Сердца в Атлантиде - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Как он одет… это только девчонки замечают», — подумал Бобби и открыл рот, чтобы сказать ей это. Но тут кто-то позади них сказал:
— Погляди-ка! Да это же Гербер-Беби и Малтекс-Беби. Как делишки, бебюськи?
Они оглянулись. К ним медленно съезжали с холма на велосипедах трое ребят в оранжевых рубашках Сент-Габриэля. В корзинках на рулях лежали всякие бейсбольные принадлежности. Один, прыщавый балда, у которого с шеи свисал на цепочке серебряный крест, засунул бейсбольную биту в самодельный футляр на спине. «Выпендривается под Робин Гуда», — подумал Бобби, но все равно перепугался. Это же были большие парни, старшеклассники, ученики приходской школы, и если они решили отправить его в больницу, то он отправится в больницу. «Низкие парни в оранжевых рубашках», — подумалось ему.
— Привет, Уилли, — сказала Кэрол одному из них. Но не балде с битой за спиной. Она говорила спокойно, даже весело, но под небрежностью ее тона Бобби ощутил страх, трепещущий, как птичьи крылышки. — Я смотрела, как вы играли. Ты здорово ловил.
У того, кому она это сказала, было уродливое недолепленное лицо под густыми, зачесанными назад каштаново-рыжими волосами и над торсом взрослого мужчины. Велосипед «хаффи» выглядел под ним нелепо маленьким. Бобби подумал, что он похож на тролля из волшебной сказки.
— Тебе-то что, Гербер-Беби? — спросил он.
Все трое сентгабцев поравнялись с ними. Затем двое — с болтающимся крестом и тот, которого Кэрол назвала Уилли — продвинулись чуть дальше, опустив ноги до земли и ведя велосипеды. С возрастающим отчаянием Бобби понял, что они с Кэрол окружены. Он ощущал смешанный запах пота и «виталиса», исходивший от ребят в оранжевых рубашках.
— Ты кто такой, Малтекс-Беби? — спросил третий сентгабец у Бобби. Он наклонился над рулем своего велосипеда. — Никак Гарфилд? А? Билли Донахью тебя все еще разыскивает с того случая прошлой зимой. Хочет зубы тебе повышибать. Может, мне сейчас выбить парочку прямо тут, проложить ему дорожку?
У Бобби в животе словно что-то зашевелилось, будто змеи в корзинке. «Я не заплачу. Что бы ни было, я не заплачу, пусть хоть в больницу попаду. И я попытаюсь защитить ее».
Защитить ее от таких верзил? Смешно.
— Почему ты сейчас такой грубый, Уилли? — спросила Кэрол. Она обращалась только к парню с каштаново-рыжими волосами. — Ты же не такой, когда ты один. Так почему сейчас?
Уилли покраснел. Благодаря темной рыжине его волос, гораздо более темной, чем у Бобби, могло показаться, что он запылал огнем от шеи и до макушки. Он не хотел, сообразил Бобби, чтобы его дружки узнали, что без них он ведет себя по-человечески.
— Заткнись, Гербер-Беби! — рявкнул он. — Лучше заткнись и поцелуй своего прилипалу, пока у него еще все зубы целы.
На третьем парне был мотоциклетный пояс с пряжкой на боку и старые бутсы, все в пыли бейсбольного поля. Он стоял позади Кэрол. Теперь он подошел поближе, все еще ведя свой велосипед, и обеими руками ухватил ее за волосы. И дернул.
— Ой! — почти взвизгнула Кэрол. И словно бы не только от боли, но и от удивления. И вырвалась таким рывком, что чуть не упала. Бобби подхватил ее, и Уилли — который, если верить Кэрол, без своих дружков был нормальным парнем — захохотал.
— Зачем вы это? — закричал Бобби на парня с мотопоясом, и едва слова вырвались у него изо рта, ему показалось, что он слышал их уже тысячу раз прежде. Будто какой-то обряд: формулы, которые положено произносить, прежде чем начнутся подлинные тычки и толчки и заработают кулаки. Он снова вспомнил «Повелителя мух» — Ральф убегает от Джека и остальных. На острове Голдинга были хотя бы джунгли. А им с Кэрол бежать некуда.
«Он скажет: «Потому что мне так нравится». Это следующие слова».
Но прежде чем парень с поясом, застегнутым на боку, успел их сказать, за него положенные слова произнес Робин Гуд с битой в самодельном футляре на спине.
— А потому, что ему так нравится. И как ты ему помешаешь Малтекс-Беби?
Внезапно он змеиным движением протянул руку и шлепнул Бобби по лицу. Уилли снова захохотал.
— Давайте вздуем этого недоноска, — сказал парень с мото-поясом. — Меня от его морды воротит.
Они сдвинулись, шины их велосипедов торжественно зашуршали. Потом Уилли уронил свой велосипед набок, будто сдохшего пони, и шагнул к Бобби. Бобби выставил перед собой кулаки в жалком подражании стойке Флойда Паттерсона.
— Эй, ребятишки, что у вас там? — спросил кто-то за спиной у них.
Уилли отвел назад один кулак. Все еще держа его наготове, он оглянулся. И Робин Гуд оглянулся, и парень с мотопоясом. У тротуара стоял старый голубой «студебеккер» с поржавелыми крыльями и Христом, примагниченным над приборной доской. Перед ним, очень грудастая и необъемная в бедрах, стояла Рионда, приятельница Аниты Гербер. Летняя одежда не была ей лучшим другом (это даже Бобби заметил), но в тот момент она казалась богиней в бриджах.
— Рионда! — закричала Кэрол, не плача, но почти. Она протолкнулась между Уилли и парнем с мотопоясом. Ни тот, ни другой не попытались ее схватить. Все трое сентгабцев уставились на Рионду. Бобби поймал себя на том, что смотрит на сжатый кулак Уилли. Иногда Бобби просыпался утром, а у него там было тверже камня и торчало вверх, будто лунная ракета или еще что. Пока он шел в ванную помочиться, там обмякало и съеживалось. Рука Уилли со сжатым кулаком на ее конце обмякла точно так же, кулак развертывался назад в пальцы. От такого сравнения Бобби потянуло на улыбку. Но он справился с собой. Если они увидят, что он улыбается, сейчас они сделать ничего не смогут. Однако потом… в какой-нибудь другой день…
Рионда обняла Кэрол и прижала девочку к своей объемистой груди. Оглядела ребят в оранжевых рубашках и — улыбнулась! Заулыбалась, не стараясь спрятать улыбку.
— Уилли Ширмен, верно?
Только что взведенная рука Уилли повисла вдоль бока. Что-то бормоча, он нагнулся поднять свой велик.
— Ричи О'Мира?
Парень в мотопоясе посмотрел на пыльные носки своих бутс и тоже пробурчал что-то. Щеки у него пылали.
— Во всяком случае, кто-то из младших О'Мира — теперь вас так много, что я всех не упомню. — Взгляд ее перешел на Робин Гуда. — А ты кто, верзила? Кто-то из Дедхемов? Похож-похож на Дедхемов!
Робин Гуд уставился на свои руки. У него на пальце было школьное кольцо, и теперь он начал его крутить.
Рионда все еще обнимала Кэрол за плечи. Кэрол одной рукой обнимала Рионду за талию, насколько хватало руки. Она не смотрела на парней, когда Рионда вместе с ней сошла с мостовой на полоску травы перед тротуаром. Она все еще смотрела на Робин Гуда.
— Отвечай, когда я с тобой говорю, сынок. Если я захочу, найти твою мать будет нетрудно. Спрошу отца Фитцжеральда — и дело с концом.
— Ну, я Гарри Дулин, — сказал наконец парень, еще быстрее крутя свое кольцо.
— Значит, я не так уж и промахнулась, верно? — ласково спросила Рионда, сделала еще два-три шага вперед и оказалась на тротуаре. Кэрол, испугавшись, попробовала ее удержать, но Рионда все равно надвигалась на парней. — Дедхемы и Дулины женились-переженились. Еще в графстве Корк, тра-ля-ля.
И никакой не Робин Гуд, а парень по имени Гарри Дулин с дурацким самодельным футляром для биты за спиной. Не Марлон Брандо в «Дикаре», а парень по имени Ричи О'Мира, который раньше чем через пять лет никак не обзаведется «харлеем» к своему мотопоясу… если вообще когда-нибудь им обзаведется. И Уилли Ширмен, трусящий по-хорошему поговорить с девочкой, если рядом его дружки. И для того чтобы они съежились до своих подлинных размеров, оказалось достаточно одной толстухи в бриджах и длинной блузке без рукавов, которая примчалась спасать не на белом боевом скакуне, но в «студебеккере» 1954 года. Эта мысль должна была бы утешить Бобби, но не утешила. Он вдруг вспомнил, что сказал Уильям Голдинг: мальчиков на острове спасла команда линейного крейсера… но кто спасет команду?
Глупо, конечно, уж кто-кто, а Рионда в этот момент никак и ни в каком спасении словно бы не нуждалась. Но слова эти все равно порадовали Бобби. А что, если взрослых вообще нет? Вдруг самое понятие «взрослые» — обман? Что, если их деньги — это только игральные фишки, их деловые сделки — не больше чем выменивание бейсбольных карточек, их войны — игры с игрушечным оружием в парке? Что, если внутри своих костюмов и выходных платьев они все еще сопливые малыши? Черт! Этого же не может быть, правда? Это было бы так страшно, что даже подумать и то жутко.
Рионда все еще смотрела на сентгабцев с жесткой и довольно опасной улыбкой.
— Вы, трое здоровенных парней, ведь не стали бы цепляться к тем, кто вас меньше и слабее, верно? Да еще к девочке вроде ваших младших сестренок?
Они теперь молчали, даже не буркали себе под нос. Только переминались с ноги на ногу.
— Я в этом уверена: это ведь была бы подлость и трусость, верно?