Ночь до дедлайна (СИ) - Фред Винни

Мы за пять минут допили чай, накидав Мише штук двадцать бредовых идей, потом я пошла его провожать. Он обувался у двери, смеялся над ключницей, извинялся, что так внезапно сбегает. А я мяла в пальцах низ пижамной кофты, и пыталась не паниковать раньше времени от мысли, что он поцелует меня на прощание.

Он выпрямился, посмотрел мне в глаза, опять вызывая ощущение ожога - я не выдерживала. Мне опять было дико стыдно, это злило и возмущало до глубины души, что я сама себе мешаю делать то, что хочется.

- Бойцова?

Я подняла голову, но взгляд выдержать опять не смогла, он шутливо спросил шёпотом:

- Страшно?

Я неуверенно кивнула, он улыбнулся шире, сказал ещё тише:

- А что не страшно? Обниматься не страшно?

Я неуверенно пожала плечами, он наклонился ко мне ближе:

- Что мне сделать, давай придумаем план. Глаза закрыть? Отвернуться? Выйти за дверь и позвонить по телефону?

Я начала невольно улыбаться, он закрыл глаза и протянул ко мне руки, в такой ситуации заставлять его ждать было бы куда неудобнее, чем не заставлять, и я обняла его, с удовольствием прижимаясь щекой к груди и обхватывая двумя руками изо всех сил. Мне казалось, я его расплющу, но ему это даже дышать не мешало, он беззвучно смеялся и гладил меня по спине, перебирал волосы, с силой прочёсывал их, как будто я была котом, мне так нравилось, что я не собиралась отпускать, хотя уже руки затекли. Он прошептал мне на ухо:

- Всё будет хорошо, Бойцова, всё решаемо, любая фигня в мире решаема, если включить мозги и приложить усилия, со всем можно разобраться, даже с горой грёбаных досок, поверь мне, я так уже делал. Не с досками, но с ними тоже всё будет хорошо, вот увидишь. Всё, давай, соберись. Я позвоню, как только смогу, ты тоже звони, если не отвечу - значит у меня в каждой руке по доске, я от них избавлюсь и перезвоню. Поняла меня?

- Да.

- Давай, отдыхайте тут.

- Пока.

Он отпустил меня и вышел, я закрыла за ним дверь, слыша в подъезде его голос, говорящий: "Привет, Михалыч! Есть минутка? Включи фантазию и представь полный склад отличных сосновых досок…"

Я вернулась на кухню, там Дима мыл посуду, но увидел моё лицо и сел за стол с бесконечно терпеливым видом. Я села рядом, молча посидела пару секунд, потом изобразила рыдания и уткнулась лбом в стол, накрывая голову руками. Дима помолчал, повздыхал и сказал:

- Слишком много усилий, Алис. Расслабься. Он не твой заказчик, он твой парень, ты ему уже нравишься, такая, как есть. Любят не за борщи или заботу, поверь, если бы это было так, я бы Ирку уже давно с голой жопой на мороз выкинул, ещё бы пинка для рывка прописал.

Из спальни раздалось возмущённое:

- Чего?!

- Говорю - люблю тебя, солнышко! - сделал невинный голос Дима. - Сочка ананасового, может быть? Или сбегать за круассанами? Мне не сложно, тут близко.

- Я тебе ща сбегаю!

- Тебе миндальный? Я буду через пять минут! - Дима помахал мне рукой и пошёл обуваться, дверь щёлкнула, вниз простучали быстрые шаги.

Из спальни вышла Ирка, в растянутой майке, с гнездом на голове и осознанием собственной непроходящей офигенности на лице и во всём теле, опёрлась о косяк в стиле ломаных поз от журнала Вог, и мурлыкнула:

- Мужики, а? Постоянно косячат, но как извиняются! Продуманные, гады.

Я улыбнулась и покачала головой - Ирка может. Она села напротив меня, уставилась прямо в глаза и сказала:

 -  Скажи мне, что что-то было.

Я застонала и уткнулась в стол лбом.

Естественно, я ей всё рассказала. Ну, почти всё - описать свои утренние ощущения я не смогла, это казалось чем-то очень странным, и должно было звучать как полный бред: "Знаешь, он меня по спине погладил, а я чуть в узел не завязалась" - она подумает, что я больная. Я и сама уже так думала…

Вернулся Дима с круассанами, мы выпили ещё по чашке чая, я почувствовала себя лишней и стала собираться в магазин, чётко пообещав не возвращаться раньше, чем через два часа. Они выглядели благодарными, хоть и немного виноватыми.

Я не чувствовала себя обделённой или изгнанной - мне не бывает скучно в одиночестве, да и на улице было хорошо - не жарко, без дождя, без грязи, простой хороший пасмурный день. Я надела свою новую белую курточку, и пошла выбирать под неё какой-нибудь классный шарф. Не то чтобы я собиралась его покупать, но пройтись по магазинам как по выставке было приятно. Район не был для меня новым - Ирка часто оставалась у бабушки на выходные или каникулы, и я приезжала сюда к ней, мы ходили по окрестностям, и ближайшие магазины я знала, но решила прогуляться сегодня куда-нибудь туда, где ещё не была, хотелось новых впечатлений. В телефоне играла хорошая песня, я шла по улице без особой цели, просто вперёд, отпустив мысли в свободное плаванье… и песню прервал телефонный звонок.

Меня это так напрягло, как будто мелодия вызова резанула по ушам - странно. Это мама звонит, у неё своя мелодия, я специально поставила её, чтобы узнавать и не пропускать. А сейчас почему-то ощущала острое желание пропустить. Точнее, желания оставить вызов неотвеченным не было, но и желания отвечать не было тоже, в первый раз в жизни. Мелодия играла, я шла и думала, почему не хочу разговаривать с мамой.

Я её люблю, у нас хорошие отношения, близкие, но без той болезненной липкой связи, которая вызывает отвращение у всех, кто видит её со стороны, простые обычные родственные отношения. Почему я не хочу сейчас слышать её голос?

Мелодия прервалась, опять начала играть песня из плеера, я уже не слушала - я копалась в себе, пытаясь найти причину. Мне стыдно перед ней из-за Миши? Это же единственное, что изменилось в моей жизни. Странно.

Я вспомнила Мишу, от одной мысли о нём на душе стало легче, я опять услышала песню, почувствовала на коже влажный речной ветерок, запах мокрого тополя и свежескошенной травы, он как будто включал мой мир на максимум, пробуждал все рецепторы, особенно под кожей… Захотелось ему позвонить, я проверила время - он ушёл час назад, это будет слишком навязчиво. Позвоню вечером, чтобы точно не отвлечь от работы.

Внутри возникли часы, отсчитывающие время до вечера, и они сменяли цифры мучительно медленно. Ничего, я дождусь. Я смогу.

Магазинов с шарфиками по дороге почему-то не было, я шла и шла, но попадались сплошные магазины еды. Посмотрев на часы и убедившись, что путь назад плюс двадцать минут в магазине займут мои обещанные два часа вне Иркиной квартиры, я решилась и зашла в супермаркет.

Долго бродила между рядами, глядя на продукты взглядом человека, который внезапно узнал, что котлеты состоят из фарша, а фарш состоит вообще из миллиона ингредиентов, побросала в корзину всякой совершенно с потолка взятой ерунды, и пошла домой.

Дома никого не было, на столе лежала записка, разрешающая мне творить, что моей душеньке угодно, пока Ира с Димой поехали творить то, что угодно им. Я смирилась с этой потерей без особых усилий, включила музыку погромче, и занялась уборкой и готовкой.

Ирка позвонила вечером, сказала, что будет дома через полчаса, и спросила, не нужно ли чего-нибудь купить. Я сказала, что я уже всё купила, и что Ирку дома ждёт невероятный пир, пусть едет побыстрее и не вздумает по дороге перекусить. Она слегка обалдела, но пообещала хранить внутрижелудочное пространство от еды всеми силами, раз уж такая ситуация.

Когда она открыла дверь, у меня вся квартира пахла китайским рестораном, Ирка с порога выдала страстный стон и вопль:

- Понятия не имею, что это, но мне большую порцию!

- Уже накрываю, мой руки быстрее, - я была довольна собой, как никогда - первая попытка и сразу такой результат. Ирка ввалилась в кухню, на бегу снимая одежду, сунула нос в тарелку и зубами взяла с неё кусок мяса, запрокинула голову, позволяя куску упасть в рот, и ушла мыть руки, нечленораздельно восхищаясь.

Когда она вернулась, я уже сидела за столом, держа вилку в руке, и как только Ирка села, я милостиво кивнула, разрешая начинать. Она натолкала полный рот, закатывая глаза от восторга, дожевала, положила вилку, и протянула ко мне обе руки, жестом экзальтированной жрицы какого-то очень крутого бога: