Право на чужую жену - Елена Сотникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С Никой всегда, с самого начала, было не так. Не как с другими.
Сделал последнюю затяжку, обжигая пальцы тлеющим концом сигареты.
Сейчас меня снова тянуло к ней. Бросить на хрен работу, наплевать на договоры, обязательства, сорваться к чертям собачьим, закрыться с ней в комнате и не выпускать оттуда несколько дней. Может быть, хоть тогда немного отпустит...
Плевать даже на то, что я ей противен. Что не вызываю ничего, кроме отвращения. То время, когда для меня была важна ее взаимность, прошло. Она сама вырастила во мне одержимого местью монстра, когда вместо того, чтобы просто исчезнуть из моей жизни, уйти с горизонта и не напоминать о себе, внезапно стала частью моей семьи, выйдя замуж за моего брата.
Глава 17
Если бы не острая необходимость проверить с утра здоровье дочерей, накормить завтраком, одеть, погулять, я бы точно ни за что не встала раньше обеда. Тело ломило. Каждое движение отдавало тягучей болью во всех мышцах, словно после трехчасовой интенсивной тренировки в спортзале.
Вспомнила, как смеялась однажды над подругой, которая предавалась плотским утехам со своим парнем всю ночь, а потом рассказывала нам взахлеб, что было не меньше десяти раз, а после едва приползла на работу. А вот теперь я вкушала последствия прошедшей ночи, понимая, что еще о-о-очень долго не захочу секса.
В первую очередь приняла теплый душ, расслабляясь под ласкающими струями воды. Вода успокаивала, уносила плохие мысли и очищала сознание от негатива.
На теле осталось много отметин от вчерашнего урагана по имени Саша. Придется доставать блузки с длинными рукавами, а следы на шее замазывать тональником. Хотя если мне никуда не понадобится в ближайшую неделю, то этим можно не заморачиваться.
Растерла тело мягким полотенцем, промокнула волосы и еще раз осмотрела себя в зеркале. Синяки, засосы, царапины пестрели как распустившиеся цветы по весне на светлой коже. На лице круги от бессонной ночи.
А вот в глазах появился загадочный блеск, которого не было раньше. Ушел страх, исчезла неуверенность. И засветилась абсолютная уверенность в себе.
Странно, но после нашей близости я перестала бояться Сашу. Не так страшен черт, как его малюют. Не так ужасен, безжалостен и жесток оказался мой личный демон, которого я избегала столько лет.
Да, он хотел сделать мне больно, и у него это даже получилось в самом начале. Он дал мне возможность прочувствовать всю силу своей неприязни ко мне, а вот потом... Потом я словно вернулась в прошлое, на несколько лет назад. В то время, когда мы были вместе, когда между нами не было тонны ненависти и презрения, когда я могла полностью доверять ему, зная, что не обидит. Раз за разом, поцелуй за поцелуем.
Он больше не принуждал. Скорее, выпрашивал, ласкал, пытался требовать и тут же извинялся.
Без слов.
На языке тела.
Нет, я не кончила ни разу, хотя чем дальше, тем более откровенными и горячими становились ласки. Настрой сбился в самом начале. А может быть, я просто закрылась и не подпустила ближе. К душе, к чувствам.
Мы ни разу не заговорили за всю ночь, но я и так поняла, что бояться мне нечего. Все самое страшное позади.
По крайней мере, так казалось и в это хотелось верить.
Тело болело, а вот душа постепенно переставала ныть. Отпускало.
Переоделась в легкий сарафан с полупрозрачными рукавами. Волосы оставила распущенными, чтобы прикрывали шею.
Проверила дочерей, но девчушки еще сладко спали. Будить не стала. Еще полчасика тишины мне не помешает. И спустилась на кухню.
– Я приготовила кашу для девочек. Жидкую, как они любят. С ягодами, – улыбнулась с порога повариха. Невысокого роста, упитанная, с удивительно доброй энергетикой.
– Спасибо, Наталья Алексеевна, но они еще спят.
– Тогда сама садись завтракать. У меня уже запеканка готова.
– Саша уехал?
– Да, около часа назад. Кофе выпил и умчался.
Это хорошо. Я специально выжидала время, чтобы не столкнуться с ним вне спальни, прислушивалась к звукам на улице, ожидая услышать шум мотора, но под конец не выдержала и чуток задремала.
После этой ночи я не представляю, как буду смотреть ему в глаза. Как разговаривать и делать вид, что ничего не произошло, когда внутри все переворачивается и дыхание сбивается от одних только воспоминаний. От того признания без слов, что услышала этой ночью.
– Спасибо, но я ничего не хочу. Если только чай.
– Нельзя так, Ника, дочка! Ты посмотри на себя! Одни глаза остались, – совсем по-матерински отругала она меня. – Ну-ка, садись и поешь по-человечески! Не будешь есть – не будет сил. Ни на что! А у тебя дочурки такие славные. Ласковые... В гроб себя загнать хочешь? Кто о детях позаботится, если с тобой что случится? У Саши вон тоже что-то со здоровьем плохо. Совсем плохо, раз даже за границу ездил. Наши врачи не смогли помочь.
Ее слова неприятно резанули слух, зазвенели натянутой до предела струной, напоминая о том, о чем я практически забыла.
Еще одна нависшая над всеми нами невидимая угроза.
– Я поем. Обязательно. Только чуть позже, – заверила ее напоследок.
День тянулся медленно. Усталость одолевала все сильнее, мышцы ныли при каждом движении, веки казались свинцовыми. Я едва дождалась обеда, чтобы накормить детей, уложить их спать и хоть немного отдохнуть самой.
Вдобавок ко всему Леся и Яна бесконечно задавали вопросы о папе, о том, что он обещал их отвезти в зоопарк и покатать на лошадке.
Девочки абсолютно не почувствовали подмены отца с момента нашего приезда сюда. Они искренно тянулись к Саше, причем даже больше, чем раньше к Андрею, и это продолжало меня напрягать.
Я вернулась в свою комнату, упала на кровать, блаженно закрывая глаза. Теперь можно было и самой отдохнуть.
