Главный приз - Ирина Волчок

— Не потеряю. — Она взяла визитку, сунула ее в сумочку и опять подняла на него внимательные серьезные глаза. — Все, мне пора, Сашка ждет. Будешь в Англии — передавай привет Алану и Кате. Прощай.

Он стоял и смотрел ей вслед, а она шла рядом с этим своим вечным братом мужа, не оглядываясь, уходила от него навсегда… Что же делать-то, а? Что же теперь делать?

— Что делать, что делать… — рядом с ним как-то вдруг оказался Гиви, стоял и тоже смотрел вслед Юлии. — Теперь ничего не поделаешь.

Виктор непонимающе глянул на него, не сразу сообразив, что разговаривал сам с собой вслух.

— Такие, как она, не для нас, — сказал Гиви, поймав его взгляд.

— А для кого? — неприветливо поинтересовался Виктор, разглядывая этого крутого пацана. «Не для нас»! С кем это он себя сравнивает?

— Не знаю. — Гиви мрачно пошевелил широкими черными бровями и вздохнул. — Не для нас. Такие, как она, для настоящей жизни.

— Ну ты даешь! — поразился Виктор, с интересом уставясь на этого сопливого философа. — А что такое настоящая жизнь, ты знаешь?

— Нет, — с достоинством признался Гиви. — Если бы знал, так не махал бы сейчас ей ручкой…

— Слушай, тебе сколько лет? — Виктор неожиданно понял, что не испытывает к Гиви никакой ревности, что смотрит на него с сочувствием и даже с симпатией.

— Двадцать четыре. — Гиви опять вздохнул и взялся за свою дорожную сумку. — А что? Ты думаешь, я для нее сильно молодой?

— Я думаю, ты для своего возраста сильно умный, — невольно улыбнулся Виктор. — В кого ты такой умный уродился?

— У нас в роду все такие, — гордо сказал Гиви, улыбаясь в ответ на улыбку Виктора. — Когда мне стукнет сто двадцать, я буду такой же мудрый, как мой прадед.

— Знаешь, я тебя сначала за бандита принял, — признался Виктор неожиданно для себя.

— А я тебя — за банан жареный, — мстительно ответил Гиви.

Они помолчали, улыбаясь друг другу, потом пожали друг другу руки и молча разошлись.

И почему так всегда получается? Чтобы понять о человеке что-то правильное, обязательно нужен момент прощания, самый последний момент, когда уже ничего не исправишь… Разве только признаешься себе, что сам дурак. Такие, как она, — для настоящей жизни. Это надо же так сформулировать! До сих пор Виктор был более чем уверен, что его-то жизнь — самая что ни на есть настоящая. А стоило постороннему мальчишке, в роду которого сплошь мудрецы, сказать несколько слов, и Виктор тут же впал в сомнение. Не хватает ему неприятностей, чтобы теперь еще и думать, чем же его жизнь может не подходить Юлии.

В квартире было душно, пыльно и одиноко. Виктор бросил сумку прямо на пол, открыл окно, поставил чайник на плиту, включил телевизор, проверил автоответчик — ни одного звонка, никому он на фиг не нужен… Свалился на диван и стал уныло ждать, когда все это кончится. Хотя что именно должно кончиться, он не вполне ясно представлял. Ну, не важно. Главное, что все это должно кончиться, чтобы могло начаться что-то другое. Например, позвонит Юлия, и…

От телефонного звонка у него чуть сердце не остановилось. Он метнулся к телефону, как вратарь на мяч, в спешке выронил трубку, тут же испуганно подхватил ее, ударившись лбом о край стола и попутно смахнув на пол телефонный справочник, но даже не заметил всего этого, а торопливо и чересчур громко закричал в трубку:

— Да, да, я слушаю! Это я!

— Да что ты? — Ехидный голос бабушки несколько привел его в чувство и вызвал стыдное разочарование. — Это ты! Кто бы мог подумать… Приехал, значит. А чего не объявляешься?

— Здравствуй, бабуль. Чего ты на меня насыпалась? Я только-только вошел…

— Во-первых, не ври, выпорю. Во-вторых, мог бы и сразу к нам. Мать столько всего наготовила… Она с работы часа через два придет. Успеешь добраться?

Он и за час добрался бы. Если бы не обещание Юлии позвонить. Как он может сейчас уйти? Она позвонит — а его дома нет. Второй раз звонить она ни за что не будет, уж что-что, а ее характерец он уже успел изучить. И Виктор долго, многословно и, как сам понимал, совершенно неубедительно объяснял бабушке, почему сегодня прийти никак не может, лучше он придет завтра, в крайнем случае — послезавтра… Нет-нет, у него все в порядке, и он ужасно соскучился, и всяких подарков привез, и кассету от Катьки и Алана, и расскажет всего семь верст до небес… Но потом.

— А ну тебя, — наконец рассердилась бабушка. — Мы к тебе сами вечерком приедем. Или и этого нельзя?

— Можно! — обрадовался Виктор. — Приезжайте, конечно! С пирогом, да? Бабуль, я тебя ужасно люблю, я тебе не говорил? Ты как — здорова? Ничем не маешься?

— По твоему профилю у меня заболеваний не наблюдается, — ехидно ответила бабушка и, попрощавшись, повесила трубку.

Это очень хорошо, что мама с бабушкой к нему придут. Надо хотя бы пыль смахнуть, посуду помыть, душ принять… Заняться хоть чем-нибудь, а то совсем невыносимо ждать телефонного звонка, валяясь на диване и ни о чем больше не думая. И Виктор стал заниматься хоть чем-нибудь, постоянно прислушиваясь… Даже под душ влезть не решился — вода шумит, и вдруг он из-за этого звонок не услышит.

А потом пришли мама и бабушка, и была радостная суета, и праздничный ужин, который они принесли с собой — все, от его любимого супа с клецками до буханки хлеба, пачки соли и пакетика чая. В расчете на то, что у него в доме сейчас наверняка и старого сухаря нет. И они все долго сидели, пили-ели, говорили, смотрели кассету от Катьки и Алана, а Виктор все прислушивался… А потом мама и бабушка ушли, он остался один, попытался было заняться грязной посудой, но через две минуты свалился на диван и опять принялся ждать звонка.

Он так и уснул, не раздевшись и не выключив свет в комнате, поэтому, когда проснулся, то сначала не понял, сколько времени проспал, и страшно испугался, представив, что во сне мог и не услышать звонка…

И тут же зазвонил телефон.

— Да, — сказал он с надеждой. — Я слушаю.

— Я вспомнила, что хотела тебе сказать. — Голос Юлии был немножко чужой. Из-за телефона, наверное. — Я хотела сказать, что у тебя действительно очень красивые волосы… Когда отросли, конечно. Ты зачем их так коротко стрижешь?

— Да я в первый раз, — виновато сказал Виктор. Господи, о чем хоть они говорят? Бред какой-то. — У меня как раз всегда очень длинные были… Мой нынешний шеф — страшная зануда, все время приматывался, что врач — это не звезда эстрады, что надо соответствовать… Ну, все такое. Вот я и обстригся. Наголо.

— Ну и как шеф, доволен был? — с интересом спросила Юлия.

— Вообще взбесился. — Виктор заулыбался, почувствовав улыбку в ее голосе. — Неделю со мной через других людей общался… Юлия. Давай мы сегодня встретимся, а? Я тебя с моими познакомлю. Тебе бабуля понравится, я знаю. Она — вылитая твоя мама Нина. Они — в смысле бабушка и мама — вчера ко мне приходили. Юлия! Нам обязательно встретиться надо!

— У меня поезд через двадцать минут, — помолчав, сказала она немножко виновато. — Я тебе вообще-то с вокзала звоню. Я еще сказать хотела… Ты не обижайся на меня, ладно? Ты хороший. Ты мне очень нравишься. Ты мне сразу понравился, наверное. Сейчас я могу это сказать, потому что по телефону, и в последний раз, и мы никогда не увидимся. А так не смогла бы. Я страшная трусиха, да?

— Юлия, — сказал он с отчаянием. — Юлия Июль. Тогда почему все так вышло?

— Все равно ничего бы не вышло, — опять помолчав, сказала она. — Слишком у нас жизни разные.

— Разве у меня жизнь не настоящая? — сказал он, а потом только вспомнил, что она не слышала этих слов Гиви и вряд ли поймет, что он имеет в виду.

— У тебя жизнь настоящая, — ответила она. — Но твоя жизнь — другая. Ничего, все пройдет. Я, наверное, зря позвонила… Прощай, Витя, мне пора. Сашка уже руками машет.

— Юлия! — закричал он, а потом замолчал и долго сидел молча, слушая короткие гудки в трубке. Все, теперь точно конец. Ничего, все пройдет. Одно странно: жаль, если так.

Глава 17

— Еще чего расскажи. — Мама Нина устраивалась поудобней на кухонном диванчике напротив Юлии, складывала руки на животе и улыбалась в предвкушении.

— Да я тебе уже все рассказала, — слабо протестовала Юлия. — Я тебе уже столько всего наговорила — на бразильский телесериал хватит…

— Про Сергея расскажи. И не бегом. Повдумчивей… Я его сколько лет уже не видала? Восемь. Не шутка. Рассказывай давай.

— И про дядю Сережу я тебе все рассказала. Все у него нормально, плавает, здоров, красив, бодр и весел. Ты же его письмо читала, сама все знаешь. И кассету видела… Он там хорошо получился, правда? Алан специально подкарауливал, чтобы при полном параде его снять.

— Про Алана тоже еще расскажи. — Мама Нина подставила чашку, чтобы Юлия налила ей чаю. Третий раз. Надо полагать, мама Нина планирует долгую беседу.