Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2 - Вероника Шэн

Я сорвалась с места.

Снова пробежала сквозь узкое пространство между домами, вернулась в переплетение переулков, где скрывалась от преследователей. Пару раз останавливалась, пытаясь понять, куда бежать. Я заметила разбросанные коробки и перевернутые ящики и, миновав их, завернула еще пару раз, но все никак не могла выбраться на широкую улицу, где столкнулась с Ватару и Дэйки. Я понимала, что убегала не настолько долго. Хотя, может, тогда сказались страх и адреналин?

Нет, я не сомневалась, что дорога была другой.

Неужели я заблудилась?..

Развернувшись, я побежала в противоположную сторону. Каждый вдох давался с трудом, ноги отказывались двигаться быстрее, а я отказывалась останавливаться. Снова попетляв по переулкам, я наткнулась на Хасэгаву. От неожиданности у меня на мгновение остановилось сердце, но, поняв, кто передо мной, я успокоилась. Насколько это было возможно.

В глазах Хасэгавы горела тревога.

– Я… Я тебя напугал?

Я замотала головой, не в силах выдавить из себя ни слова. Отдышавшись, я прохрипела:

– Моя команда… – Я махнула в неопределенном направлении. – На них тоже… напали… сказали, что подожгут…

Лицо Хасэгавы окаменело. А я побежала дальше. Наконец я снова оказалась на широкой улице, но не узнавала ничего вокруг. Я даже не могла понять, в какую сторону нужно двигаться, чтобы приблизиться к окраине города, а не к его центру.

Этот про́клятый город загнал меня в ловушку. Эмири оказалась права.

Дальше метаться в поисках обратной дороги было бессмысленно. Да и сил на это у меня уже не осталось. Я привалилась к холодной стене ближайшего здания – кажется, это был супермаркет – и медленно осела на асфальт. Руки мелко тряслись, ноги дрожали.

Теперь я одна. Снова одна. И неизвестно, что случилось с остальными.

В таком положении меня нашел Хасэгава. Какое-то время он молча стоял поблизости, как будто не знал, что сказать.

– Где… Где примерно были твои друзья? Как там все выглядело? – наконец спросил он.

Я подняла на Хасэгаву удивленный взгляд. Он все еще не ушел. И до сих пор хотел помочь.

Видимо, прочитав в моих глазах подозрение вперемешку с удивлением, Хасэгава улыбнулся, как будто смущенно:

– Я же не мог после нападения оставить тебя ночью одну. Тем более в таком… состоянии.

Я тяжело вздохнула, прижав холодные ладони к разгоряченному лицу, но, спохватившись, кивнула:

– Спасибо.

Я была очень благодарна Хасэгаве за свое спасение, но… это казалось слишком странным. Ведь мы едва знали друг друга.

Я с сомнением посмотрела на Хасэгаву, и его улыбка стала шире.

– Я стараюсь не бросать людей в беде. Особенно если они одни и кого-то потеряли.

Да. Это как раз про меня.

– Спасибо, – не зная, что еще сказать, повторила я и с трудом встала. Помолчав, ответила на первый вопрос: – Мы остановились на окраине города, в заброшенном саду. У полуразрушенного дома. Но здесь такие повсюду… И я ведь не успела так уж далеко уйти…

Я старалась держать эмоции под контролем, но голос дрогнул и зазвенел от боли.

Как же я жалела, что ушла одна. Ночью. Что это было: глупость или самонадеянность? В этом месте никогда нельзя забывать об осторожности.

Понять, в какую сторону следовало идти, чтобы быстрее добраться до окраины города, мы не могли, а потому пошли наугад. И когда впереди наконец показалось поле с фонарями, солнце уже начало подниматься из-за горизонта, так что синие огни не казались такими зловещими, как обычно. Я пошла вдоль черты города, надеясь в конце концов набрести на нужное место. Хасэгава продолжал идти рядом, чуть позади. И за это я чувствовала к нему благодарность. Почему-то рядом с Хасэгавой мне казалось, что я в безопасности.

Я добралась до нужного мне сада только после рассвета и стала, наверное, похожа на призрака.

Застыв, я смотрела на то, что осталось от нашего лагеря. Лучи солнца, успевшие разбавить серость неба светло-розовыми и персиковыми оттенками, были еще слабыми, но, к сожалению, не скрывали пугающей картины.

Одна палатка оказалась порезанной едва ли не на лоскуты, ткань второй обуглилась и оплавилась. Рядом валялись две книги Эмири, одна из которых почти развалилась. То тут, то там виднелась выжженная трава. На одном из кустов я заметила обрывок голубой оборки с платья Йоко. Припасов не осталось, только лежал вывернутый наизнанку рюкзак Ивасаки.

На земле я увидела множество следов, и разобрать, какие из них принадлежали моим союзникам, не могла. Тем более что вокруг в основном росла трава, а дальше тянулся асфальт. Определить, в какую сторону убежали Араи, Йоко, Эмири и Ивасаки, не получится.

В том, что они убежали, я не сомневалась. Даже если бы те подлецы и решились на убийство, точно не стали бы заморачиваться и прятать… тела. Так что все спаслись.

Но кто-то мог быть ранен. Опасно ранен.

Я зажмурилась, пытаясь отогнать страшные картины. Я снова осталась одна, как и в самом начале, но теперь к чувству одиночества примешивался еще и глубокий страх за тех, кого я потеряла.

У меня осталось два дня, чтобы найти друзей до нового кайдана. Они тоже наверняка собирались меня искать. На мгновение сердце пронзила холодная игла страха и неуверенности: так ли это?.. Но я, тряхнув головой, отбросила эту мысль и разозлилась на себя. Араи, Ивасаки и Йоко рисковали жизнями, помогая мне выживать в кайданах, поддерживали и защищали. Да и Эмири тоже. Я не имела права сомневаться в них. Уже нет.

От переживаний меня отвлекла неожиданная мысль. Друзья… я впервые назвала их друзьями – пусть и мысленно.

От этого в груди разлилось приятное тепло. Но через пару мгновений оно же до боли обожгло сердце: друзья не здесь, не рядом со мной, и я даже не знала наверняка, живы ли они.

– Знаю, это может показаться тебе странным, – услышала я за спиной неуверенный голос Хасэгавы и медленно обернулась. Мне было тяжело смотреть на наш разоренный лагерь, но еще тяжелее было оторвать от него взгляд. – Но пока ты не найдешь своих друзей… можем держаться вместе.

Хасэгава улыбнулся.

Я посмотрела на него, стараясь сдержать удивление. В этот момент мне вспомнился Ивасаки. Как он настойчиво предлагал свою помощь, и как я с подозрением отнеслась к его искреннему желанию. Я едва не рассмеялась от чувства дежавю. Думаю, смех вышел бы нервным и странным, так что я рада, что сдержалась.

– Я… я вам очень благодарна, но не хочу больше мешать, – поклонившись, ответила я. – Вы и так очень мне помогли.

Хасэгава