Не оборачивайся - Мишель Ганьон

Ноа уже хотела спросить, нет ли места потеплее, где они могли бы подождать, когда дверь квартиры нижнего этажа распахнулась. На пороге стояла двадцатипятилетняя женщина с ребенком на руках и с подозрением смотрела на них.

— Чем могу помочь? — спросила она с акцентом, характерным для Южного Бостона.

Женщина была в толстом шерстяном свитере, доходящем до середины бедра, джинсах и темно-коричневых тапочках. Среди жирных светлых волос попадались розовые пряди, под глазами остались следы макияжа. С плеча свисала пеленка с желтыми пятнами, похожими на испорченный сыр.

— Привет, — Питер откашлялся и широко улыбнулся. — Мы друзья Коди.

— О! — Женщина улыбнулась. — Извините, я думала, вы продаете журналы или еще что-то. Клянусь, эти негодяи приходят два раза в день, как раз в то время, когда ребенок засыпает. — Она кивнула на мальчика, дремавшего на ее плече. Несмотря на холод, тот был одет в одни ползунки.

— Сочувствую, — сказал Питер.

— Да. — Она рассеянно погладила лысую голову ребенка одной рукой. — Я почти уверена, что сегодня Коди работает. Хотите зайти и подождать, пока он не вернется?

Ноа и Питер переглянулись.

— Если вы не против, — сказал последний. — Было бы просто замечательно.

Ноа последовала за ним, размышляя о том, что люди без колебаний приглашают Питера в свой дом. С ней такое случалось очень редко.

Девушка протиснулась мимо сломанной коляски и курток, висящих на крючках в прихожей, и вслед за Питером вошла в гостиную. Множество вызывающе ярких пластиковых игрушек всех форм и размеров плохо сочетались с темно-синим продавленным диваном, стоящим в дальнем углу.

— Извините за беспорядок, — смущенно проговорила женщина и прошла по комнате, отбрасывая по пути ногами вещи, которые валялись на полу.

— Отличная квартира, — сказал Питер, и его голос прозвучал искренне.

— Благодарю. — Женщина остановилась посреди комнаты и широко им улыбнулась. Между двумя передними зубами у нее был небольшой промежуток, который немного портил улыбку. — Откуда вы знаете Коди?

— Он дружил с моим братом, — ответил Питер.

Ноа подумала, что фраза прозвучала странно. Неужели теперь они перестали дружить? И если так, то почему Питер продолжает поддерживать отношения с этим человеком?

Она внимательно посмотрела на Питера, увидела в его глазах печаль и поняла, что его брат умер.

— Коди со всеми дружит, — с улыбкой сказала женщина. — Он такой милый. Вы бы видели, как он здорово обходится с Этаном. Просто поразительно. — Он кивнула на ребенка.

— Он симпатичный, — заметил Питер.

Женщина выжидающе уставилась на Ноа. Очевидно, ей тоже следовало похвалить малыша. Но для нее все дети выглядели одинаково. А этот, если присмотреться, хуже других. У него была несоразмерно большая лысая голова, а торчащие из ползунков руки и ноги показались Ноа слишком толстыми. К тому же изо рта тянулась тонкая ниточка слюны.

— Да, он очень милый, — сказала она и слабо улыбнулась.

— Кстати, меня зовут Пэм. Ребята, хотите чего-нибудь выпить? У меня есть вода и диетический «Доктор Пеппер».

— Нет, спасибо, — ответил Питер. — А вы случайно не знаете, когда Коди вернется домой?

— Ну, тут никогда нельзя знать заранее… — Пэм покачала головой, пересекла комнату и положила ребенка в детский манеж. — Я слышала, как он уходил, когда я дала Этану первую бутылочку. Мальчик просыпается, когда я ее откупориваю, — сказала она, ласково погладив ребенка но подбородку. — Сегодня у Коди нет занятий, поэтому он придет рано. Бедняга. — Она покачала головой. — Зато потом они получают хорошие деньги.

— Коди учится на медицинском, — объяснил Питер Ноа. — И работает фельдшером на «Скорой помощи», чтобы оплачивать колледж.

— Клянусь, он работает больше всех людей, которых я знаю, а это немало. — Пэм положила руки на бедра. — Вы не присмотрите немного за Этаном? Мне нужно сбегать в магазин за молочной смесью.

— Да, конечно, — сказал Питер.

— Отлично. — Пэм вышла в коридор и сняла с крючка толстую стеганую куртку на гусином пуху. — Если он начнет плакать, дайте ему соску.

— Ладно, — сказал Питер.

— Вернусь через пять минут. — Пэм застегнула куртку и распахнула входную дверь, впустив внутрь облако холодного воздуха.

Через мгновение дверь за ней захлопнулась. Ноа, разинув рот, пару мгновений смотрела ей вслед, а потом повернулась к Питеру.

— Неужели эта женщина действительно оставила с нами ребенка?

— Да. — Питер рассмеялся.

Оба взглянули на мальчика. Этан сидел не слишком уверенно, слегка раскачиваясь, и разглядывал их своими огромными глазами. Его губы слегка приоткрылись, словно он и сам не верил в то, что сейчас произошло.

— Это какое-то безумие, ты согласен? — спросила Ноа.

Она имела слабое представление о том, как должны вести себя хорошие родители, но решила, что так поступать уж точно не должны.

— Ага, именно что полное безумие. Как ты думаешь, нам следует его забрать и сбежать? Сможем получить наличные. — Он приподнял бровь, и Ноа поняла, что Питер шутит.

Ноа посмотрела на ребенка с отвращением.

— Господи, только не это.

— Так не любишь детей?

— Понятия не имею, — призналась она.

Лишь в немногих приемных семьях были маленькие дети, а в Центре их держали отдельно. Ноа общалась только с теми, кому было больше десяти — с тех самых пор, как сама достигла этого возраста. Впрочем, говорить про прошлое ей не хотелось. Многие вопросы Питера ее смущали; ей казалось, что он ее изучает, и она не понимала, почему он задает такие вопросы. Ноа решила перейти в наступление.

— А что случилось с твоим братом? — спросила она.

Питер вздрогнул, словно она его ударила.

— ЧУИМ, — сказал он после долгого молчания.

— Ой. — Ноа замолчала.

Она не знала людей, которые погибли от ЧУИМ, но в последнее время это происходило все чаще. Болезнь появилась несколько лет назад, и главным образом от нее страдали подростки, которые очень быстро умирали. До сих пор ученые оставались в недоумении — жертвы не имели между собой ничего общего, во всяком случае, пока никакой связи между заболевшими найти не удалось. Сначала предполагали, что ЧУИМ как-то связана с сексом, но довольно скоро эту гипотезу признали несостоятельной. ЧУИМ всегда приводила к летальному исходу, и лекарства от нее не существовало.

Ноа не знала, что тут можно сказать. Питер ушел в себя, а она приподняла колени и обхватила их руками. В соседней комнате тикали часы, и каждый звук эхом раздавался в тишине.

Ребенок начал плакать. Ноа вскочила на ноги, обрадовавшись, что тишина нарушена, и принялась рыться в игрушках в манеже. Малыш повернулся в ее сторону. Его лицо быстро краснело, из глаз покатились слезы.

— Успокойся, — сказала она, наконец обнаружив соску в углу, под игрушечным медведем. — Вот.

Ноа всунула соску в рот ребенку, тот начал ее сосать — и слезы моментально высохли. Казалось, его заткнули пробкой. Ноа удивилась. Как жаль, что такую операцию нельзя проделать со всеми. Иногда это было бы просто замечательно.

Дверь распахнулась, и в облаке холодного воздуха появилась Пэм. Ее щеки раскраснелись, волосы спутались. В руке она держала белую пластиковую сумку. Из нее торчало горлышко водочной бутылки.

— Господи, там жуткий холод! — воскликнула она. — Я купила вам чипсы, вдруг вы проголодались.

— Спасибо, — сказал Питер.

— Никаких проблем. — Пэм склонила голову набок. Послышался звук глухого удара, потом шаги. — Кажется, Коди. — В ее голосе Ноа уловила разочарование.

Питер встал.

— Спасибо, что разрешили подождать его здесь. Мы были рады познакомиться с вами и Этаном.

— Да, замечательно, — пробормотала Ноа, также поднимаясь на ноги.

— Конечно, всегда буду вам рада. — Пэм выглядела удрученной. — Скажите Коди, что у меня сегодня пицца, если он захочет поесть, я приглашаю, ладно?

— Обязательно. И еще раз спасибо. — На лице у Питера снова возникла неизменная улыбка.

«Интересно, как он умудряется столько улыбаться?» — подумала Ноа. Если бы она так себя вела, у нее давно бы начались судороги.

Ноа вышла из квартиры Пэм вслед за Питером, который поднялся на второй этаж и позвонил в звонок. Через минуту дверь открыл парень лет двадцати с небольшим, высокий, под метр девяносто, широкоплечий, с короткой стрижкой. Афроамериканец со светло-голубыми глазами, обведенными темными кругами. Он был одет во все темно-синее, на рукаве рубашки выделялась белая круглая заплата с надписью: «Boston EMS». [36]Он выглядел ужасно уставшим.

— Питер? Что-то случилось?

— Мы можем войти? — спросил Питер.

Заметно удивленный, Коди кивнул.

— Конечно, заходите.

Он шагнул в сторону, давая им пройти.