Победа от Виктории - Татьяна Кручина

эклеры здесь были вкусными. Мария Дмитриевна покупала их к чаю. Кирилл молча съел эклер с апельсиновой глазурью и принялся за шоколадный. Расправился с ним и только после этого рассказал:

— Он сейчас в реанимации. Пока в себя не приходил. Я оттуда к вам приехал. Спасибо вам большое. Без вас я бы ничего не знал и не смог бы ему помочь. Мы четыре раза его стучали. Врачи скорой калий с магнием ввели. После этого стабилизировался. Погрузили и увезли.

— Дышит сам?

— На ИВЛ.

— Почему вы разрешили ему играть?

— Не разрешал. Я ему допуск на игру не подписал. Мать устроила скандал, пошла к директору клуба. Формально у Гриши есть допуск к спорту из диспансера. Меня слушать не стали.

— Тогда вам не в чем себя упрекнуть.

Кирилл вздохнул.

— Вроде мы все быстро сделали. Но вдруг не очнется? Или дураком останется? Я первый раз такую реанимацию проводил.

— Голову нужно было холодом обложить для сохранения мозга.

— Врач скорой так и сделал.

У Вики блямкнул телефон. Борис прислал сообщение — ссылку на статью в «Фонтанке».

— Все вы сделали правильно. О ваших героических действиях уже написали.

Она протянула телефон Кириллу. Пока он внимательно читал заметку, разглядывала его лицо. Оказывается, у него есть веснушки, она раньше не замечала. Губы красивые, чуть припухшая верхняя и более тонкая нижняя. Ресницы золотистые, кожа бледная, как у рыжих, но волосы темно-русые, красиво уложенные. Он стрижется у хорошего парикмахера. Глаза серые, скорее всего, чуть близорукие, слишком близко держит экран телефона. Пальцы тонкие, длинные, даже слишком, как у паука, с выпуклыми костяшками. Кирилл вздохнул и отдал телефон.

— Что я могу сделать для вас? Почему вы хотели меня видеть? — спросила Вика.

— Хотел поблагодарить вас… Еще вы мне очень нравитесь. С первого раза, как я вас увидел. Я бы хотел с вами встречаться. Если вы позволите.

Кирилл смутился, испугавшись своих слов. Было глупо говорить это сейчас, при таких обстоятельствах. Но Вика смотрела на него спокойно, без удивления. Парень пережил стресс, в голове у него раздрай, но он не врет. Она ему очень нравится. Он симпатичный, воспитанный, наверное, нежный и ласковый.

— Я все это говорю не вовремя, — прошептал он. — Пожалуй, я съезжу в больницу. Посмотрю, как там.

— Вы можете позвонить.

— Нет. Лучше сам. Там заведующий сегодня дежурит. Нормальный мужик. Он пустит. На Гришу посмотрю. Может, помочь чем смогу.

— Давайте вместе съездим.

— Это было бы здорово!

Они поехали на такси. Разместились на заднем сиденье. Кирилл взял руку Вики и поднес к щеке, а потом поцеловал. Его глаза потемнели и блестели, как морские камешки под береговой волной. Вика руки не отняла. Она рассеянно взглянула на него, а потом повернулась к окну.

Они мчались по широкому проспекту Стачек мимо Нарвских ворот, крепких сталинок, громады Кировского завода и прямоугольной тумбы-метро с колоннами, мрачных домов с массивными башнями. Здесь все было не так, как на Крюковом канале. Просторно, ровно, перпендикулярно. Вика вглядывалась в темноту и пыталась разобраться с чувствами. Почему бы и нет?

Глава 24. Целительница

Реанимация находилась на первом этаже, к ней вел узкий коридор налево от гардероба. Стеклянная дверь была завешана объявлениями и обычной для такого отделения надписью: «Вход строго запрещен». Трудно сдерживать родителей, чей ребенок попал в реанимацию, но там они мало чем могут помочь. Матери Гриши, к счастью, рядом не оказалось.

Возле двери имелась кнопка, но Кирилл позвонил по телефону. После короткого разговора замок щелкнул, и они вошли внутрь. Там вновь попали в длинный коридор с придвинутыми к правой стене пустыми функциональными кроватями и оборудованием в чехлах. Слева располагались двери. Из одной вышел высокий врач и махнул им рукой. Они вслед за ним ступили в комнату, в которой имелась небольшая кухонная стойка, два дивана напротив друг друга и столик с дымящейся чашкой. Заведующий собирался пить чай и пригласил их присоединиться. Кирилл достал из пакета коробку с эклерами, которыми они запаслись в кафе.

— Очень вкусные, — порекомендовал он.

Заведующий и не собирался отказываться. На вид ему было лет тридцать пять. Крупный, плечистый, с чуть кривоватым носом и умными, уставшими глазами. За чаем они обсудили пациента.

— У нас была девочка. Потеряла сознание после урока физкультуры. Ее оживили, но с последствиями. Не восстановилась, — рассказал заведующий.

— У Гриши какие шансы? — спросил Кирилл.

— По анализам вроде все неплохо, но пока не очнется, не угадаешь.

— Он под седацией? — спросила Вика.

— Вообще без всего.

— Но сам не дышит?

— Нет.

— Можно на него взглянуть?

— Пойдемте.

В большом помещении за раздвижной дверью в центре находился круглый медицинский пост, внутри которого за компьютерами сидели парень и девушка. «Медсестра и молодой ординатор», — определила Вика. Вокруг поста с двух сторон стояло по три кровати, лишь одна оставалась свободной. Справа, за стеклом, находились отдельные боксы на две койки. В первом из них лежал Гриша. Он занимал всю кровать. Изо рта торчала прозрачная трубка, привязанная к голове бинтом. Почти бесшумно работал аппарат ИВЛ. По монитору бежали зеленые комплексы ЭКГ.

Вика подошла к кровати и сжала ладонь мальчика. Она знала, что может помочь, но не представляла, как это сделать. Надеялась на какие-нибудь знаки, интуицию, ощущения. Стояла и прислушивалась к себе. Но ничего необычного не чувствовала, а вокруг ничего не менялось. Взгляд ее скользнул по приборам, а потом опустился вниз, где висел прилепленный пластырем листок с именем, фамилией мальчика, датой рождения и диагнозом. Перед глазами заметались фиолетовые полосы, во рту пересохло, а внутрь через руку пробрался леденящий холод. Сердце задергалось и замерло. Она потеряла сознание.

Очнулась Вика уже в ординаторской. Она лежала, вытянувшись, на диване. Рядом сидел Кирилл.

— Как вы? — спросил он.

Вика ощупала грудь. Она была одета, ничего не болело. Значит, никто ее не реанимировал, ребра не ломал.

— Нормально, — хриплым голосом ответила она. — Как Гриша?

— Все хорошо. Пришел в себя. Дышит сам. Разговаривает.

— Дайте водички.

Кирилл метнулся к столу, налил воды в чашку. Вика сделала несколько жадных глотков, облизала губы. Кирилл с тревогой смотрел на нее. Главное, чтобы он не связал обморок с пробуждением Гриши. В комнату зашел заведующий.

— Очнулись, — заключил он, как-то многозначительно поджал губы и закивал.

Вот он что-то заподозрил. Вика присела, голова кружилась. Она, вцепившись в Кирилла, встала и сказала:

— Мы пойдем.

— Вы уверены? — одновременно спросили Кирилл и заведующий.

Вика кивнула и побрела к выходу. Кирилл шел рядом, больше не