Охота за мультифритом - Михаил Исхизов

- Думали, что смоются от меня! - капрал опытным глазом прицелился в компанию гномов. - Никуда они от меня не денутся, шаррам! Драка без разрешения канцелярии - это раз. Попытка скрыться - это два. Нарушение Указа номер три дробь один, параграф пятый и параграф одиннадцатый. Каждый нарушитель должен быть подвергнут задержанию на двое суток и штрафу в размере большой медной монеты.

Капрал оглянулся. Тройка стражников, вооруженная длинными тяжелыми алебардами следовала за ним.

- Всех задержать, машшаррам, обезоружить и доставить в караульное помещение! - приказал Коорн.

- Может быть оштрафуем и отпустим, - предложил дядюшка Пиип. Задерживать отряд гномов, которые еще разогреты дракой, дядюшке Пиипу не хотелось.

По тоскливым физиономиям Кнопа и Сельдея-Бельдея было видно, что и им приказ капрала не понравился.

- Молчать! - рявкнул капрал Коорн и усы его приняли угрожающий вид. - Обезоружить и доставить!

Стражники молчали. Они нехотя шли за капралом, делали вид, что готовы выполнить его приказ: втроем арестовать и препроводить в караулку два десятка вооруженных гномов.

Гномы были заняты. Перебивая друг друга, они с увлечением рассказывали каким-то монахам, о приключениях, которые им посчастливилось испытать в этот день. Монахов было пятеро. Четыре молодых, крепких парня, ровесников гномов, пятый - сам отец Подрахник, многие годы служивший ключарем ворот Святой Обители. У ключаря была длинная, доходящая до пояса, седая борода, прямая спина и черные усталые глаза. А еще, святой драконоборец наградил отца Подрахника великолепной памятью. Каждого, кто хоть раз входил в Святую Обитель, отец Подрахник помнил. Он вообще помнил каждого, с кем хоть раз приходилось встречаться, и все события, которые произошли в Геликсе за годы его довольно продолжительной жизни.

Капрал Коорн остановился метрах трех от гномов. Он опустил левую руку на рукоять меча, нахмурил совершенно незаметные на широком блине лица жиденькие брови и грозно пошевелил усами.

Наверно, он мог бы так шевелить усами с утра до вечера. Ни гномы, ни монахи не обратили на капрала внимания. Здесь все были заняты. Гномы рассказывали о том, как они добирались до обители. А монахи с интересом слушали.

- ...Сразу двое прут на меня... Двое, значит... Думали, что вдвоем прижмут меня. Я, вроде бы, попятился. Они и рады, не знают, на кого нарвались. Тут я и развернулся: одному, с левой руки, по правому глазу, а другому, с правой руки, по левому глазу. Они и застыли, поняли, что кузнеца встретили, - похвалялся крепкому розовощекому монаху Пенто Ловкач. - Шикарные у них будут фингалы! К вечеру оба станут красавцами...

... - Дубинкой меня по башке... Глупые они, эльфы, не соображают ничего. У меня же каска. У нас правило такое: если хорошая драка, собираешься на нее, как в забой. Непременно надо каску надевать и кожаную куртку. Техника безопасности, - объяснял другому молодому монаху Блерк Рыжая борода. - А он дубинкой... Ну, и я его дубинкой. Так он же без каски...

... - Тут он мне и приварил, - Древоглаз осторожно погладил левое ухо, которое светилось красным пламенем, и было сейчас втрое больше чем обычно. - Как молотом по наковальне, аж звон пошел. Я от этого рассердился. Отбросил дубинку и кулаком врезал, прямо в хлебало. Зубы так и посыпались. Никогда не думал, что у гоблина столько зубов...

... - Я их и не бил, - объяснял Гурд Железный кулак. - Чего их бить? Ему врежешь, а к вечеру у него и синяка нет. На эльфе, как на собаке, все заживает. Так что я их бить не стал. Я им серьезный урон нанес. Они же все в новых желтых камзольчиках явились, как на свадьбу. Я за рукав дерну, нет рукава. Воротник рвану, нет воротника. А пуговиц я у них поотрывал - горстями грести можно...

Молодые монахи слушали с интересом и хорошо заметной завистью. В двадцать лет каждому хочется подраться. А гномы рассказывали так вкусно, с таким удовольствием, что только и остается: схватить дубинку и бежать, искать с кем бы схлестнуться.

- Вы бы нам свистнули, - сказал молодой монашек, поглаживая свою дубинку. - Мы бы с удовольствием.

- Ага, - поддержал его второй. - А то мы все на плацу, да на плацу. Удар справа, удар слева, - скорчил он недовольную гримасу. - Отрабатываем. А чтобы по-настоящему подраться, ни-ни. Ладони скоро шерстью зарастут.

- Нет, свистеть нам нельзя было, - тихо, как будто выдавал важный секрет, сообщил Хоккин Пивовар. - Мы тайно шли, чтобы никто не знал.

И все рассмеялись.

Капрал Коорн был возмущен. Шаррам, машшаррам! Он, Капрал Коорн, представлял городскую стражу, лично бургомистра и, наконец, Закон. Он пришел сюда, чтобы навести порядок. А гномы, нарушившие Указ бургомистра три дробь один, параграф пятый и параграф одиннадцатый, разговаривают о чем-то своем и глупо смеются. Как будто капрала Коорна нет здесь. Но он здесь, шаррам! И недомерки сейчас это поймут. Машшаррам!

Блин лица капрала Коорна покраснел от возмущения. И носик, пристроившийся в центре этого блина, тоже покраснел от возмущения. А острые кончики усов уставились на веселую компанию гномов, готовые немедленно пронзить каждого из них.

Но выдержке капрала Коорна можно было позавидовать. Привычным командным голосом, капрал Коорн приказал:

- Отставить разговорчики! Слушай мою команду! Всем гномам клана Клинкта сдать оружие. Машшаррам! Построиться по ранжиру!

Гномы замолчали, гномы с недоумением переглядывались. С еще большим недоумением смотрели на Коорна. Они не понимали, что этому капралу нужно? Чего он раскомандовался? Если ему так хочется, пусть командует своими стражниками, а в их дела не суется. И уж ни в коем случае они не собирались сдавать оружие. Некоторые стали поглаживать дубинки. Молодые монахи готовы были присоединиться к гномам. Сейчас могло завариться такое, что даже самому святому Фестонию расхлебать это будет нелегко.

Старший стражник Пиип знал, что капрал Коорн дурак и, поэтому, его может занести очень далеко. Капрала Коорна надо было срочно остановить. Сам Пиип этого сделать не мог. Поэтому он уставился на отца Подрахника и взглядом призвал его на помощь. Некоторые утверждают, что взглядом можно говорить. Не вдаваясь в подробности, согласимся. Кому-то это удается. А дядюшка Пиип взглядом кричал. Кричал, сколько у него было сил.

- Святой отец, надо остановить этого дурака! - орал взглядом дядюшка Пиип. - Гномы ни в чем не виноваты и не дадут себя арестовать. Начнется драка. И мы, все вместе, нарушим половину законов нашего города. Потом всем достанется: и нам и им. Святой отец, останови его, ради славы дважды рожденного Фестония! Останови этого идиота. Ты мудрый, только ты в состоянии это сделать!