Рождение шестого океана - Георгий Гуревич

Валентин ворчал, что ему не хочется работать на архив, но соглашался:

— Ладно, не будем ловить бабочек.

Друзья знали: корпение над книгами — это только самое начало работы, предварительная подготовка. В книгах они могли найти опровержение или подтверждение, но не доказательство. Доказать идею можно было только одним способом: подняться в ионосферу и пропустить там ток. Но чтобы подняться, нужно построить две громадные ракеты, затратить миллионы рублей и труд тысяч людей. Стоит ли тратить труд и деньги? Вот что должны были выяснить Новиковы.

Полгода они листали страницы, собирая сведения об ионосфере. Сведения показывали, что ток пойдет. Расчеты также показывали, что ток пойдет. Показывали, но не доказывали. Ведь сведения были неполны, добыты немногочисленными приборами. Приборы могли упустить что-нибудь важное и неожиданное.

«Определенных возражений нет», — вот и все, что сказали книги.

Покончив с чтением, друзья перешли к опытам на моделях.

Счастье их, что они работали в Новосибирске. В другом месте им пришлось бы самим придумывать приборы для каждого опыта. В Новосибирске они ходили из корпуса в корпус, из института в институт и выбирали подходящие лаборатории. Перед аспирантами Ахтубина открывались все двери — иногда, правда, с неохотой, но все же открывались. С полуночи до восьми утра лаборатории пустовали. Новиковы могли использовать любую.

Им нужно было сделать модель — нечто похожее на ионосферу. В ионосфере газы необычайно разрежены, с земной точки зрения, — это вакуум, почти безвоздушное пространство. И первые опыты Новиковы проводили в вакуум-камере атомного ускорителя, на беговой дорожке, где мчались электроны, безуспешно соревнуясь с мировым рекордсменом скорости — светом.

Ночная дежурная — исполненная важности двадцатитрехлетняя лаборантка со строгими бровями — провела их к пульту управления. Она прикоснулась к кнопкам, за прозрачной пластмассовой стеной задвигались стальные руки. Что-то они открывали, закладывали и вытаскивали. Вот заработали насосы, в камеру поступил прогретый ультрафиолетовыми лучами ионизированный газ. Новиковы с волнением следили за приборами. Они подсчитали заранее: если стрелка дойдет до второго деления, это означает, что они правы, ток в ионосфере пойдет. И вот стрелка нерешительно дрогнула, двинулась, перешла первое деление, качнулась назад... опять вперед, опять назад. Когда второе деление было пройдено, друзья обнялись. Они обнимались и хлопали друг друга по спине, кося глазами на прибор.

Идея была подтверждена... но не доказана. Аналогия, как известно, не доказательство. У модели было сходство с ионосферой, но было и отличие. И там и тут — разреженный газ. Но камера узка, заключена в твердые стенки, ионосфера обширна и стенок никаких у нее нет, там все может быть иначе.

— А, может, повторим для верности опыт? — опросил Валентин, оглядываясь почему-то на лаборантку со строгими бровями.

Сергей перехватил его взгляд.

— Мы уезжаем на, два года в Антарктику, — сказал он сурово. — Ты не забыл, Валентин? Ахтубин велел сообщить это всем знакомым девушкам.

Чтобы избежать влияния твердых стенок, Новиковы перенесли опыты на простор, в природу. Мелкое горько-соленое озеро на границе Казахстана избрали они своей моделью. Соленая вода играла здесь роль ионизированного газа. Дело было в начале лета. Над неправдоподобно синей водой висело такое же синее небо. Друзья раскладывали на белом песке металлические листы, служившие заземлением. Песок жег ступни, солнце опаляло плечи. Каждые полчаса Новиковы бежали к воде окунуться.

— Здесь надо провести побольше опытов, — сказал однажды Сергей, нежась в прогретой солнцем воде.

Валентин погрозил пальцем:

— В форточку гулять, в форточку!

В общем, ток пошел по озеру. И этот опыт подтвердил идею. Подтвердил, но не доказал. Ведь аналогия не доказательство. Есть сходство между водой и ионосферой, но есть и разница. Здесь — соленая вода, там — ионизированный воздух. Вода сравнительно однородна, в ионосфере облака ионов, слои с разной проводимостью, какие-то волноводы, по которым радиоволны проходят беспрепятственно на тысячи километров.

Еще две недели друзья провели в геологической партии. Здесь моделью была земля — горы, холмы, пласты пород. Вместе с геологами Новиковы прорубали в тайге просеку, укладывали гать, вытаскивали застревающую в грязи автомобильную электростанцию. Партия занималась электроразведкой, пропускала ток сквозь землю, искала, где проводимость наибольшая. Таким способом находят скрытые под землей руды металлов. Новиковы попутно делали свое дело — изучали, как идет ток в земле.

Ток шел беспрепятственно. Еще одно подтверждение, но не доказательство. Ведь земля — не ионосфера. Проводимость у них сходная, там и тут неоднородности, но неоднородности-то различные. В ионосфере все может быть иначе.

В отделе Белого угля Новиковы построили гидравлическую модель. Здесь роль ионосферы выполняла земляная плотина, роль тока — вода. Просачивание воды обозначало прохождение тока. Вода просочилась. Новиковы получили еще одно подтверждение, но не доказательство. Ведь электричество и водный поток — не одно  и то же. Они только сходны.

Наконец друзья решили сделать совершенно точную модель — математическую. Они свели в таблицы все, что было им известно об ионосфере,  составили несколько вариантов — зимняя ионосфера, летняя ионосфера, особо возбужденная (когда на Солнце много пятен) и т. д. Получилось несколько толстых тетрадей с цифрами. Делать расчет по этим таблицам было, нельзя — ста жизней не хватило бы. Опасаясь, что задача неразрешима, Новиковы явились в цех вычислительных машин. Их встретил сменный инженер-математик, молодая женщина, окончившая недавно университет. Она была всего на год старше Новиковых, но относилась к ним покровительственно: ведь они так мало понимали в машинных вычислениях.

Женщина составила программу расчета — как бы построила цифровую модель ионосферы. Получилось, что ток пойдет. Еще одно подтверждение и опять же не доказательство. Машина, конечно, не ошибалась в цифрах, решала задачу правильно, но ведь условия задачи диктовали ей Новиковы. В подлинной ионосфере могли быть неожиданности, не отраженные в таблицах.

Только полет в ионосферу, только опыт мог дать доказательство!

Но стоило ли тратить на полет труд и деньги?

Второй год работы был посвящен подготовке к решающему опыту. Самое важное — его уже можно было провести. Техника созрела.

Изделия рук человеческих проникли в ионосферу только после второй мировой войны. Это были военные ракеты, приспособленные для научных исследований. Они поднимались на сто, сто восемьдесят, четыреста километров... В них размещались приборы, фотоаппараты, спектроскопы...