Жюльетта. Том I - Маркиз де Сад

— Ну что с тобой? — нетерпеливо и грубо спросила Дельбена. — Неужели ты такая неженка, что от подобной малости едва не оказалась у врат ада?

— Увы, мадам, я не могу больше, — слабо проговорила бедная истерзанная девочка, продолжая истекать кровью. — Мне очень больно, я умираю…

— Не так скоро, — отрезала наставница, — пациентки, намного моложе тебя, успешно выдерживали такие же процедуры, так что давайте продолжим.

И без дальнейших разговоров, без попыток остановить кровь, Лоретту привязали снова, только на этот раз ее положили не на спину, а на живот; теперь в удобной для меня позиции был ее задний проход. Дельбена и обе ее помощницы опять расположились на алтаре, а я приготовилась пробить еще одну брешь.

Вряд ли что может сравниться с тем роскошным бесстыдством, с каким Дельбена мастурбировала с помощью Вольмар и Флавии. Последняя, накрыв ее всем телом, прижималась влагалищем ко рту хозяйки и одновременно целовала ей клитор и щекотала соски; Вольмар яростно массировала ненасытный анус аббатисы, погрузив в него три пальца; ни одна часть тела злодейки не оставалась необласканной, и сквозь пелену наслаждений она жадно наблюдала за моими действиями. Знак был подан, и я приступила ко второму акту. Теперь меня содомировал Телем, а Дюкроз должен был готовить к атаке бедную Лоретту и одновременно ласкать мне клитор. Трудности были велики и казались непреодолимыми: два или три раза мой инструмент выталкивался обратно и, несмотря на все мои старания, то и дело сбивался с пути, снова оказываясь во влагалище Лоретты и тем самым доставляя лишние мучения несчастной жертве нашего распутства. Дельбена, потеряв терпение, велела Дюкрозу проторить тропинку собственным членом, и это поручение доставило ему живейшее удовольствие. Имея член, лишь немногим уступающий бушприту, которым была вооружена я, но только более послушный хозяину, развратник в следующий же миг глубоко погрузил его между вздрагивающих ягодиц девочки, протаранил девственные потроха, вытащил их наружу и уже собрался сделать еще один заход и впрыснуть свое семя в пробитую полость, как в тот самый момент аббатиса приказала ему отойти —в сторонку и дать мне возможность продолжать.

— Ах, дьявол меня забери! — пробормотал аббат, вытаскивая свой орган, изнемогающий от вожделения и измазанный темной густой жидкостью — доказательством его победы. — Разрази меня гром! Ну ладно: как скажете. Только я требую реванша. Отдайте мне взамен зад Жюльетты.

— Нет, — отвечала Дельбена, которая, несмотря на то, что купалась в жарких волнах наслаждения, внимательно следила за порядком. — Нет, эта часть тела Жюльетты принадлежит Телему, теперь он должен насладиться ею, и я не могу покушаться на его права. Но ты, шалунишка, если уж так тебе не терпится, пойди и воткни свой посох в изголодавшуюся жопку Вольмар. Ты только взгляни на эту прелесть. Забирайся скорее в нее, закупорь ее как следует, а она от этого еще сильнее будет ласкать меня.

— Да, черт возьми! Да! — подхватила Вольмар. — Иди ко мне, моя норка изнывает от жажды…

Участники карнавала снова заняли свои места, поднялся занавес, и начался новый акт. Брешь, проделанная моим помощником, сделала свое дело, мой инструмент вошел легко и свободно, и минуту спустя наша бедная девочка узнала, как он велик и безжалостен. Она истошно закричала, стоны и вопли ее были ужасны, но Телем, который, казалось, целиком проник в меня, и Дельбена, которая захлебывалась исторгнутой мною плотью, воспламеняли меня настолько, что я забыла обо всем на свете. Потоком хлынула кровь, и девочка потеряла сознание во второй раз, В этот момент снова проявила себя жестокая натура Дельбены.

— Не останавливайся! Продолжай! Не смей прекращать! — гневно вскричала она, увидев, что я заколебалась. — Разве это уже конец? Ты что, не видишь, что мы еще не кончили?

— Но она умирает, — возразила я.

— Умирает? Неужели умирает? Чушь все это! Фиглярство! Комедия! А если даже и так? Что из того? Одной шлюхой больше, одной меньше — мне наплевать. Эта стерва здесь для того, чтобы развлекать нас, и, клянусь всей своей спермой, она будет делать свое дело!

Мою решимость укрепили слова этой мегеры, и, прогнав постыдную жалость, внушенную кем угодно, но только не Природой, я вновь принялась за дело и продолжала до тех пор, пока не прозвучал сигнал к общему отступлению — одновременно, со всех сторон, послышались звуки, напоминающие столпотворение. К тому моменту, как я в изнеможении откинулась на подушки, на моем счету было уже три оргазма.

— А теперь давайте взглянем на нее, — предложила аббатиса, подходя к Лоретте. — Она еще дышит?

— О, ля, ля! Она чувствует себя не хуже, чем до начала потехи, — проворчал Дюкроз, — а если вы в этом сомневаетесь, я могу сделать еще заход в ее вагину, и она вмиг очнется.

— Лучше, если мы разбудим ее все вместе, — сказал Телем. — Я оседлаю ее сзади, Дельбена будет массировать мне анус, а я — целовать попку Вольмар; Дюкроз поработает своим членом в заднем проходе Жюльетты, а своим усердным языком — во влагалище Флавии.

План был одобрен, и мы приступили к его исполнению. Ритмичные движения обоих наших бомбардиров и их неукротимая страстность быстро привели в чувство Лоретту, которая, тем не менее, пребывала в весьма плачевном состоянии.

— Я обожаю вас, мадам, — шепнула я наставнице, отведя ее в сторону, — но как же все-таки вы исправите то, что со мной сделали?

— Не волнуйся, ангел мой, — ответила Дельбена. — Завтра я натру тебя мазью, которая быстро приведет тебя в полный порядок, так что послезавтра никто и не догадается, что твоим сокровищам нанесен непоправимый ущерб. Что же касается Лоретты, разве ты забыла, что ее считают сбежавшей из монастыря? Теперь она наша и никогда больше не выйдет отсюда.

— Что вы собираетесь с ней сделать? — спросила я, сильно заинтригованная.

— Она будет служить для наших утех. Милая Жюльетта, ты как будто только вчера родилась на свет. Неужели до сих пор не понятно, что настоящее распутство не бывает без злодейства, и чем ужаснее одежды, в которые рядится удовольствие, тем оно приятнее для нас?

— Простите, мадам, но я все еще не могу решиться окончательно.

— Потерпи. Ждать тебе осталось недолго — придет время и все твои сомнения исчезнут. А пока давайте поужинаем.

Всей компанией мы перешли в маленькую комнату по соседству с салоном, где происходили оргии. Здесь на столе были расставлены обильные изысканные яства: редчайшие мясные деликатесы и тончайшие вина. Мы сели за стол, и — о, чудо! — нас стала обслуживать Лоретта. Скоро я заметила, по тому, как к ней обращались, как грубо относились к ней, что отныне бедняжка была не более, чем жертвенным агнцем, участь которого решена. Чем больше возрастало оживление за столом, тем хуже ей приходилось: каждое ее движение или слово вознаграждалось пинком, щипком или пощечиной, а малейшая нерадивость или непослушание наказывались еще строже. Я не буду, дорогой читатель, утомлять тебя всеми мерзкими подробностями, сопровождавшими эту разнузданную вакханалию, достаточно сказать, что по своей крайней извращенности они превосходили все самое худшее из того, что я когда-либо видела в среде самых закоренелых распутников.