Мертвы, пока светло - Харрис Шарлин

— Билл, — сказал он, словно не напрягал каждый мускул, чтобы удержать Диану. — Я слышал, что в этом городке неквалифицированная рабочая сила исчезает с поразительной скоростью. А маленькая птичка из Шривпорта пропела мне, что ты и твоя подружка были в «Клыкочущем веселье» и расспрашивали, кто из вампиров бывал с убитыми клыками-кулаками.

— Но это только между нами, понимаешь, — продолжил Малкольм, и внезапно его лицо стало настолько серьезным, что это пугало. — Некоторым из нас не нравится ходить на бейсбол и (он явно перетряс свою память в поисках чего-то столь же отвратительно человеческого) барбекю. Мы — Вампиры! — он произнес это величественно, с очарованием, и, готова поручиться, множество людей попали под его чары. Малкольм был достаточно умен, чтобы попытаться загладить неприятное впечатление, которое произвела Диана. Одновременно он выказывал и свое презрение тем, кому оно предназначалось.

Я собрала весь свой вес и наступила им ему на ногу. Он оскалил на меня клыки. Люди в баре моргнули и встряхнулись.

— Почему бы вам просто не уйти отсюда, мистер? — спросил Рене. Он сгорбился у бара, поставив локти вокруг своего пива.

В этот момент все висело на волоске, и бар мог обернуться полем кровавой битвы. Похоже, никто из людей не понимал, насколько сильны вампиры, насколько они безжалостны. Билл встал передо мной, что не укрылось ни от одного взгляда.

— Что ж, если нашего общества не желают… — протянул Малкольм. Его мужественное мускулистое тело не соответствовало журчащему голоску, который он изобразил. — Эти добрые люди хотят есть мясо, Диана, и действовать по-человечески. Сами по себе. Или с нашим бывшим другом Биллом.

— Кажется, наша маленькая официанточка хочет сделать с Биллом кое-что очень человеческое, — начала Диана, но Малкольм схватил ее за руку и вытащил из зала, прежде чем она успела нанести еще какой-либо урон.

Весь бар вздрогнул, когда они выходили за дверь, и я решила, что лучше пойду, пусть даже не дождавшись Сюзи. Билл ждал меня снаружи. Когда я спросила, почему, он ответил, что хотел удостовериться в том, что они действительно ушли.

Я поехала за Биллом к нему, думая о том, что от этого визита вампиров мы отделались сравнительно легко. Мне было любопытно, зачем приходили Диана и Малкольм. Казалось странным, что они болтались так далеко от дома и внезапно решили заскочить к Мерлотту. Они не прилагали никаких усилий к ассимиляции, может, они просто хотели несколько повредить намерениям Билла.

Дом Комптонов явственно отличался от того, каким я видела его в последний раз, в тот злополучный вечер, когда я встретила других вампиров.

Рабочие действительно постарались для Билла, то ли оттого, что боялись его, то ли оттого, что он хорошо платил. Может, по обеим причинам. В гостиной был новый потолок и свежие обои, белые с неброским цветочным узором. Паркетные полы были вычищены и сияли, как и было изначально. Билл провел меня на кухню. Она была обставлена скромно, но была чистой и светлой, с новым холодильником, наполненным бутылочками с синтетической кровью.

Ванная внизу стала роскошной.

Насколько я успела узнать, Билл никогда не пользовался ванной, по крайней мере — для обычных человеческих нужд. Я озиралась в изумлении.

Пространство для этой громадной ванной было позаимствовано у кладовой и старой кухни.

— Мне нравится принимать душ, — сказал он, указывая на душевую кабину в углу. Она вместила бы двух взрослых, да еще, пожалуй, пару карликов в придачу. — А еще мне нравится лежать в теплой воде. — Он указал на середину помещения, на громадную лохань, окруженную палубой из кедра, на которую с двух сторон вели лесенки. Вокруг стояли горшки с цветами. Все это было настолько приближено к царской роскоши, насколько только может быть в северной Луизиане.

— Что это? — спросила я с почтением.

— Портативное спа, — гордо ответствовал Билл. — В нем есть струи, которые можно подбирать для каждого человека индивидуально, регулируя напор воды. Это теплая ванна, — упростил он.

— В ней и сиденья есть, — отметила я, заглянув внутрь. Поверху шел орнамент из зеленой и голубой плитки. Снаружи располагались ручки управления.

Билл повернул их и пустил воду.

— Хочешь, примем ванну вместе? — предложил он.

Я почувствовала, как щеки пылают, а сердце бьется чаще.

— Может, сейчас? — Пальцы Билла потянули мою рубашку за подол, заправленный в черные шорты.

— Ну… может быть, — я не могла решиться посмотреть на него прямо, стоило подумать о том, что этот — ладно, мужчина — видел меня больше, чем я когда-либо кому-либо позволяла, включая и врачей.

— Ты скучала? — спросил он, расстегивая мои шорты и стягивая их.

— Да, — ответила я сразу, потому что это было правдой. Он рассмеялся и нагнулся, чтобы развязать мои кроссовки.

— А о чем ты больше всего скучала?

— О твоем молчании, — сказала я, не задумываясь.

Он посмотрел на меня. Его пальцы помедлили потянуть за шнурок, чтобы развязать бантик.

— Мое молчание, — повторил он.

— Я не могу читать твои мысли. Ты даже не представляешь, Билл, насколько это здорово!

— Я надеялся, что ты назовешь что-нибудь другое.

— Ну, обо всем этом я тоже скучала.

— Тогда расскажи мне об этом! — предложил он, стягивая с меня носки и пробегая пальцами по бедрам, чтобы стащить с меня трусики.

— Билл! Я стесняюсь, — запротестовала я.

— Сьюки, со мной можно не стесняться. Со мной меньше, чем с кем бы то ни было иным. — Он встал, снял с меня рубашку и потянулся, чтобы расстегнуть лифчик, пробегая пальцами по следам, которые оставили на коже бретельки, чтобы переключить внимание на мою грудь. Сам он одновременно ногами стаскивал с себя сандалии.

— Я попробую, — сказала я, глядя в пол.

— Раздень меня.

Ну это-то я могла сделать. Я быстро расстегнула на нем рубашку, выправила ее из-за пояса и скинула с плеч. Потом расстегнула пояс и начала расстегивать пуговицу на брюках. Она была тугой, и мне пришлось попотеть. Я готова была зарыдать, если пуговица наконец не подастся. Я чувствовала себя неуклюжей и неумелой. Он взял мои руки и положил себе на грудь.

— Медленнее, Сьюки, тише, — сказал он, и голос его был мягким и дрожащим. Я расслабилась почти осязаемо дюйм за дюймом и начала гладить его грудь, как он делал это с моей, завивая волоски вокруг своих пальцев и нежно пощипывая его плоские соски. Его рука легла мне на затылок и мягко надавила. Я и не знала, что мужчинам такое нравится, но Биллу нравилось несомненно, так что я уделила равное внимание и второму соску. Пока я занималась этим, мои пальцы возобновили сражение с пуговицей, и на сей раз она легко расстегнулась. Я потянула брюки вниз, и запустила пальцы внутрь трусиков.

Он помог мне забраться в ванну, вода пенилась вокруг наших ног.

— Искупать тебя сперва? — спросил Билл.

— Нет, — тихо ответила я. — Дай-ка лучше мыло мне.

Глава 7

Следующим вечером мы с Биллом завели разговор, который выбил меня из колеи. Мы были в его кровати, огромной, с резными изголовьями и новеньким матрасом Рестоник. Простыни были в цветочек, как и обои, и я вспомнила, как поинтересовалась, потому ли ему нравятся нарисованные цветы, что он не может их увидеть живыми, по крайней мере, как их предполагается видеть… при дневном свете.

Билл лежал на боку, глядя на меня. Мы ходили в кино. Биллу ужасно нравились фильмы про пришельцев. Возможно, эти космические создания вызывали у него какие-то родственные чувства. На сей раз фильм был настоящей стрелялкой, почти все пришельцы были уродливыми, отвратительными, склонными к убийству. Он возмущался этим все время, пока мы ужинали и возвращались к нему. Я порадовалась, когда он предложил мне попробовать новую кровать.

Я была первой, кто лежал с ним на ней.

Он смотрел на меня, что, как я уже поняла, ему нравилось. Может, он слушал, как бьется у меня сердце, ведь он мог слышать то, чего не слышала я. Может, он смотрел на то, как бьется мой пульс, ведь он мог видеть то, чего не видела я. Наш разговор начался с фильма, который мы посмотрели, перешел к ближайшим окружным выборам (Билл хотел попробовать зарегистрироваться для голосования), затем к нашему детству. Я понимала, что Билл отчаянно пытается вспомнить, что это значит — быть обычным парнем.