РАЗВЕДЧИК «КЕНТ» - Сергей Полторак

После обеда, простившись с семьей антифашиста, он вернулся в Берлин. Теперь предстояло разыскать Шульце-Бойзена.

С помощью путеводителя адрес был найден быстро. Дом № 19 по Альтенбургер але был весьма представительным. Но Кент решил перенести встречу на следующий день: дело было серьезным, поэтому спешить не следовало.

Во второй половине следующего дня Кент доехал до ближайшей от Альтенбургер але станции метро и позвонил из автомата на квартиру Харро. К телефону подошла его жена Либертас. Из сообщения Центра разведчик знал, что она в курсе всех дел мужа и является его ближайшей помощницей. Взаимный обмен паролями и их голоса уже не пытались скрыть взаимной радости: они оба очень ждали этой встречи.

Либертас сказала, чтобы он приезжал немедленно. Кент не спеша направился к дому. Радовало, что у входа в подъезд не было швейцара. Но то, что он увидел в подъезде, заставило содрогнуться: на дверях каждой квартиры висели массивные медные таблички, а на них значились воинские звания и фамилии владельцев. На многих табличках красовалась фашистская символика, а напротив некоторых фамилий были указаны эсэсовские звания.

Разведчик лишь на секунду представил себе, что будет, если дверь ему откроет немецкий офицер и ледяным голосом спросит, что нужно здесь, в этом доме для армейской элиты, неизвестному иностранцу. Спина покрылась холодным потом. Быстрым шагом Кент устремился вниз по лестнице, понимая, что совершил какую-то оплошность. Но на улице спокойствие и уверенность в себе вернулись к нему Пройдя несколько кварталов, он зашел в телефонную будку и опять позвонил Либертас. Не давая ей опомниться, сказал, что на улице стоит хорошая погода и поэтому лучше было бы встретиться на свежем воздухе, возле станции метро. Как бы невзначай он обронил фразу о том, что в ожидании встречи будет курить большую сигару, а в руке у него будет папка из крокодиловой кожи, точно такая, какую Либертас якобы хотела приобрести для своего мужа.

Либертас приняла «игру». Она сказала, что придет на встречу через несколько минут.

Вскоре Кент увидел в сумерках силуэт молодой женщины, уверенно направившейся к нему. Со вкусом подобранная одежда, приятное улыбчивое лицо, слишком сильное для женщины рукопожатие – вот те первые впечатления, которые появились у Кента в момент встречи[30].

Разведчик представился как Вальдес. Они неспешно гуляли по улицам Берлина и вели беседу, как двое старых друзей. Либертас объяснила, что Харро часто работает за городом, но она ему позвонит, и муж на следующий день обязательно вернется в Берлин. Так что они с Вальдесом непременно встретятся. Встреча была назначена на следующий день в 20-00 у одной из станций метро. Смеясь, Либертас не без доброй иронии заметила, что ее муж легко узнает нового знакомого по великолепным сигарам и папке из крокодиловой кожи...

В назначенный день и час Кент приехал на место встречи. На улице было темно, шел снег. Вскоре к нему подошел подтянутый оберлейтенант люфтваффе. Офицер уверенно протянул руку, произнеся одновременно с этим фразу пароля. Ответ он даже не стал слушать: вероятно, жена слишком хорошо и подробно описала ему Кента.

Только теперь Кент понял, что вчера не ошибся подъездом, что антифашист Харро Шульце-Бойзен и офицер германской авиации – одно и то же лицо.

Харро пригласил Кента к себе домой. Пока они шли уже хорошо знакомой разведчику дорогой, Шульце-Бойзен стал рассказывать о себе, о Либертас. Это не нарушало правил конспирации, поскольку гость и без того знал о них куда больше, чем нужно было бы для ареста гестапо.

Харро и Либертас познакомились на соревнованиях по парусному спорту. Это было летом 1935 года. Через год они поженились. Почетным гостем на их свадьбе был всесильный главнокомандующий военно-воздушными силами Германии, близкий друг Гитлера, Герман Геринг.

Имение матери Либертас – графини Торы – было рядом с имением Германа Геринга. Они часто встречались по-соседски. Первый летчик Германии наслаждался прекрасным пением графини (она обладала большим талантом певицы) и был очень любезен с ее дочерью.

Когда Либертас вышла замуж за Харро, графиня Тора решила позаботиться о карьере зятя, попросив Г. Геринга помочь ее новоиспеченному родственнику устроиться на престижную работу, учитывая то, что он окончил школу гражданских летчиков.

Надо заметить, что Шульце-Бойзен был из знатной семьи. По матери он был внучатым племянником гросс-адмирала кайзеровского флота Альфреда фон Тирпица – одного из родоначальников ВМФ Германии. Его отец был капитаном I ранга, во время Второй мировой войны служил в штабе германских военно-морских сил в Нидерландах. Мать Харро – фрау Мария-Луиза – была ветераном нацистской партии, вступив в нее задолго до прихода Гитлера к власти.

Несмотря на такую родословную, Харро стал антифашистом. За выступление против национал-социалистов он в юности дважды был арестован, в том числе за издание журнала «Противник», о чем в гестапо, разумеется, знали, но помалкивали: с друзьями Геринга приходилось считаться.

Шульце-Бойзен имел прекрасное образование. Знал французский, английский, шведский, датский и русский языки. Это было учтено. По распоряжению Геринга он был принят на службу в пятый отдел штаба ВВС Германии, занимавшейся сбором и обработкой материалов иностранной печати о военно-воздушных силах других стран. В своем ведомстве, несмотря на скромное воинское звание, он отвечал за связь с атташе ВВС союзных и нейтральных государств. У него был официальный доступ к информации, к которой не допускались иные генералы...

В квартире на Альтенбургер але их ждал прекрасно сервированный хозяйкой дома стол. На столе среди деликатесов стояла бутылка советской водки. Увидев изумление на лице гостя, Харро рассмеялся и объяснил, что это не бутафория, а подарок его друзей, вернувшихся с Восточного фронта.

После подобного сюрприза, казалось, уже ничто не могло удивить, но... среди множества книг, стоявших на полках, оказалось немало советских изданий, в том числе томов сочинений В. И. Ленина. Шульце-Бойзен объяснил, что все это – «вполне законно», поскольку имеет непосредственное отношение к его работе, в том числе и к работе в командном бункере Германа Геринга, находившегося тогда в охотничьем парке в районе Вердера – в юго-западном предместье, где ему в последнее время приходится находиться почти постоянно.

Разговор был долгим и откровенным. Харро рассказал о работе организации, которой он руководил вместе с Арвидом Харнаком, об агитационной антифашистской работе, включавшей многие формы воздействия на сознание немцев, в том числе и распространение листовок. Шульце-Бойзен сообщил, что с доктором Арвидом Харнаком они были тесно связаны еще до начала Второй мировой войны. А. Харнак с 1933 года руководил антигитлеровским кружком. Арвид и Харро были реалистами. Они понимали, что в их борьбе с фашизмом им может помочь только Советский Союз. Именно по этой причине они информировали органы советской разведки о планах нацистов.

Кент передал Харро программу прямой радиосвязи с Москвой. Шифровальный код у него был еще с прежних времен.

Шульце-Бойзен сказал, что у него скопилась для Центра крайне важная информация. Разведчики решили, что ее надежнее всего было бы записать симпатическими чернилами, рецепту приготовления которых Кента научили еще в период учебы в ГРУ.

Бесцветные чернила были сделаны из порошка, хранившегося у Кента в капсулах под видом лекарства. Информация по своей важности была фантастической. Ничего подобного Кент не мог себе даже представить.

Только ради этих минут стоило становиться разведчиком. Добыть, передать такое в Центр означало внести имя Харро Шульце-Бойзена, его организации, а также имя Кента в анналы мировой разведки. Разумеется, тогда, как, впрочем, и позже, Кенту было не до тщеславия. Мысли были только об одном: доставить информацию по назначению.

В разведдонесении приводились точные сведения о потерях германской авиации в первые месяцы агрессии против СССР, о численности самолетов, требующихся для пополнения ВВС. Еще были данные об общем количестве немецких самолетов в войне и возможностях немецких предприятий по ежемесячному выпуску авиатехники.

Докладывалось также о том, что немецким специалистам удалось при взятии Петсамо захватить русский ключ к шифрам, который использовали дипломаты Советского Союза за границей для связи с Москвой.

Кроме того, сообщалось, что абверу в Лиссабоне удалось завербовать руководителя разведки Комитета, возглавляемого Шарлем де Голлем, штаб которого, как известно, находился в Лондоне.

Кент сообщал о потерях германской армии на острове Крит, о высадке парашютистов вермахта под Ленинградом, о возможном использовании противником химического оружия, о том, что германской контрразведке удалось раскрыть английскую агентуру на Балканах.