Четвёртый - Сергей Калашников

- Они, что ли, беглецы? - спросил он, легко выделив нас по внешнему виду. И, в ответ на кивок, засветил кулаком мне под глаз. Потом оглядев Олю, высказался о ней крайне непочтительно, за что тут же огрёб от меня (я уже успел подняться на ноги). Разняли нас довольно быстро, а то он бы мне здорово накостылял - тот ещё крепыш оказался. Ну а после краткого международного инцидента, начался настоящий... собеседование. Потому что прибывший англичанин говорил по-русски, хотя и с акцентом, но грамматически правильно. Нас не разлучили и не пригласили в отдельное помещение - всё вершилось публично в присутствии любопытствующих. Хотя, с другой стороны, все они по-русски ни в зуб ногой. Да и шума особого не создают.

- Отчего мистер Кутепов решил покинуть Советскую Россию?

- Продуктов стало мало - нам приходилось голодать. А тут ещё слухи пошли, что Москву вот-вот захватят немцы. К тому же даже нас, несовершеннолетних, отправляют рыть противотанковые рвы - это очень тяжелая работа. Вы только посмотрите на руки моей невесты!

Оля показала ладошки и всхлипнула:

- Рукавицы прохудились на третий же день, а от мозолей никакой крем не помогает. У Вани вообще подмётки на руках, а не кожа. Сейчас уже немного помягче стали, и даже отшелушиваются, а то был просто ужас. И... и... и вы просто не представляете себе, как это страшно, жить в городе, куда скоро ворвётся враг - как раз в этот момент по щеке Ольги скатилась исключительно своевременная слезинка.

Да, кожа у меня с ладоней уже начинает сходить - самое убедительное для наглядной демонстрации состояние. У подруги мозоли чуть меньше - не столько она копала, сколько мы, парни. Но выглядят вполне состоятельно - у леди таких не бывает. Так что момент для их предъявления представителю союзников наилучший - этого не отнимешь.

В глазах нашего собеседника явно промелькнуло сочувствие.

- Расскажите мне о вашей фамилии, мисс.

- Бецкие не слишком древний род - известны с тысяча семьсот четвёртого года, когда у князя Трубецкого и одной шведской баронессы, не станем упоминать её имени, родился внебрачный ребёнок, которому отец дал сокращённый вариант своей фамилии, - сразу же выложила Ольга. - Мальчик вырос и получил хорошее образование, много путешествовал и занимал достойное место у трона Екатерины Великой, хлопоча о юности и младости. То есть попечительствовал учебным заведениям. Умер он в глубокой старости. Остались ли после него вдова или дети - кто знает? Но в исторических хрониках, газетных или журнальных публикациях о Бецких, как-то не упоминали. Поэтому созвучие моей фамилии с именем этого человека - чистая случайность, - Ольга сделала значительные великосветские глаза и дождалась от нашего собеседника короткого понимающего кивка.

- А мистер Кутепов никакого отношения к известному организатору и вдохновителю белого движения генералу Кутепову тоже не имеет? - покосился англичанин на меня.

- Просто не знаю. У нас в семье эта тема никогда не затрагивалась. С дедушками, бабушками, дядями или тётями не встречался. Или не помню по малолетству, - честно ответил я.

- Тем не менее, вы готовы испросить политического убежища?

- Политического? - мы с Ольгой переглянулись, потому, что подобного варианта развития событий не предполагали. - Не думаю, - слово взял я. - Нас никто ни за что не преследовал. Мы простые беженцы из зоны гуманитарной катастрофы. Рассчитываем на то, что родители Ольги приютят нас в солнечном Уругвае, куда перебрались пару месяцев тому назад.

- Видите ли! Наши страны сейчас союзники, - объяснил офицер. - Мы вряд ли сможем отказать Москве в такой малости, как выдача двух беглецов, к тому же угнавших самолёт. Совсем другое дело, если бы вы заявили о наличии между вами и большевиками политических разногласий, вследствие которых решили покинуть страну и перебраться под защиту Британской короны.

- Москве сейчас не до этого, - лучезарно улыбнулась Ольга. - Поэтому ожидать скорую реакцию по дипломатическим каналам вряд ли следует. К тому же, откуда на той стороне известны наши имена?

- Мы уже сообщили в Тегеран вашему полномочному представителю - союзнический долг, ничего не поделаешь, - развёл руками англичанин. - Однако, мисс, вы правы - просьба вернуть самолёт последовала немедленно, а на вас, кажется, просто махнули рукой.

- Тогда, я была бы признательна, если бы вы подсказали, где тут можно сесть на пароход до Монтевидео.

- Это возможно, но немного позднее. Для начала - несколько уточняющих вопросов. Где вы, мисс, выучились водить самолёты?

- В аэроклубе, конечно. Занималась планерным спортом. Правда, летала только с инструктором, зато управляла сама. Нет, окончить курс мне так и не удалось - война помешала. Зато вот видите - пригодилось умение.

- То есть, ни вы, княжна, ни мистер Кутепов не испытывали на себе никакой дискриминации со стороны властей? - снова забросил удочку британский офицер.

Мы дружно покрутили головами.

- Ещё интересно, каким образом вы добрались от Москвы до самых южных окраин страны?

- Так опять же на самолёте. Мне папин знакомый лётчик сказал, что пора делать ноги из столицы, потому что труба дело. Папа с мамой сейчас на фронте, вот и попросили дядю Васю присматривать, когда бывает в наших краях. А он часто прилетает и заходит проведать. И Олю взять не отказался - было место.

- И вы сразу угнали другой самолёт?

- Мы слишком плохо знаем местность, чтобы добираться пешком, - пожал я плечами. - К тому же пограничники вряд ли пропустили бы нас беспрепятственно. А тут такая оказия - самолёт с полными баками, к тому же - простой в управлении, потому что на нём учат курсантов. А Оля сказала, что немного умеет. И дорога понятная - лети на юг, и доберёшься до Ирана. Опять же сверху видно всё хорошо.

Глава 12. Приехали

На ночь нас с Ольгой разместили порознь. Я оказался в одном строении (вроде барака) с обычными аэродромными работниками. Продегустировали привезённую с собой водку (вторую бутылку я никому не показал) и провели сравнение её вкусовых качеств с джином и виски. Нет, я отнюдь не перебрал, но сильно укрепил пролетарский интернационализм, рассказывая на своём кривом английском, как уважаю товарища Сталина и ценю заботу партии о великом народе-труженике в огромной стране, где люди друг другу братья.

Утром нас подняли ни свет, ни заря и погрузили в танспортник, на котором повезли почти строго на юг. Не только нас, но и какие-то ящики - то есть это был совсем не спецрейс. Думаю, что местному руководству мы не глянулисъ, и оно попросту избавилось от лишней обузы. Потому что после посадки подать машину к трапу никто не позаботился. Один из членов экипажа махнул рукой в сторону высящихся в отдалении зданий и со словами "Гоу эуэй", занялся своими делами.