Доктрина Русского мира - Коллектив авторов

С этим мнением согласна член СП РФ, поэт, прозаик и журналист, освещающая жизнь ЛДНР, Наталья Макеева:

«Исторические события всегда сопровождались всплеском культуры. Революции, войны, разного рода социальные катаклизмы – искусства в такие времена расцветают. Звучит это, конечно, несколько цинично – людские беды, смерть, изломанные судьбы. Но в итоге потомкам остаётся великое, в то время как времена спокойные – это постепенное измельчание творческой мысли, её скатывание в примитив, в бесконечное, лишённое всякой энергии, пережёвывание былых потрясений. За крайне редкими исключениями…

Это не хорошо и не плохо. Это – некий закон природы. Автор этих строк отнюдь не хочет сказать, что культура имеет под собой некую кровавую подоплёку. Образ, конечно, красивый, но неверный. Однако определённые закономерности отрицать нельзя. В непокорных кудрях поэтов свищут вихры истории – кто-то полагает, что может быть иначе?..»

То что теперь уже бывшую Украину ждёт распад, задолго до 2014 года говорили отнюдь не только политики и политологи. Одними из первых страшное дыхание будущей войны почувствовали писатели. В частности, роман теперешнего главы Союза писателей ЛНР Глеба Боброва «Эпоха мертворождённых» вышел в 2008 году… Песни донецкой группы «День триффидов», написанные и записанные много лет назад, звучат актуально и злободневно. Именно этот коллектив записал рок-версию гимна ДНР (оригинал относится к советской эпохе) – «Полощет ветер флаги перемен». Сейчас лидер «Триффидов» Салим Салкин, по имеющейся информации, активно поддерживает ополчение.

Война за Новороссию дала России тот пассионарный, героический толчок, который, несмотря на все усилия «пятой» и «шестой» колонн внутри российских элит, отменить уже не получится. Русский народ ждал не один десяток лет того момента, когда логика истории поведёт его по дороге преображения. Война за Русский мир изменила Большую Россию. Изменила жителей РФ, изменила тех, кто пока живёт за густой сеткой границ.

Сейчас культура Донецкой и Луганской народных республик переживает всплеск. Несмотря на тяжёлую экономическую ситуацию, выходят литературные и философские сборники, проходят концерты, творческие вечера, театры возобновляют спектакли. Для иного обыватели дико, наверное, слышать – дети полуголодные, а эти люди в филармонию идут. Но иначе и быть не может. Народ живёт культурой. И не только специфической, «народной». Для русского народа это особо актуально – не будем забывать, что жители Донбасса – это часть разделённого русского народа. И война эта – боль русского народа. И его эсхатология. Его битва с полчищами антихриста.

Сборники Философского монтеневского общества, литературные сборники, гуманитарный проект «Слово о Новороссии» – это лишь часть того пласта, который стал уже частью истории. Кто-то с «той стороны» сетует, что последствия такого рода издательской деятельности Киеву придётся изживать годами. Не придётся, конечно же. Власти Киева остались считаные месяцы. Речь о другом: эта литература – не развлечение, не «чтиво». Слово – это мощное оружие, это выстрел через года, способный менять реальность.

Возникли в республиках и свои Союзы писателей. Вовсе не по прихоти – украинские просто-напросто самоликвидировались. Их руководство отчасти уехало на территорию, контролируемую Киевом, отчасти – отстранилось от всех процессов.

Интересное наблюдение – среди ополченцев много творческих людей. Поэт-ДРГшник, певец-снайпер и т. д и т. д. И здесь вообще нет противоречия, ведь в ополчение идут по зову сердца, едут со всех бескрайних просторов Евразийского континента и – шире – со всего мира. И стихи пишут – тоже по зову сердца… И даже фантастику пишут, как, например, глава Союза писателей ДНР Фёдор Березин, проводящий на передовой гораздо больше времени, чем в небезызвестном уютном офисе в центре Донецка.

Ну а что же РФ? Часть деятелей здесь нашла в себе мужество сделать выбор. Ни для кого не секрет, что нашлись и те, кто Русскую весну не принял. Стало наконец-то понятно, кто есть кто… Да, идёт война, но у каждого своё мнение. У поэта Вадима Негатурова, погибшего в одесском Доме профсоюзов, оно тоже было. И у Олеся Бузины. И у Алексея Мозгового. Напомню, и Бузина, и Мозговой писали стихи…

А литераторы, опасающиеся санкционных списков, проблем с въездом на подконтрольную Киеву территорию, отказа в издательстве, которым владеет либерал, – могут вызывать только глубокое отвращение… Неприятно их видеть, неприятно о них писать. Их имена хорошо бы предать забвению.

Иногда говорят, далеко не без основания, что сопротивление на Донбассе начали историки, поднявшие регион на борьбу с укрофашизмом. Это действительно так. Но также верно и то, что это – сопротивление писателей, художников, певцов. Всех тех, в чьи оголённые сердца во все века стучится плачь человечий и стон русской земли.

Как всегда остро и откровенно высказался о наболевшем российский поэт, прозаик, публицист Сергей Арутюнов:

«Как ни цинично говорить, у литераторов Донбасса появился исторический шанс вырваться из затхлости постсоветской литературы – ценой крови, и своей, и своих близких, и россиян, и иностранцев, приехавших воевать. Этот исторический шанс мог бы быть реализован полностью – у нас появилась бы прорывная литература реалистического извода, которая могла бы обратить страну к истинным ценностям – подлинной свободе, настоящему братству и неложному равенству. Однако этот шанс «нарвался» на порочную инфраструктуру критики и книгопечатания типично капиталистического образца, сложившуюся в России. В результате романы и стихи донбассцев не имеют до сих пор того звучания, которое могли бы иметь. Донбасскую литературу почти невозможно заметить в потоке, если не знать авторских имён: она не устраивает либеральное меньшинство – глав ведущих издательств и редакций, книгопродавцев. Иное дело, что речь приходится вести о произведениях, написанных в горячке, среди рушащихся домов, и потому ещё не отстоявшихся, вероятно, до состояния шедевров. Однако со временем, через 5–10 лет после окончания войны, конец которой не за горами, отдельные произведения, написанные в 2014–2016 гг., войдут в русскую литературу при условии, что она сама уцелеет. Интересны для будущих исследователей и конкретные черты донбасской литературы – интенсивнее стали работать даже те, кто в начале века не ощущал в себе никакой общественной надобности. В теме братоубийства сошлись и завзятые классицисты, и модернисты, образовав тем самым кружение если не смыслов, то стилистик. Ренессанс вовлёк и старообразных классиков чуть ли не соцреализма, и отвязанных верлибристов, и графоманов. Если бы литературная критика России была обеспокоена этими явлениями хоть немного, мы бы увидели, как разношёрстен круг донбасской литературы, на какой живой нитке он связан, но – и виной тому буржуазность российской литературной рефлексии – никто пока не показал в крупном обзоре, как из специфически «военной» прозы и поэзии вылупляется словесность будущего века. Главное, с чем следует бороться донбасской литературе в самой себе, – это провинциальность слога и стиля. НЕ стоит бояться говорить от имени не столько небольшого сообщества непризнанных республик, исповедовать следует умеренный глобализм – книга, которой «дадут будущую Нобелевскую премию», должна рассуждать о судьбах всего Русского мира, быть эпопеей, подобной «Тихому Дону», и большей, чем сам «Тихий Дон». Для великой литературы мало описаний перестрелок и мало даже великой любви – ей нужна история семей, типажей, мужества и бесстрашия».

Ольга Данилова-Старушко также безжалостно очерчивает проблематику:

«Русская литература, словно космос: ни объять, ни границы нарезать, ни время остановить. Слитна и неделима. Но литературный процесс протекает в определённом русле. Кто эти берега определяет, а кто путает и теряет – вопрос отдельный.

Авторы республик Новороссии своё право на языковое и культурное самоопределение выстрадали и отвоевали. И слово было и остаётся их оружием.

А тот, кто рассуждает, что подлинная литература появится-де многие годы спустя, наверняка не в курсе: жизнь – это то, что происходит прямо сейчас. Актуальные, выстраданные строки, вырвавшиеся как выдох, крик, плач и молитва из самой гущи событий, горьких и трагических, – это тексты как раз той самой единственной степени свежести, которая только и имеет право называться жизнью, не просто правдой момента».

Ольга приводит пример одной из номинаций Горьковской премии “Русская жизнь” – за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа, – в которой наградой была отмечена книга Дмитрия Конаныхина “Деды и прадеды”, написанная ещё восемь лет назад.

Для того чтобы понять происходящее в Новороссии, необходимо лично посетить ЛДНР. Только поездка в Донбасс позволит приобрести уникальный и необходимый для понимания опыт, который поможет глубже осмыслить концептуальные особенности жизни в Новороссии. В особенности же остро понимание местных социокультурных тенденций приходит во время изучения местной духовной жизни, безусловно являющейся своеобразным зеркалом жизни республик.