Сослагательное наклонение - Юрий Гулин

— Попробую. Душа это частичка Бога, которую он лично поместил в первых людей. А вот дальше… Можно предположить, что при рождении человека, или даже на стадии зачатия или развития плода, происходит процесс, при котором частичка материи проходит через Временной Ноль и становится нематериальным объектом. В результате возникает абсолютно новая, или, по-другому, чистая душа. А поскольку в вышеупомянутом процессе, каким-то образом, обязательно участвуют материнская и отцовская души, то новая душа, как и души родителей, и души прародителей, по сути своей частичка Бога. И еще мне кажется, что душа есть у любого объекта живой природы, только более примитивная, что ли, по сравнению с человеческой.

— А для чего Богу все это нужно?

— Для чего ему нужно ВСЕ я не знаю, а вот для чего ему нужен человек, догадываюсь!

— И для чего же?

— Для воспитания души!

— ???

— Нет, на самом деле! После смерти одни души попадают в рай, другие в ад. А какие души попадают в рай, т. е. к Богу? Праведные, т. е. правильно воспитанные!

— Выходит человек это инкубатор для души?

— Ну, зачем так примитивно. Не инкубатор, а воспитатель! Душа ведь нематериальный объект и все материальное ей чуждо. Она впитывает в себя только духовную пищу. И чем человек богаче духовно, тем совершеннее его душа!

— Скажите, а как человек общается с Богом?

— Человек с Богом через мысль, Бог с человеком через душу!

— Во время молитвы?

— Если под молитвой понимать способ, который помогает сконцентрироваться на мысли о Боге, то — да. Если же вы имеете в виду ритуал, то, на мой взгляд, это не обязательно. Ладно, не будем далеко углубляться в эту тему, и подведем итог: обращай мысли к Богу, а ответ ищи в своей душе… Что-то вы погрустнели, друг мой? Это я виноват! Хотел вас развлечь, да, видать, увлекся. Давайте выберем тему для разговора попроще…

… На одном из своих выступлений известный писатель Михаил Задорнов обмолвился, что считает Новосибирск интеллектуальной столицей России. Максим не относил себя к числу почитателей таланта Задорнова. Одни из его высказываний казались ему весьма спорными, а другие, даже, нелепыми. Но за приведенное высказывание писателя о Новосибирске он был готов голосовать обеими руками. Одну он бы поднял потому, что количество умных людей, в пересчете на количество жителей, в Новосибирске действительно весьма высоко. Вторую — потому что это был его родной город. Он смотрел, как за окном вагона проносятся милые сердцу урбанистические картинки. Вот и железнодорожный мост через Обь, благодаря которому Новосибирск и стал тем, чем стал. Ибо наметь инженер-путеец Гарин-Михайловский в далеком 1891 году другое место для мостового перехода, и, глядишь, миллионный город возник бы совсем не там, где мы его привыкли видеть… Поезд тем временем миновал мост и стал сбавлять ход. Через несколько минут он остановился у перрона вокзала Новосибирск-главный. Максим тепло попрощался с Казимиром Яновичем и сошел с поезда…

… Мороз провел несколько прекрасных дней в обществе родных и друзей, а сразу после православного Рождества вновь вошел в двухместное купе скорого фирменного поезда…

… И обратно

Январь 2009 года

Новый попутчик…

… Максим узнал его сразу, как только вошел в купе. Последние месяцы он стал чаще просматривать телепередачи, имеющие высокий рейтинг, чтобы быть в курсе наиболее значимых событий на российском телевидении. Смотрел он их, как правило, в записи, «пролистывая» рекламу и наименее интересные, с его точки зрения, места.

Лицо человека, который волею судьбы стал его попутчиком, мелькало на экране довольно часто. Будучи модным журналистом, он специализировался на «горячих темах». Во время передач, в которых участвовал, вел себя, как правило, на грани дозволенного, нередко, эту грань и переступая. Максиму, впрочем, его манера поведения, импонировала, тем более что говорил он всегда точно и по делу.

… Выглядел сосед по купе неважно, являя опытному взгляду явные симптомы распространенной, особенно в праздники, «птичьей болезни» под названием «пе?репил». Поэтому Максим не удивился и тем более не обиделся, когда попутчик, лишь поезд тронулся и собрали билеты, залез под одеяло и отвернулся к стенке.

«Ничего, авось до завтра оклемается» — решил Максим и переключил мысли на события предшествующих месяцев…

… В конце рабочего дня Максим ехал домой на служебной машине. На одной из мало оживленных улиц их негрубо, но настойчиво, прижали к обочине и вынудили остановиться. Из вставшей впереди машины вышел человек и направился к автомобилю Максима. Подойдя, он постучал костяшками пальцев по стеклу. Когда стекло опустилось, человек наклонился и Максим, почему-то вовсе не удивившись, узнал «дядю Мишу».

— Пойдем, Максим Всеволодович, в мою машину. А ты, Коля — это он обратился уже к водителю — следуй за нами!

Максим без лишних вопросов вышел из машины и пересел в авто «дяди Миши». Машина плавно взяла с места и, не превышая установленной скорости, поехала по улицам вечерней Москвы.

— Ты, я вижу, не удивлен? — «дядя Миша» взглянул на Максима.

Тот только пожал плечами.

— Молодец, быстро учишься! Но если честно: неужели не интересно, зачем я тебя «похитил»?

— Плохого не жду, а хорошее пусть будет сюрпризом!

— Ты начинаешь меня пугать! А если серьезно, то едем мы в один хороший ресторан. Серьезные люди хотят с тобой познакомиться и… поблагодарить!

Максим вновь только кивнул головой.

— Да, парень, Цицерон из тебя нынче никакой, а я вот что-то разболтался!

«Дядя Миша» умолк на полуслове и больше не делал попыток заговорить. Максим же с любопытством глядел в окно, пытаясь определить, по каким улицам они едут, но вскоре запутался и с огорчением откинулся на спинку сидения. «Дядя Миша» хмыкнул, но от комментариев воздержался. Вскоре машина остановилась возле солидного здания, в котором, судя по оформлению фасада, располагался ресторан. Максим и «дядя Миша» вышли из машины и вошли в помещение. Они прошли мимо гардероба, и, не доходя до двери, что, по всей видимости, вела в зал, повернули налево к лестнице, по которой поднялись на второй этаж. Перед ними был коридор. Пол был устлан ковровой дорожкой, а по обе стороны располагались несколько дверей.

«Совсем как в гостинице» — подумал Максим, ловя себя на неоригинальной мысли.

Между тем, «дядя Миша» распахнул одну из дверей и театральным жестом пропустил Максима вперед. Войдя в помещение, Максим понял, что мысль была хоть и не оригинальная, но удивительно верная. Они находились в небольшой прихожей: слева располагался встроенный шкаф для верхней одежды, в котором, кстати, уже висели чьи-то пальто и куртки; дверь справа, Максим был в этом абсолютно уверен, вела в санузел, а раздвижная дверь, расположенная прямо напротив входной, очевидно, вела в гостиную. Сейчас она была прикрыта, но доносившийся из-за нее шум голосов подтверждал предположение Максима.

Вновь прибывшие сняли верхнюю одежду и пристроили ее на свободные плечики в шкафу. Туда же отправилась и кепка «дяди Миши» (Максим был без головного убора). После чего, не снимая обуви, — Максим во всем следовал примеру «дяди Миши» — направились в сторону двери ведущей в зал. «Дядя Миша» раздвинул створки и пропустил Максима вперед. За дверью оказалась довольно просторная комната, по углам которой располагалась мягкая мебель, а центральную часть занимал прямоугольный стол. За таким, при желании, могло разместиться человек десять. Сейчас возле стола располагалось шесть полукресел: ровно столько, на сколько персон был накрыт и сам стол. Стена напротив двери была задернута портьерой. На левой стене висело большое прямоугольное зеркало, а на правой почти такая же по размеру плазменная панель, по которой шла трансляция телеканала «Россия», правда с выключенным звуком. Под панелью находилась тумбочка, на которой стоял современный видеомагнитофон. Это было все, что Максим успел охватить взглядом за пару секунд, после чего он сосредоточил свое внимание на живых персонажах, присутствующих в комнате.

Это было четверо мужчин (значит, все приглашенные были теперь в сборе) в штатской одежде, но с военной, как у «дяди Миши», выправкой. Один был примерно одного возраста с Максимом, остальные выглядели постарше. При виде вошедших, они встали с диванов, на которых сидели в разных частях комнаты, и поспешили навстречу. Первым к Максиму подошел представительный мужчина с почти седой головой, со сдержанным радушием на лице, и цепким взглядом из-под очков в модной оправе.

— Здравствуйте Максим Всеволодович! — мужчина обменялся с Морозом рукопожатием. — Спасибо, что приняли наше приглашение, меня, зовут Николай Павлович! Позвольте представить вам остальных: Иван Васильевич, Петр Петрович, Геннадий Викторович, а с Михаилом Ивановичем вы уже знакомы!