Жена Эмина. Его наследник (СИ) - Асхадова Амина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Это он тебе сказал?
- У меня нет оснований не верить ему. Дамир был Игроком, но он лишь хотел помочь моей матери. Однако не успел. Много лет Булат держал его взаперти.
Эмин подошел ко мне близко и запустил смуглую ладонь мне в волосы, слегка натягивая их. Губ коснулось горячее дыхание. В серых глазах клубился дым, состоящий из адской смеси.
- Не делай мне больно, Эмин, - взмолилась я.
- Разве сейчас тебе больно? Я лишь хочу поцеловать тебя.
- Твои поцелуи… они болью тогда закончились. В ту ночь.
В его глазах целая лента хронологии. Прошлое.
А еще настоящее. В настоящем ревность.
Недоверие.
И тоска, граничащая с достойными чувствами.
Жаль только, что до любви нам пришлось прожить столько километров боли. И сколько еще придется, кто мне скажет?
- Пошли, Диана. Довольно глупостей, нас заждался сын.
Я кивнула, но Эмин не отпускал. Смотрел в глаза пристально, обхватив затылок, и дышал тяжело. Даже рот открыл, будто наброситься намеревался.
- Я соскучился по тебе. Я устал засыпать один, маленькая, - изрек Эмин с тяжестью.
А как же Алена? Да, Эмин говорил, что после нашего расставания он до сих пор живет на Батальонной один, но доверять ему сейчас было невыносимо тяжело. Червячок ревности то и дело выбирался наружу, показывая другую Диану. Совсем другую. И эти чувства меня злили.
Однако спросить обо всем этом я не успела.
В следующую секунду раздался выстрел. Совсем рядом и в то же время далеко.
И в этот миг – полный отчаяния – я поняла, что связывает нас с Эмином. Крепко связывает. До боли в сердце.
Это в глазах промелькнуло у обоих – нас связывает самый настоящий страх за сына. За нашего ребенка. За первенца.
Эмин срывается с места, как раненый зверь. Я следом, иного выхода нет – мужская ладонь крепко обхватывает мою и тащит напролом через кусты и деревья. Плед остается позади, как и ревностные, пожирающие мысли.
Сейчас сердце болит по другой причине. И я бегу следом за Эмином, не останавливаясь ни на шаг. Дыхание спирает так, что даже на проклятия не остается сил.
- Эмин! – выдохнула я.
Мне так страшно, и он чувствует это. Стискивает мою руку крепче и не позволяет упасть, когда ноги почти подгибаются.
Очень страшно. Жутко, больно, и в душе ощущение такое, будто вся жизнь оборвалась.
Все заканчивается, когда мы выходим к лагерю.
Я открываю рот, чтобы заново учиться дышать.
- Что здесь произошло?! – рявкнул Эмин.
Коля стоял бледнее мела.
На него были направлены стволы.
Эльман сидел возле палатки в кольце незнакомых мужчин. Наша охрана, поняла я. На лице сына проглядывалась растерянность с нотками зарождающихся эмоций. Негативных. Там, где граничит испуг и слезы.
В несколько шагов я ворвалась в плотный круг и обняла сына. Вот же удивление – в его глазах еще не слезинки, зато в моих - целый океан.
- Эльман, Эльман… - шептала я безудержно.
Жесткие руки коснулись моего плеча, разъединяя от сына. Это Эмин начал осматривать сына, но его тело было чистым.
Затем он отпустил нас и размашистым шагом направился к Коле. По пути он выхватил оружие из-за пояса и взметнул вверх. Дуло сразу уперлось в бледный лоб.
- Я спросил: что здесь произошло? Что за выстрел?
Коля не успел ответить. За него ответили другие.
- Эмин Булатович, ребенок был с ним, когда раздался выстрел.
Я всхлипнула и прижала к себе маленькое тело Эльмана.
Живой.
А я надумала себе абсолютно все. Абсолютно.
- Эмин, выстрел произошел случайно. Я лишь показывал маленькому Эльману оружие.
- Мама, а что папа делает? Почему он злится на дядю Колю? Это я виноват, не трогайте дядю Колю.
Сын еще находился в прострации.
Я вовремя закрыла ему глаза – именно в этот момент в глазах Эмина зажглась дикая ярость, а палец надавил на спусковой крючок. Я зажмурилась.
Глава 31
- Эмин, остановись! – взмолилась я, - что ты делаешь с нами?!
Эмин обернулся. Палец соскочил с курка, так и не утопив его вглубь. Коля стоял неподвижно и, кажется, он уже принял свою судьбу. Все изменила одна фраза, брошенная вскользь. Я лишь сказала ее и сразу поняла, в чем ее особенность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Что ты делаешь с нами?
Появились мы. С появлением ребенка появились мы. Не он и не я. А мы.
Как бы сильно я не хотела спокойной жизни, я родила от Эмина Шаха. Эту фамилию знает каждый, даже в том городе, в котором никогда не ступала нога самого Эмина. Другие скажут, что мне посчастливилось забеременеть и родить от такого, как он.
Но лишь я знаю правду. Теперь мы.
И нет, не посчастливилось. Ни одна из его женщин, с которыми он спал, не знает ни черта о счастье. Если она так рассуждает, мол «посчастливилось», то точно не знает.
- Папа, не прогоняй дядю Колю. Он хороший. Это я виноват, а дядя Коля не виноват!
Как оказалось, Коля отвлекся лишь на секунду. За это время сын выхватил оружие и сделал как Коля учил: прицелился и выстрелил.
Совпадение.
Случайность.
Детская шалость.
Одни скажут, что невозможно – еще слишком мал. Другие поймут, что с детьми случается и не такое. Только я теперь места себе не найду, ведь не к этому я Эльмана готовила. Не к такой жизни, полной опасности.
Если бы бабуля узнала, что сейчас произошло, она бы совершенно точно отреклась от меня. За то, что я привила Эльману такую сильную любовь к его отцу. С первого дня сын стал называть его отцом, но как факт – это не заслуга Эмина, вовсе нет.
К этому причастно другое, совсем другое. Нечто горькое и сладкое одновременно, болезненное и в то же время неизбежное.
- Сынок, а кто обижает?
Эмин переменился в лице. Затем бодро опустил холодный металл и похлопал Колю по плечу. Тот содрогнулся, бедный, и перевел стеклянный взгляд на того, кого считал своим хозяином.
Стеклянный взгляд уперся в Эмина. У человека, стоящего на краю пропасти, взгляд именно такой.
- Мы шутим. Дурачимся. Да, Николай?
Эмин засмеялся, повторно толкнул Колю в плечо, но уже с эмоциями. Сын робко улыбнулся, ничего не заметив, а тем временем Эмин пребывал в ярости. Он испугался. Я тоже. Страх в каждом проявляется по-разному.
- Да, Эмин Булатович. Мы шутили.
Коля моргнул. Бледность спала с его лица. От эмоций он обратился к Эмину по отчеству, хотя Коля давно имел право на неформальность.
Все пришли в себя. Кольцо распалось, охрана вновь стала невидимой.
- Эмин Булатович, я могу отойти? Воздухом подышать, веток для костра набрать.
- Иди.
Меня тоже отпустило. Я выдохнула и отпустила Эльмана к отцу, тот сразу же подбежал к Эмину и обнял его за колени. Я проследила за их движениями и нервно прикусила губу.
- Больше никогда не трогай эту вещь без моего разрешения, Эльман. Ты понял меня?
Я обхватила себя за плечи. Взгляд сына стал растерянным, он поднял на меня вопросительный взгляд. Я тяжело вздохнула и отвела глаза: с Эльманом так строго никогда не разговаривали. Разве что бабушка, но это другое. Это не отец, которого Эльман до сих пор обожествлял.
- Я задал тебе вопрос, Эльман. Отвечай на него.
Я не выдержала.
Пусть говорит так строго со мной, но не с нашим сыном. Сердце обливалось кровью, и теперь я наглядно увидела, будто в прошлое заглянула, как Булат разговаривал со своим маленьким Эмином. Точно так же – властно, жестко.
- Эмин, он испугался, но наш сын уже понял, что так делать нельзя.
- Не лезь, маленькая.
Я вздрогнула.
Эмин покрутил в руках черный металл и пронзительно посмотрел на ребенка.
- Убери оружие, в конце концов, - прошептала я.
- Эльман, это трогать нельзя, - бывший муж опустился на корточки перед сыном, - за твой проступок мог ответить другой человек. Это так, пока ты мал. Во взрослой жизни отвечать пришлось бы тебе.
- Эмин! – я сделала шаг.
Эмин вскинул взгляд. Жесткий, беспощадный. Я невольно затормозила. Страшно. От этого взгляда страшно.