Похищение чудовищ. Античность на Руси - Ольга Александровна Кузнецова

названные прекрасными, почтительно умолкают.Возмутились морския волны, взревели балены, Умолкли тихо и смутно прекрасны сирены. Слава печальная

В пьесе о Дафне прекрасные и даже стыдливые сирены поют, приветствуя Венеру. Богиня остается довольна торжественной песней и вскользь замечает, что мало кто из живущих имел удовольствие наслаждаться их приятным искусством. Пожалуй, только Одиссей видел чувственную пляску сирен, но его уши были запечатаны воском, а глаза — видимо, усилием воли — словно окаменели, так что соблазну он не поддался. Венера говорит именно о притягательном облике сирен, уже не имея в виду никаких безобразий.

Един Улиссес был окамененный, Имущи воском ушеса заткненны, Нагия девы хоть сладко спевали, Перси пред очи ему открывали, Но его очи каменные были, Яко склонится ни в чем не имели. Дафна, превратившаяся в лавр

Конечно, монструозные русалки не уходят совсем. Самые разные типы — и романтические девы, и удивительные чудища — встречаются в народной культуре с XVIII в. В эту эпоху к большим праздникам (Масленице, Пасхе) в городах устраивались народные гуляния. На центральной площади вырастали балаганы — пестро раскрашенные деревянные павильоны, в которых показывались всякие зрелища. В XIX в. в балаганах первой линии размещались полноценные театры: каждый год в них ставились новые спектакли, в том числе там можно было посмотреть какую-нибудь авторскую литературную сказку о русалке. Размах постановок впечатляет: в них могло быть задействовано до 100 актеров, к каждому сезону придумывались невероятные костюмы, строились машины для эффектов. На второй и третьей линиях располагались балаганы поменьше, более традиционные для простого зрителя, и действа, происходившие в них, сложно назвать полноценными спектаклями. Это были сеансы по 10–15 минут, во время которых любопытной публике предъявлялось что-нибудь чудесное, часто с шуточными комментариями хозяина. За небольшие деньги можно было увидеть редкого зверя, людоеда, скелет человека-рыбы или мумию царя Фараона. Хозяева балаганов старались включать в зрелище интерактивную часть: «мумия» пророчествовала, а «прекрасная Сирена» — девочка, чьи ноги скрывала задекорированная доска, с приставленным хвостом соленой белуги — болтала о своей тоске по пучине вод морских. Лубочные картинки о поимке монструозных существ, в том числе извлеченных из воды чудищ, долгое время были популярны на Руси. Рассказы о сладкоголосых сиринах-сиренах постепенно меняли поучительный тон на развлекательный. Переводные Ундины и Лорелеи совершенно очаровали русскую публику и повлияли на современное представление о прекрасной русалке с рыбьим хвостом, которой не чужды человеческие страдания.

Эмблема «Любовь — причина всего», XVI в.

Но связь русалки с миром чудовищ не прервалась. Очаровательное и отвратительное, высокое и низкое совмещаются в культуре с древности до наших дней. Их связь очень точно выражена в эмблеме Иоахима Камерария «Любовь — причина всего» (1595) [41: 446–447]. Дракон, русалка, орел и лев скованы одной цепью и окружены языками пламени, которые символизируют всеобъемлющую любовь. Все четверо покорны ей: каждый выражает определенный предмет этой любви. Сирена обозначает чувственность, стремление человека к красоте, а дракон — это, конечно, сокровища, пристрастие к земным богатствам. Чудовища размещены на нижнем ярусе и противопоставлены более благородным животным сверху. Но и грозные лев с орлом, и удивительные сирена с драконом являются частью одной картинки. Как четыре стороны света, они заключают в себе Вселенную в миниатюре.

Глава 8

Львиная доля

Лев — чрезвычайно значимое чудовищное существо Средневековья и Нового времени, и не беда, что он существует на самом деле. Многие фантастические монстры «отрастили» себе львиные части. Одно из самых известных сейчас — пожалуй, грифон (он же гриф, грифал, фригал), соединивший в себе царственных орла и льва. Грифонов приручает Александр Македонский, а еще они похищают волов и стерегут золото вместе с драконами — правда, на Руси грифоны то и дело теряют львиные лапы, во многих вариантах легенд это лишь исполинские птицы.

…тот зверь <фригал> подобен яко лев и имеет крыле и ногти орьли зли…

Луцидариус

Сам по себе лев, в отличие от дракона, имеет множество символических достоинств, поэтому с ним связано примерно столько же положительных характеристик, сколько демонических. Когти льва — устойчивый символ ярости и злобы, их приобретают и сестры-Горгоны из истории Персея, и зверовидные демоны христианских текстов. Львиные части — иногда не только у живого существа, но и в качестве трофея — в Средневековье толкуются и как позитивные символы: мудрость и благородство царя, доблесть воина. «А зевание (то есть зев — О. К.) употребил вместо шлема» («Мифологическая библиотека») — сказано о Геракле, который носил шкуру то ли Немейского, то ли Киферонского льва, предполагаемого детища Тифона и Ехидны. Одно из самых ранних упоминаний Геракла на Руси содержится в переводной Хронике Иоанна Малалы (X–XI вв.). Судя по рассказу из этого текста, легендарный герой был «зверовидным» — впрочем, как и многие другие герои: Александр Македонский, например, имел острые змиевы зубы, а гриву и общее «подобие» львиные. Согласно тому же тексту хроники, обитал Геракл «в яме львове». Почему героя поселили в логове льва? Из-за путаницы с двумя похожими внешне, но неродственными словами. Яз(вь)но — это кожа, тогда как язвина — «нора» (ср. язва — «рубец»). В греческом источнике Геракл, конечно, был в знаменитой львиной шкуре, а не в яме.

Юный Геракл. С римской статуи ок. II в. н. э.

Львиная голова пригодилась не только Гераклу для шлема, но и авторам древних текстов для описания химеры; другие части достались сфинксу, мантикоре и некоторым другим львовидным чудищам: вепреслоны, мравольвы, индийские псы,