Победа от Виктории - Татьяна Кручина

Глава 22. Брошь Маркуса

Первой ведьмой в роду, потомками которой считались Бейсовские, была дочь рыжего богатыря, финского мага, сказителя и рунопевца. О нем известно немного. Его имени не сохранилось. А ее звали Риитта.

Жили они в небольшом поселенье в устье Невы, тогда эти земли назывались Ингерманландией. Когда ей исполнилось пятнадцать, отец пошел в лес, заблудился, прилег на полянке отдохнуть, положив свою огромную голову на брусничный холм, заснул и больше не проснулся. Его обнаружили, когда он весь порос осинами и покрылся мхом. Потом ходили легенды, что рыжий богатырь все же просыпался и ходил по свету, однако он ни разу не навестил дочь. Риитте было обидно, что отец забыл о ней.

Она осталась совсем одна, но не пропала. Отец успел ей передать множество умений и заговоров, которых в его огромной голове-ларце было не счесть. В тех глухих болотистых местах колдуний не преследовали, а уважали. Риитта выросла сильной, крепкой, в папашу. Она помогала людям: лечила, оберегала. Когда враги сожгли деревню, спасла пять семей и увела их в лес. Основала новое поселение. Не у самой Невы, а повыше. Через год там было десять домов, а затем и все тридцать. В каждом доме обитало не меньше десяти человек, вот и считайте.

Пока она была жива, а прожила Риитта больше ста лет, та земля процветала. Враги в деревню не заходили, дикие звери тоже не совались. Ни те, ни другие туда дороги не находили. Сельчане занимались ремеслами, ваяли керамическую посуду и знаменитые глазчатые бусы, шили из шкур и самотканого полотна одежду. В холодных местах без теплых порток и шуб было не прожить. А глазчатые бусы в то время ценились больше золотых. Так что изделия продавались отлично.

Риитта всегда сама ездила в города сбывать продукцию, чаще всего в Старую Ладогу, которая тогда называлась Альдейгьюборт. Для этого несколько раз в год — зимой и летом — сельчане собирали обоз в десять подвод и направлялись в город через лес. Благодаря колдунье ни разу разбойники на них не нападали.

Однажды, когда Риитте исполнилось двадцать лет, она торговала одеждой на пристани в Альдейгьюборте. К ней подошел рослый парень с двумя вояками в возрасте, по говору норвежец, и стал перебирать кожаные кошели, но смотрел не на них, а больше на девушку. Спутники выбрали по шапке, расплатились и отошли. А парень все никак не мог определиться.

Риитта поняла, что он из норманнов, у пристани их военные и торговые корабли стояли — драккары и кнорры. Были тут и русские ладьи, и финские снеки. Она еще по приезде приметила большой норвежский драккар: красивый, с драконом на носу. Здесь проходил путь на восток. Викинги на своих тяжелых кораблях доходили с севера до Альдейгьюборта, оставляли их здесь, а до южных морей добирались на легких славянских или финских судах, могли и по суше: летом верхом, а зимой на подводах. Где-то там на юге воевали, видно, грабили и с добычей возвращались обратно, а потом уже на своих кораблях отправлялись в ледяные земли. Все они выглядели бандитами, у местных доверия не вызывали, хоть и был между ними мирный договор. Этот парень тоже. Огромный, сажень в плечах, бородатый, глаза дикие, на лбу и руке шрамы.

— Вот этот возьмите, — подсказала Риитта, указывая на черный кошель из кожи волка, украшенный красным шнурком.

Парень кивнул. Расплатился и ушел, оглядываясь. Вечером Риитта со своими людьми ужинала на постоялом дворе. Посетителей развлекал финский певец. Послушать его набилась толпа. Сначала Риитта не прислушивалась. Она с утра ничего не ела, а кормили в заведении прилично. Да и новостей набралось много. Особенно порадовала сделка с византийским купцом, который за двойную цену скупил все глазчатые бусы. Потом, когда насытилась, Риитта стала прислушиваться к певцу. И то, что услышала, ей очень не понравилось.

Певец играл на кантеле и сказывал о финском великане, который заснул в лесу и превратился в холм. Его разыскал один колдун, который захотел узнать у спящего волшебника три главных заклинания. Для этого он принялся будить великана. Колдун срубил мечом осины на его плечах, вырвал из бороды иву, а из усов ели, покрошил сосны на лбу. Затем стал ковыряться в его зубах, пытаясь разжать челюсти, и резким движением проткнул ему десну. Великан пробудился, вздохнул и втянул колдуна в огромный рот. Тот и проскользнул в горло. Великану вкус колдуна не понравился. Он стал плеваться и ругаться. Но это не остановило колдуна, который пробрался в желудок, где быстро обустроил кузницу. Развел в горниле огонь и принялся ковать днем и ночью, производя в животе великана жуткий шум. На призывы покинуть чужое тело, захватчик не реагировал, вообще все делал молча, без объяснений. Великан пугал его тем, что призовет на помощь жен земли и хозяев полей, лесной еловый народ, можжевеловых слуг и детей озер. Только после упоминании о матери воды в синем платье, древнейшей из женщин, нахал соизволил ответить. Колдун сказал, что в животе ему все нравится, вместо хлеба он ест печень, на обед варит легкие и закусывает салом, а если великан не откроет секретов, то устроит кузницу в его сердце…

Этого Риитта перенести уже не смогла. Она живо представила мучения своего отца, если бы к нему, спящему, беззащитному, вторгся мерзкий пакостник. Она вскочила и крикнула:

— Останови свою гадкую песню.

Певец замолчал, все присутствующие посмотрели на девушку. В те времена женщине не стоило кричать на мужчину, пусть и не воина. На его защиту тут же поднялись другие. Завязался спор, дело чуть не дошло до драки. Риитта уже была готова оградить себя и своих людей колдовским заклятьем, хотя и знала, что им не стоит открыто пользоваться, когда вперед вышел молодой норвежец со своими людьми и загладил спор. Драться с ними желающих не нашлось.

На следующий день он вновь подошел к ее лотку. Протянул вещицу в холсте и сказал по-русски:

— Красавица.

Риитта вещицу не взяла и показала в сторону кабака. Там можно было получить доступную женщину. Он усмехнулся, схватил ее руку, разжал ладонь и вложил в нее подарок.

— Вернусь зимой, — сказал, буравя взором.

Кивнул и пошел к кораблю. Риитта развернула тряпицу. В ладони сверкнуло красным огнем. Это была большая золотая брошь с огромным рубином по центру и россыпью по кругу.

Он сдержал обещание. Вернулся с богатой добычей и свежими шрамами. Через год вновь ушел к южным морям, уже имея жену