Забыть резервацию - Алексей Калугин

– Такими же удивительными способностями наделены и другие варианты? – спросил Стинов.

Он пока еще не до конца освоился в необычной ситуации, не зная толком, о чем вести беседу, и поэтому старался просто проявлять интерес к тому, что рассказывал вариант.

«Нет, – ответил Ом. – Остальные варианты действуют только в рамках заложенной в них программы».

– Твоя программа отличается от остальных?

«У меня вообще нет программы, – Стинову показалось, что Ом даже несколько обиделся на такой вопрос. – Я – самостоятельная личность».

– Извини, Ом. Я все еще нахожусь под воздействием твоей внешней схожести с вариантами.

«Я и есть вариант».

– Да, но не такой, как остальные.

«Чтобы это понять, нужно было проявить немалое усилие. Поэтому я и настаивал на том, чтобы вначале ты пришел один. Даже ты, увидев меня, едва не нажал на курок. Но тебя мне удалось удержать от выстрела. С другим бы это не вышло».

– Ты подвергал свою жизнь опасности.

«Не слишком большой. Тело варианта быстро регенерируется. Хотя, наверное, неприятно, когда в тебя всаживают заряд из гранатомета…»

– Ты, оказывается, умеешь шутить, – улыбнулся Стинов.

«Шутить? – переспросил Ом. – Наверное, я перенял это у тебя».

Стинов вспомнил слова Ома о том, что он уже мог видеть его раньше.

– Так, значит, это ты напал на варианта, который собирался атаковать меня в проходе неподалеку от склада?! – воскликнул он, озаренный внезапной догадкой.

«Да, мне пришлось так поступить, – ответил Ом. – Если бы я просто приказал ему остановиться, то тем самым привлек бы внимание других вариантов, следовавших по центральному проходу».

– Ты обладаешь способностью воздействовать на вариантов?

«Я употребил неверное слово. Я не могу буквально приказать вариантам остановиться. Но могу оказывать на них нечто вроде шокового воздействия, которое на время выводит из строя все их органы чувств. Такое удается только в том случае, когда вариантов не слишком много. Я никогда не пробовал, но думаю, что могу контролировать одновременно не более десяти особей».

– Ты единственный среди вариантов, наделенный разумом?

«Зачатки разума имеются почти у каждого варианта. Но развитие их в полноценную личность невозможно. Варианты лишены главного качества, присущего разумному существу, – права выбора. Все их действия подчинены заложенной в них жесткой программе».

– А что же ты? Почему программа не довлеет над тобой?

«Ты знаешь, как появились варианты?»

– Да. Я узнал об этом из материалов, найденных в лаборатории, где мы с тобой встретились впервые.

«В таком случае, ты знаешь, что программа, заставляющая вариантов убивать, заложена в них на генетическом уровне. Я – своего рода урод. Мутант. В моих генах инстинкт убийства оказался закреплен недостаточно прочно. Или же, наоборот, слишком сильно оказалось развито разумное начало. Как бы там ни было, я сумел подчинить инстинкты разуму. В тот момент, когда я впервые не набросился вместе с остальными на зверька, которого люди запустили в камеру, где мы находились, я ощутил себя личностью. Я начал осознавать, что происходит вокруг…»

Свою речь Ом дополнял зрительными и чувственными образами. Так ему было проще объяснить то, что с ним произошло. Пытаясь помочь, Стинов полностью открыл свое сознание. Контакт произошел мгновенно. Сознания человека и варианта слились воедино. Теперь Стинов не только понимал – он видел и воспринимал всеми органами чувств то, о чем рассказывал Ом. Ему стали понятны его чувства…

…Ом не знал, как появился на свет. Первое его воспоминание было о том, как кто-то бесцеремонно швырнул его на холодный пол. Удар был довольно чувствительным, и Ом сразу же рефлекторно сжался, превратив тело в тугой ком – идеальная форма для атаки и отражения нападения. Обладая панорамным зрением, он видел одновременно все, что происходило вокруг. Он находился в замкнутом пространстве камеры вместе с пятью другими вариантами, среди которых он был самым крупным…

…Чем определеннее Ом осознавал себя как личность, тем глубже становилось его одиночество. Другие варианты, которых он прежде принимал за сородичей, не отвечали на его призывы к общению. И тогда Ом углубился в изучение собственного сознания. В то время как другие варианты тупо и неподвижно ждали, когда откроется ячейка и на пол камеры упадет зверек, которого можно будет растерзать, Ом открывал все новые возможности своего тела и, главным образом, разума. Они были огромными, но поистине безграничными стали только тогда, когда он понял, что ему постоянно мешает программа, внедренная в геном. Эта программа была словно бы частицей чужеродного разума, который то и дело пытался взять верх над его собственным. При том, что Ом уже обладал способность контролировать работу своего организма даже на клеточном уровне, избавиться от нее не составило большого труда. Определив локус, в котором в виде последовательности нуклеотидов была закодирована программа, Ом просто не стал воспроизводить его при очередном цикле клеточного деления. Спустя какое-то время – Ом тогда еще не владел единицами его измерения – чужеродная программа в его организме была полностью уничтожена…

…Многие признаки наводили Ома на мысль о том, что мир вовсе не ограничен стенами камеры, в которой он находился. Время от времени в окне камеры возникали наблюдавшие за вариантами люди. Извне в камеру попадали зверьки. А еще странные устройства, которые могли подолгу неподвижно стоять в углу, излучая в пространство сигналы, смысла которых Ом разгадать не мог, а могли вдруг наброситься на одного из вариантов, обездвижить его с помощью клейкого состава и вытащить из камеры через специальную ячейку. Как-то раз Ом попытался последовать за ними, но его остановил мощный удар тока, после которого он несколько минут не мог прийти в себя.

И все же он загорелся идеей выбраться из камеры, не дожидаясь, когда бездушные механизмы уволокут его так же, как и других. Сантиметр за сантиметром Ом принялся исследовать камеру. Новые, более совершенные органы чувств, которыми он обзавелся, сканировали материал, из которого были сделаны стены, пол и потолок, ища скрытые дефекты, места наибольшего напряжения и минимальные неплотности в соединении деталей. Вскоре ему удалось обнаружить клепку в стене, стержень которой у самой шляпки был почти перерезан давящей на него стальной плитой. Синтезировав необходимое количество металла, Ом превратил его в твердый, уплощенный на конце штырь, с помощью которого ему удалось окончательно срубить шляпку с клепки. В результате этого стальная плита на полмиллиметра сдвинулась со своего места. Образовавшуюся щель, толщиною не больше волоса, предстояло расширить хотя бы до сантиметра – тогда вариант, превратив свое тело в тонкий блин, мог бы воспользоваться ею. Ом принялся методично раскачивать плиту. Но вскоре он понял, что вряд ли достигнет успеха в реальные сроки – одной дефектной клепки было недостаточно, для того чтобы сдвинуть с места надежно закрепленную плиту.

«…И тогда я разработал новый, более хитроумный план побега. Я давно уже обратил внимание на то, что люди с помощью механических устройств чаще всего извлекали из камеры наиболее агрессивные особи вариантов. Поэтому в очередной раз, когда на пол камеры выпал из ячейки белый пушистый зверек, я первым набросился на него…»

…Зверек только пискнул и судорожно дернулся, когда Ом расплющил его, придавив своим телом к полу. После этого, как и было положено образцовому варианту, Ом очистил скелет зверька от плоти, увеличив за счет нее объем собственного тела…

Стинов отметил, что, убив зверька, в котором он узнал кролика, Ом не испытал абсолютно никаких эмоций. Он не осознавал, что совершил убийство, а поэтому ему не требовалось никаких моральных оправданий своим действиям. То, что прежде он воздерживался от убийств, являлось вовсе не нравственной позицией, а всего лишь противостоянием программе, которая пыталась управлять его поведением, проистекающим из желания самому себе доказать собственную независимость.

…Так продолжалось несколько дней. Ом не давал другим вариантам даже приблизиться к зверькам. Он уничтожал их сам, жестоко и беспощадно, чтобы тем самым обратить на себя особое внимание наблюдавших за вариантами людей. И в конце концов он добился того, чего хотел.

Когда автомат протянул к Ому свои металлические манипуляторы, он не стал пытаться сопротивляться, как делали в таких случаях другие варианты. Вместо этого он превратил свое тело в ровный шар. Через несколько секунд вся его поверхность оказалась покрыта равномерным слоем клейкого состава, лишившего Ома возможности двигаться. Но Ом торжествовал – он знал, что то, с чем невозможно справиться с помощью грубой силы, не сможет устоять против разума, которым он был наделен.