Любовные обманы - Бернайс Скотт

— Конечно. Я видел его сегодня утром. Доктора говорят, что скоро он сможет вернуться домой.

— Это просто замечательно! Но как ты узнал, что я здесь?

— Я надеюсь, ты не очень рассердишься… Я воспользовался ключом от твоей квартиры, который остался у меня. Там я нашел газету, в которой ты подчеркнула объявление. Это было единственным, что могло указать мне направление, в котором ты так внезапно исчезла. И вот я здесь, — закончил он.

— Луис, но ведь я говорила, что не собираюсь усложнять жизнь Россу. Ты совершенно напрасно спешил сюда. Я не буду проблемой ни для Росса, ни для тебя.

— Нет, тут ты как раз и ошибаешься, — возразил Луис на удивление мягко. — Ты — проблема, и большая проблема…

— Луис, сколько еще объяснять тебе, что это не так.

— Росс хочет знать, навестишь ли ты его.

— Он желает меня видеть? — Сердце радостно забилось, а глаза, такие большие и необыкновенно красивые, засияли надеждой.

— Конечно. Он с нетерпением ждет тебя. — Луис положил одну руку ей на плечо, а другой приподнял за подбородок ее лицо так, что их взгляды встретились.

Дженет не могла отвести глаз. От прикосновения его рук и сияния глаз она вся вспыхнула.

— Почему ты ничего не рассказала мне, глупенькая? — нежно улыбаясь, спросил Луис.

— Не сказала что? — Дженет зажмурилась, не в силах больше смотреть в черный омут его глаз.

— Я знаю все, Джен. — Она удивленно открыла глаза. — Самое смешное то, что ты с Россом одной породы. И сейчас, когда я смотрю на тебя, то убеждаюсь в этом все больше и больше.

— Ты все знаешь? — недоверчиво переспросила она. Как он узнал? Неужели нашел что-то у нее дома?

— Росс рассказал мне, — объяснил Луис, как будто прочитав ее мысли.

Невозможно описать, какое облегчение принесли Дженет эти слова. Словно гора свалилась с плеч. Ей опять захотелось плакать, но теперь от счастья.

— Так почему ты раньше не рассказала мне, что Росс — твой отец? Из-за тебя я, можно сказать, пережил все муки ада.

— Прости. — Дженет встряхнула головой, пытаясь сосредоточиться. — Я не знала, что делать. Я обещала ему никому не говорить об этом. Еще до аварии мы обсуждали этот вопрос, и Росс очень боялся, что Натали может узнать… и что газеты устроят ненужную шумиху по этому поводу. — Слезы побежали по ее взволнованному лицу. — Поэтому я и не осмелилась сказать тебе. Я не могла нарушить обещание.

Луис осторожно вытирал слезы с ее лица.

— Прости, если я заставила и тебя переживать понапрасну, — тихо добавила она.

— Что ты, Джен! Это я должен извиниться перед тобой! Я наговорил столько ужасных вещей… Я был так несправедлив к тебе…

Она опустила глаза.

— Тебя можно понять, ты был уверен, что я хочу разрушить вашу семью.

— Должен тебе признаться… — Луис на секунду замялся. — Причина, по которой я так вел себя, была не такая благородная, как ты думаешь.

— Что ты имеешь в виду? — Дженет совершенно не понимала, о чем речь.

Но Луис не ответил на ее вопрос, было похоже, что он смущен.

— Почему бы нам не пройти куда-нибудь, где удобнее поговорить обо всем?

Дженет осмотрела холл и остановилась на удобных креслах в дальнем углу.

— Вообще-то я имел в виду нечто более уединенное, — сказал он, проследив за ее взглядом.

Она внимательно посмотрела ему в лицо и почувствовала, как сердце затрепетало в груди.

— Мне бы не хотелось этого, Луис… — Честно говоря, она не желала уединяться с ним, боясь снова не справиться со своими чувствами и желаниями. — Было очень мило с твоей стороны приехать сюда и рассказать мне о Россе. Я очень благодарна…

Но Луис, не дав ей закончить эту маленькую вежливую речь, заключил ее в свои объятия.

— Не надо меня ни за что благодарить. Мне очень нужно поговорить с тобой и кое-что объяснить.

— Нет, не надо. — Она отвела глаза, боясь, что он прочтет в них слишком многое.

Дженет решила, что, узнав правду, Луис чувствует себя очень виноватым перед ней. Но теперь ей не нужны его извинения, благородные жесты.

— Пожалуйста, отпусти меня. Нам не о чем больше говорить…

— И не собираюсь, — упрямо сказал он. — Я понимаю, что ты сердита на меня. У тебя есть на это веские причины. Но я не могу оставить все как есть. Это просто сводит меня с ума… — Его голос был настойчив, и в нем слышались знакомые хриплые нотки, которые невероятным образом отзывались в ее сердце. — Давай пройдем к тебе и там поговорим, — настойчиво продолжил он. — Пожалуйста.

— Не делай этого… Я больше не выдержу. — Ее дрожащий голос был еле слышен.

— Только десять-пятнадцать минут, а потом, если ты захочешь, я уйду. Обещаю, что не злоупотреблю твоим гостеприимством.

Дженет колебалась, но, в конце концов, уступила.

Чье-то вежливое покашливание заставило их слегка отстраниться друг от друга. Миссис Джонс, хозяйка гостиницы, стояла за стойкой бара и приветливо улыбалась.

— Я слышала, что меня кто-то звал. Или мне это показалось?

— Нет, вас действительно звали. — Луис быстро овладел собой и подкрепил слова одной из своих ослепительных улыбок. — Дайте-ка нам, пожалуйста, бутылку лучшего шампанского и два бокала.

Хозяйка проворно поставила перед ними охлажденную бутылку и два изящных хрустальных бокала.

Луис расплатился и обернулся к Дженет.

— Я думаю, теперь мы уединимся со всем этим…

Дженет заметила, как женщина понимающе улыбается ей, и почувствовала, что краска смущения заливает ее лицо.

— Зачем ты сказал это, — недовольно проворчала девушка, когда они пошли. — Теперь она подумает о нас Бог знает что…

— Ты так считаешь? — На мгновение в его глазах появился озорной блеск, от которого у Дженет захватило дыхание.

Она поднималась по лестнице вслед за Луисом с чувством, что совершает еще одну ошибку. Ей надо сохранять дистанцию с этим мужчиной, иначе он может заставить ее забыть обо всем на свете..

Поднявшись, Луис остановился.

— Куда дальше?

— Моя комната в конце коридора.

Когда Дженет достала ключ, то почувствовала, что ее руки слегка дрожат. Она все еще не верила, что это происходит на самом деле. Это раньше она хотела услышать его извинения за нанесенные оскорбления, но сейчас ей не нужно его раскаяния… Она хотела от Луиса Гранеро гораздо большего…

Дженет попыталась сосредоточиться. Ей надо выглядеть совершенно спокойной, принять его извинения и ничем не выдать своих истинных чувств.

Они вошли в уютную комнатку. Горящий камин отбрасывал мерцающие блики на светло-желтые стены и большую кровать с гостеприимно откинутым покрывалом.