Русские сумерки. Клятва трикстера - Олег Кулагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я поёжился.
Будто на секунду опять вернулся в детство – в тот последний день, когда видел отца живым…
Тогда против трёх упырей было одиннадцать матёрых, хорошо экипированных трикстеров.
А сейчас… Сейчас, кроме себя, Митрич смог выделить в моё распоряжение только двух ветхих стариков с такими же древними «калашами».
Пофиг, что они «опытные», как он говорит! Вряд ли у них есть опыт ТАКОЙ войны.
Ещё у меня имеется камешек в серебряной ладанке на шее. Тогда он вроде бы помог отцу.
Но глупо верить в оружие, которое срабатывает раз в четырнадцать лет. Тем более что я не умею им управлять.
Нет, надеяться можно только на себя.
Дом за пустырём выглядит безжизненным. Мы наблюдаем за ним пару минут.
И, наверное, кто-то также пытается следить за нами оттуда.
Пока они думают, что приманка работает. И надеются тихо уничтожить ещё нескольких стариков. Чтоб потом с минимальным риском атаковать школу.
Кто-то из высших сейчас обязательно возле неё караулит…
А сколько их в крайнем подъезде, у которого болтаются связанные мальчишки? Один? Два?
Чёрт их знает! Но оттягивать дальше нельзя. Нельзя отдавать врагу инициативу…
– Может, пойду с тобой? – спрашивает Митрич.
Я хмуро усмехаюсь:
– Там и одному будет тесно…
Ждите меня, гады!
Я шепчу:
– Пошёл!
Через пролом в стене крадусь в соседнюю квартиру. И перемахиваю через подоконник.
Иду напрямик через пустырь.
Я – отличная мишень. Только упыри стрелять не будут. Зачем?
Они с удовольствием пустят внутрь новую жертву…
Один из подвешенных между балконами мальчишек повернул голову. Заметил меня?
Моргает, лихорадочно шевелит губами…
Я изображаю улыбку. Машу ему рукой.
И вхожу в подъезд.
Они ждут меня выше – там, где их не видно с улицы. А я останавливаюсь в тамбуре, у самых дверей.
Достаю из-под куртки высокую стеклянную банку с узким горлышком – судя по этикетке, когда-то в ней был сок. Но мы со стариками успели наполнить её более сильным содержимым. Труднее всего оказалось с фиолетовой плесенью – тут не Зона, на каждом шагу это добро не растёт…
Щёлкаю зажигалкой.
Пламя охватывает торчащий из горлышка банки фитиль – пропитанная бензином тряпка хорошо горит. А внутри начинается реакция…
Я выжидаю секунду и швыряю банку вверх, на лестничную площадку. Стекло раскалывается. Попробуйте, уроды, «коктейль Ракетчика»!
Едкое облако наполняет подъезд.
А я выскакиваю наружу.
Что есть духу мчусь к углу дома. Главное – успеть!
Пролетаю вдоль узкой, прерывистой ленты асфальта, сворачиваю в траву, спотыкаюсь и падаю.
Очень натурально!
Ещё более натурально я матерюсь. В высокой, по колено, траве оказалась железяка – я сильно ударился об неё ногой.
Но, главное, успел!
Рядом – какие-то развалины. Всего несколько шагов – и я смог бы там укрыться…
Только зачем?
Перекатываюсь в траве, выхватываю пистолет и начинаю палить по окнам крайнего подъезда.
– Я знаю, что вы там, грёбаные упыри!
Вот это – вряд ли. Скорее всего, там их уже нет. Без противогаза внутри никому не усидеть – даже высшим.
Но главное, теперь они поймут, что мы ЗНАЕМ!
Больше нет смысла действовать исподтишка. Теперь они могут убивать открыто…
Расстреливаю по окнам остатки магазина – восемь разрывных пуль. Я выгляжу идиотом – как раз то, что надо.
– Выходите, уроды, потолкуем!
Всё. Затвор остался в заднем положении. Громко ругаюсь, жму кнопку фиксатора – пустой магазин вываливается из рукояти. А я лезу в карман – за вторым.
И в этот миг вижу фигуру у глухого торца дома.
Нас разделяет десяток метров, не больше.
В лунном свете его хорошо можно разглядеть… Дорогой штатовский камуфляж, отличные лёгкие ботинки. Автомат на ремне болтается за спиной.
Паренёк смотрит на меня и широко улыбается. На вид он совсем молодой. И кажется безобидным – словно игрок в пейнтбол. Только нож, блеснувший в его руке, – хороший, настоящий…
– Привет!
Я щёлкаю магазином и стреляю. Но фигуры уже нет там, у стены.
Она – правее. И на целых два шага ближе!
– И о чём ты хотел потолковать?
– О том, что вы не смеете убивать!
Ещё выстрел.
Опять – в пустоту!
– Не смеем? – хохочет паренёк.
– Ни детей, ни стариков!
– И кто же нам запретит? – Он совсем рядом. До него метров пять, не больше!
– Я!
Выстрел. Мимо!
– Хорошо. Мы начнём с тебя! – скалит он зубы.
И опять исчезает. А откуда-то справа долетает тихий голос:
– Сейчас выпущу тебе кишки… – он говорит это вкрадчиво, почти нежно.
Быстрая, неуловимая тень мелькает в воздухе. Но за несколько шагов от меня вдруг материализуется – как раз в том месте, где начинается редкая, будто зноем высушенная трава…
Я успеваю прочесть изумление в глазах паренька.
И стреляю. В этот раз – без промаха!
Яростный крик рвётся из его глотки – боль и ненависть. Сверкает лезвие ножа. Паренёк идёт на меня, даже когда кусок его черепа слетает к едрене фене!
Я вдавливаю спуск, так что палец немеет.
Брызги крови, мозгов… Сдыхай, сволочь, сдыхай!
Стоп! Какое-то движение сзади?
Короткая очередь раскалывает воздух!
Я рывком перекатываюсь на спину. Успеваю уловить размытую тень. Через миг она обретает ясность – и опять грохочут выстрелы.
Этот второй – на нож не надеется!
Юноша в тёмной бейсболке и в таком же камуфляже. С таким же «МП-9»…
Пистолет-пулемёт вздрагивает в его руках.
Только я остаюсь цел. Пули долбят землю в стороне.
Круглолицый холёный парень в бейсболке изумлённо моргает. А я… я берегу последние двенадцать патронов.
«Давай! Подойди ближе!»
Высший опять растворился в воздухе. Возник, выстрелил. И опять мимо!
Я встаю с травы во весь рост. Издевательски ухмыляюсь. Только к сердцу подступает предательский холодок…
В этот раз юноша не исчезает. Кривит губы и смотрит на меня. Он не похож на упыря – скорее на фаната-рокера. Под расстегнутым камуфляжем у него чёрная футболка с девизом на английском: «I WANT TO LIVE FOREVER!» Лишь одна деталь выламывается из образа – ожерелье из отрезанных человеческих ушей.
– Чего скалишься, гнида? – Он озадачен, ему не по себе.
– Просто люблю, когда вы подыхаете!
На лице «рокера» мелькает гримаса. Угу, хозяева мира желали поохотиться на людей – весело и безопасно. И вдруг такой облом!
Думаю, он давно слинял бы отсюда. Если бы вон там не корчилось изуродованное, но ещё живое тело… Я знаю, упыри чувствуют друг друга. Тронь одного, и остальные придут на помощь.
Оглядываюсь на первого – он ползёт, оставляя кровавый след. Только нож не выпускает – будто все ещё хочет до меня добраться.
И я снова в него стреляю.
Второй не выдерживает – бросается на меня. Чтобы исчезнуть, стать бесплотной тенью, как раньше. Только у него не выходит – я вижу страх в округлившихся глазах. Парень бежит, будто продираясь через сгустившийся воздух. И чем сильнее он барахтается, тем больше его мотает из стороны в сторону.
Всё правильно. Это называется кисель. Относительно безопасная разновидность дробилки. Я узнал её, едва увидел, как неравномерно растёт трава в углу пустыря.
И ещё тогда выбрал удобную позицию – со всех сторон окружённую аномалией…
Высший стреляет – но оружие в его руках беспорядочно дёргается. Пули уходят далеко в сторону.
Только одна пробивает мне ногу.
Ударило и обожгло ниже колена… Пустяки! Если могу стоять – кость не задета.
Я стискиваю зубы. И жду.
Выстрелы обрываются – у «рокера» кончился магазин. Раньше прищёлкнуть новый – отняло бы у него долю мгновения. Только не сейчас!
Он пытается попасть магазином в гнездо на ствольной коробке. И по инерции делает ко мне ещё один шаг. В лунном свете я уже могу прочесть мелкие буковки на его футболке: «Господь со мной» – написано по-английски.
– Не с тобой! – шепчу, вскидывая «грач».
Пули выбивают из тела упыря кровавые ошмётки. Я выпускаю в него всю обойму – до последнего патрона.
– Не с тобой…
Он хрипит, «МП-9» отлетает в сторону.
Я роняю бесполезный «грач» и пытаюсь дотянуться до трофейного оружия через край аномалии – пальцы будто в резину уходят. В этом месте искажения особенно сильные – именно поэтому «рокер» до сих пор жив…
Ничего, сначала схвачусь за приклад, а потом возьму магазин!
