Будни Снежной бабы - Евгения Вадимовна Галкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4
Поиски Прасковьи Ильиничны расползлись из города в леса. Сотня волонтеров и полиция с собаками обыскивали прилегающие к городу ольшаники и сосновые чащи.
Хлюпая длинными резиновыми сапогами по болотистой земле, вооруженная фонарем, в вязаных рейтузах и непромокаемой куртке, леса обыскивала и Галя Весенняя.
У нее было на удивление много сил и уверенности в том, что все будет хорошо. Она то мелькала в быстро разложенном лагере, где замерзшим волонтерам выдавали горячий чай и суп, то бродила по оврагам и умудрилась между делом собрать в пакетик последних грибов.
Толик, потерявший собственную надежду уже на третий день, держался возле Гали, потому что питался ее надеждой. Она искала Прасковью Ильиничну так, словно договорилась с ней где-то встретиться и просто случилось досадное промедление.
Ее не волновали трудности походного режима, холод и медленное, тяжелое продвижение по заваленным буреломом лесам. Все, что ее действительно раздражало – это была челка, которая постоянно выбивалась из-под плотно, по-крестьянски повязанного платка и летала вокруг ее лба, словно паутинка.
– Почему я не сунул ей в карман бумажку с номером и адресом? – в десятый раз сокрушался Толик, забираясь на пестрый холмик, на котором росли, словно обнявшись, две сосны. Он повернулся и подал руку Гале, и та, поднимаясь, десятый раз резонно отвечала: – Но ведь мама никогда прежде не выходила из квартиры!
– Да, она не выходила, – соглашался Толик, – я не мог знать… Галя, мне кажется, в этом лесу она давно бы уже умерла.
Галя в очередной раз поправила челку. Кончик ее носа покраснел. Губы обветрились.
– Знаешь, я слышала вот что: старушки, потерявшие память, нередко просятся куда-то, где или жили раньше сами, или их знакомые там жили, или же просто в бреду куда-то рвутся. И сердобольные прохожие сажают их на автобус и электричку и – вуаля – бабушку потом находят за сотню километров, в другом городе. Совсем не там, где искали. Это мне опытные волонтеры рассказали.
– Часто так бывает?
– Да.
– Маме ехать-то некуда было… Она родилась очень далеко, в такой глухой деревне, что ее и на карте уже нет.
– И все-таки бывает.
– Хорошо бы, – Толик уже пересмотрел свои приоритеты – теперь ему казалось, что главное – мама не потерялась в этом непролазном лесу. В городе искать намного легче.
Зазвонил Галин телефон.
– Алло, – сказала она. – Привет, Люба. Бабу шить? Я еще не начинала. А ты какую бабу хочешь? Синюю или белую? С морковью или без? Ведро у нас есть уже, я его в прошлом году делала для коровушки, фольгой только оклеить – и будет как новенькое, а если тебе будет великовато, я его ужму по голове.
Толик с удивлением слушал этот монолог. Он третий день бродил по лесам с этой девушкой и даже не спросил, чем она занимается и почему, собственно, бросила все свои дела и лазит по канавам с ним вместе?
Галя положила телефон в карман, и ее вдруг пошатнуло. Толик схватил ее за руку:
– Ты бледная стала, – испугался он.
Она слабо улыбнулась в ответ.
– Устала? – догадался Толик и готов был треснуть себя, дурака, по голове – конечно, она устала! – Значит, так, давай сперва поедим что-то приличное, а потом тебе нужно будет поспать. Поужинаем в ресторане, да?
Галя виновато посмотрела на свои заляпанные грязью сапоги, поправила косынку…
– Да ты что! – замахал руками Толик. – Не вздумай! Не нужны тебе наряды, и так красавица, и потом, мы же просто поесть…
И он потащил ее прочь.
Галя пошла за ним, еле сдерживая радость: она красавица! Идут в ресторан! Он пригласил ее! Жалко, не было еще букета цветов, но обстановка не располагает – все-таки старушка-мама так и не нашлась… так что вряд ли он думает о романтике.
Толик о романтике действительно не думал, но об аппетите спутницы позаботился основательно: он выбрал чудесную пловную, где среди пестрых ковров и цветных абажуров Галя быстро согрелась.
– Заказывай все! – сказал он.
И оголодавшая в лесу Галя, последние трое суток перебивавшаяся чаем и сухими пайками, заказала: самсу с тыквой, жареные куриные потроха с луком и грибами, шашлычок из семги, яблочный пирог и графин морса. От вина деликатно отказалась.
Толик тоже не пил, поэтому не настаивал. Он с любопытством смотрел, как Галя по очереди поглощает блюдо за блюдом. Ему нравилось, как она ест – без опасений поправиться и без подсчета калорий, лопает себе и лопает, потихоньку румянясь, словно пирожок.
И официанты улыбаются ей, и повара машут ручкой из кухни: так она уютно устроилась у них тут, среди ковров, русская красавица с длинной растрепавшейся косой, упавшей на диванчик.
Ему вдруг пришло в голову, что мама была бы рада такой невестке: она сама когда-то носила косу до пояса и тоже любила вкусно поесть.
– Эта самса – прелесть, – сообщила Галя с набитым ртом, – попробуй.
И она протянула ему надкушенный дымящийся конвертик. Толик поколебался немного, потом наклонился и тоже откусил. Галя была права – вкусно.
– А сердечки хочешь попробовать?
Она уже протягивала кусочек на вилке.
И так, понемногу, заставила Толика перекусить, хотя сам он ничего не заказывал – до сих пор с трудом кусок в горло лез, разбавленных в лесу бульонов ему вроде бы хватало.
И только попробовав того и сего, он вдруг осознал, как зверски голоден, и напоследок они взяли с собой еще пару чебуреков, которые доели прямо в автобусе, куда он сел провожать Галю.
– У тебя же была машина, – вспомнил он какое-то зеленое пятно, – вроде бы, «жигули».
– Да, – подтвердила Галя, – ты ее несколько раз чинил, но…
– Но пациент скорее мертв, чем жив?
– Она старая.
– Постой: я ее несколько раз чинил, значит, мы часто виделись?
– Виделись, – Галино лицо снова разрумянилось, наверное, от горячих чебуреков.
– Почему-то не запомнил.
– Я обычная, – сказала Галя.
Толик замахал руками.
– Ты что, – сердито сказал он. – это я дурак – не разглядел. А ты необычная. Ни у кого такой косы не видел.
Галя тихонько улыбнулась.
– Я тут живу, – она показала на пятиэтажный розовый домик, выползающий из сумерек, заснеженных первым снегом. Рядом с домиком горел один фонарь и гуляла женщина с черной собакой.
Автобус с шипением выпустил Галю и Толика. Проводив ее до подъезда, он сжал ее руки и пообещал звонить, как только…
Она кивала и доверчиво смотрела в
