Доктрина Русского мира - Коллектив авторов

Напомню также, что совсем недавно президент Путин давал поручение правительству и Центробанку форсировать разработку предложений по созданию валютного союза в связи с необходимостью углубления процесса евразийской интеграции. (Правда, затем, из-за случившейся обвальной девальвации и последовавшей курсовой нестабильности рубля, данная тема была несколько «подморожена», однако в стратегическом отношении поставленная задача имеет принципиальный характер.) Нам представляется важным в рамках нашего анализа попытаться уточнить, на чём может быть основана актуальность данного поручения Путина и каковы могут быть перспективы валютного союза исходя из его возможных конфигураций с учётом меняющегося глобального расклада экономических сил, а также – в зависимости от конфигураций – каковы должны быть задействованные механизмы, направления активности, как должны быть выстроены приоритеты.

Итак, в первом из перечисленных выше вариантов евразийской интеграции – Россия + экс-СССР (без Прибалтики) – рубль может функционировать в качестве валюты весьма скромного в мировых масштабах регионального интеграционного объединения. Причем смысл создания специальной коллективной валюты в этом случае совершенно не очевиден: в силу доминирования экономики России в этом объединении с функцией коллективной валюты рубль справится лучше любой искусственно созданной наднациональной валюты (во всяком случае, издержки создания особой валюты в этом случае явно неоправданны). Валюта интеграционного объединения в рамках такой конфигурация сможет претендовать преимущественно на статус ведущей валюты межстрановых торговых и платежных расчётов внутри объединения, резервные же функции её (особенно за пределами объединения) будут крайне ограничены.

Во втором варианте – РФ + экс-СССР + Иран + Сирия + Турция – рубль (или специально созданная коллективная валюта) может иметь значение региональной валюты и одной из мировых валют второго эшелона (подобно роли йены или фунта стерлингов в современной валютной системе).

Только в третьем варианте – РФ + экс-СССР + Иран + Сирия + Турция + Индия – рубль (или даже скорее специальная коллективная валюта) может претендовать на одну из ведущих мировых ролей, войдя в четвёрку-пятёрку основных валют (наряду с долларом, юанем, евро), имея все шансы превзойти по своей роли йену. В этом варианте валютного союза его валюта имеет также все шансы обрести статус одной из мировых резервных валют.

Таким образом, если исходить из провозглашенного президентом Путиным курса на построение валютного союза, нужно иметь в виду, что архитектура такого союза, цели, методы и инструменты его строительства будут зависеть от вариантов конфигурации будущих интеграционных процессов с участием России. Идея создания полноценной валюты мирового значения может быть реализована лишь при достижении практически максимально возможных рамок интеграционных процессов в Евразии – если принять во внимание (в качестве ограничения рамок такого интеграционного процесса) как самостоятельные амбиции Китая, так и твёрдое желание США воспрепятствовать сближению Европы с Россией.

Учитывая стремительность происходящих геоэкономических процессов, Россия уже сейчас должна многократно нарастить свои дипломатические усилия на «восточном направлении» и соответствующим образом переориентировать свои внешнеэкономические приоритеты, имея в виду указанную выше третью конфигурацию.

Таким образом, защитить свой суверенитет и вновь обрести активную роль в мировых делах Россия может только на путях создания союза или достаточно широкой и сплочённой коалиции стран, стремящихся сохранить свою самостоятельность в обостряющемся противостоянии Китая и объединённого Запада. Задача в том, чтобы сформировать силу, достаточно весомую как для защиты собственных интересов, так и для того, чтобы воспрепятствовать любому из двух основных полюсов занять абсолютно доминирующую позицию в мире.

В свете этого принятое несколько лет назад президентами России, Казахстана и Белоруссии решение, касающееся общего вектора на евразийскую интеграцию, без всяких сомнений, является стратегически верным. Однако, как представляется, оно больше основано на некоем интуитивном ощущении его полезности, а не на бескомпромиссном осознании императивного характера требований времени.

Отсюда, на наш взгляд, проистекает отсутствие понимания необходимой конфигурации будущего интеграционного объединения. И отсюда же ограниченность политических усилий чисто техническими процедурами и очевидный дисбаланс в пользу сугубо практицистских (с виду) подходов к интеграционным процессам в ущерб разработке базовых принципов более высокого порядка, только и способных выполнить задачу сплочения наций в рамках широкой коалиции и быть полноценной основой, цементирующей будущий союз.

Процесс евразийской экономической интеграции нужно резко интенсифицировать, придать ему статус абсолютного политического приоритета. Это предполагает скоординированные усилия и комплексные действия в области экономики, торговли, финансов, права, политики, дипломатии, идеологии. Трезвая оценка перспектив требует резкого расширения рамок интеграционных процессов и создания такой конфигурации Евразийского союза, которая максимально комфортно и надёжно позволит России реализовать сохраняющийся у неё потенциал геоэкономической субъектности в рамках гармонизации интересов с возможными союзниками и их совместного продвижения и отстаивания.

Следует отметить, что новые инициативы российского президента дают основание для надежд на переформатирование Евразийского интеграционного проекта с учётом необходимости вывода его за пределы постсоветского пространства и создания на его основе полноценного геоэкономического полюса. Выступая на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума в этом году, Владимир Путин заявил: «Видим большие перспективы во взаимодействии Евразийского экономического союза с другими странами и интеграционными объединениями. Кстати, желание создать зону свободной торговли с Евразийским экономическим союзом выразили уже более 40 государств и международных организаций. Мы с нашими партнёрами считаем, что Евразийский экономический союз может стать одним из центров формирования более широкого интеграционного контура»[55].

Однако на сегодняшний день пока отсутствует видение комплексной модели интеграции – в существующем интеграционном проекте превалирует прагматическая экономическая идея. На фоне относительной разработанности экономической составляющей интеграционной инициативы зияющей лакуной остаётся её идеологическая компонента, в частности, не артикулированы социальная модель интеграции, ценностные установки, историко-культурная основа и пр. Сегодня Евразийский союз не предлагает идеологии, которая была бы привлекательна как мировоззренческая и ценностная модель. Однако проекту нужна сверхзадача, измерение «вверх», вдохновляющие идеи, способные создать новую идентичность. Если объединительные идеи не получат отклика в виде резонанса с ценностями, идеалами и чаяниями в душах людей и народов на евразийском пространстве, существует большой риск, что проект, основанный на голом прагматизме, потерпит фиаско.

В целях успешного создания действительно прочного образования, обладающего привлекательностью и способного к расширению, на повестку дня следует срочно поставить вопрос о разработке проблемы евразийской идентичности. Необходимо, чтобы люди на евразийском пространстве ощущали свою принадлежность к чему-то общему, необходим единый мировоззренческий базис и единый общественный идеал, благодаря которым все они, несмотря на разные национальности и вероисповедание, стали бы общностью. Нужно сформулировать собственные идеологемы и устойчивые позитивные образы, соответствующие менталитету народов региона: «евразийскую мечту» (по аналогии с «американской мечтой»), «евразийские ценности» (в противовес нынешним «европейским ценностям» или «общечеловеческим ценностям» западного розлива), собственную идеальную модель общественных отношений и общественного устройства, основанную на правде и справедливости.

От идеальной мировоззренческой стороны интеграционного проекта (измерения «вверх») во многом зависят и возможности его развития «вширь», в том числе перспектива включения в этот проект государств из-за пределов постсоветского пространства (Индия, Иран, Турция, Вьетнам и др.).

Интеграционный проект может и должен позиционироваться не только как взаимовыгодная торгово-экономическая инициатива, но и как цивилизационная альтернатива, нацеленная на истинный прогресс человечества. Чисто «прагматичный» подход имеет тупиковый характер. История свидетельствует, что самую высокую практическую ценность и надежность демонстрируют как раз идеальные ценности, и только с опорой на них можно выстроить по-настоящему прагматический проект, рассчитанный на долгую жизнь.