Контора - Нил Роуз

Он усмехнулся, и мы отбыли, унося с собой в качестве подарка от заведения большущий кусок «тирамису».[25]

Фантазия:

Оказавшись в квартире Элли, я тотчас же прижал ее к двери и осыпал поцелуями. Наша взаимная страсть забушевала сильнее.

Реальность:

Я прижал Элли к двери, и мы впервые как следует обнялись. Вначале все было чудесно, поцелуи были нежными и легкими. Но потом ее язык начал методично путешествовать по моим зубам, словно она, покончив с любимым супом, вылизывала тарелку. Закончила она тем, что укусила меня за нижнюю губу. Оторвавшись от Элли, я потащил ее в спальню, где и столкнулся с проблемой носков.

Фантазия:

Тут можно добавить что-нибудь насчет ее глаз, расширившихся от восторга, когда она узрела мои мужские достоинства.

Реальность:

Поскольку я продолжал стоять, то единственное, что мне оставалось – это поглаживать уши Элли. Я быстро понял, что это не эрогенная зона. Легкий массаж ее затылка оказался более эффективен: Элли даже перестала возиться с последней пуговицей, мешавшей ей освободить меня от брюк.

Когда я наконец скинул брюки, Элли оттянула резинку моих трусов и, заглянув внутрь, обратила ко мне очень серьезное лицо:

– Знаешь, каково это: годами воображать, как что-то выглядит, а потом вдруг увидеть и понять, как сильно заблуждалась?

Я закатил глаза. Правда, мне польстило, что она годами размышляла на эту тему, однако было лишь два варианта закончить ее мысль: «больше» или «меньше». Я не готов был рисковать.

– Не суть, – лаконично ответил я и подтянул Элли вверх, так что мы снова оказались лицом к лицу. Уж лучше пусть вылизывает мне зубы, чем пускается со мной в дискуссию на тему, имеют ли значение один-два дюйма в ту или другую сторону. Да и мой дантист будет доволен.

Фантазия:

Наконец-то я завладел ее грудями.

Реальность:

Наконец-то что-то начало происходить. Я неловко расстегнул пуговицы на блузке Элли и снял ее, продолжая целовать. Затем поцеловал ее подбородок, шею, спускаясь все ниже – пока не добрался до груди. Есть что-то завораживающее в этой ложбинке, и это сводит меня с ума. Сколько времени провел я подростком, терпеливо поджидая, когда женщины наклонятся или усядутся и я смогу заглянуть за вырез платья! Эта ложбинка так много обещала!

Мои руки переместились Элли за спину, и, быстро справившись с крючками, я расстегнул бюстгальтер. Ядрышки выкатились, освободившись из скорлупок, и, приподняв их снова, я зарылся в них лицом, ощутив аромат мыла. Лизнув соски, я осторожно подул на них, и они моментально затвердели.

Я так сильно возбудился, что решил сделать шаг назад.

– Сними брюки, – велел я осипшим голосом, и Элли беспрекословно повиновалась. Зайдя со спины, я притянул ее к себе, и Элли прижалась ко мне всем телом. Уткнувшись носом ей в шею, я начал ласкать ее груди.

Затем моя правая рука забралась в ее голубые трусики и, легонько проведя по ягодицам, принялась нетерпеливо тянуть за шелковую ткань. Трусики отправились вслед за брюками, туда же полетели и мои трусы. Опрокинув Элли на постель, я встал над ней, беззастенчиво разглядывая ее. Это была воплощенная мечта!

В школе у меня был приятель по имени Дэниел Маркус, который следующим образом мстил за свои огромные очки, дурацкую стрижку и вечно сопливый нос: он объяснял другим мальчикам, почему у них так же мало шансов с девчонками, как у него. Как ни странно, это на меня действовало. Я понемногу терял уверенность каждый раз, когда мы сидели на ограде игровой площадки, глазея на девчонок, и он говорил: «Элли Грей? Зажигалка Элли Грей? У тебя не было бы ни малейшего шанса, даже если бы вас с ней заперли вдвоем в комнате и прозвучал бы сигнал воздушной тревоги, а она решила бы перед смертью заняться сексом».

Мне хотелось сейчас позвонить Дэниелу и сказать: «Помнишь Элли Грей? Ну так вот, она лежит передо мной голая. Да-да, Очкарик, совершенно голая. И прямо писает кипятком. Что ты на это скажешь, Четырехглазый?» Вероятно, Дэниел напомнил бы мне, что сам-то он в конце концов женился на самой роскошной девице в школе, которая один год даже была избрана Мисс Уиком. К тому же он теперь – владелец нескольких процветающих фитнесс-центров. Но я бы все равно с удовольствием щелкнул его по носу.

И тут Элли улыбнулась, и все посторонние мысли вылетели у меня из головы. С совершенно невинным видом, глядя мне прямо в глаза, она провела пальцем по своей груди и между ног.

Сейчас мне было уже не до фантазии. После короткой схватки в постели я оказался сверху. По выражению лица Элли я понял, что любовная прелюдия не нужна, и это меня обрадовало. Я всегда считал, что она предназначена только для дам. Внезапно она сильным толчком сбросила меня и опрокинула на спину. Встав на колени, Элли, казалось, готова была сесть на меня верхом, но вдруг взгляд ее прояснился.

– Черт возьми! Презерватив!

Я хотел было указать на мои брюки, в кармане которых лежал бумажник, куда я перед уходом в слабой надежде сунул… Но Элли меня опередила: она выудила пачку презервативов из ящика комода. И начала их нетерпеливо сортировать.

– Ничего себе эти цветные презервативы, а? – пробормотала она, швырнув один на пол. – Неужели мужик в ярко-зеленом гондоне может выглядеть эротично? – Еще один полетел на пол. – Или вот этот, цвета карри?

Наконец она выбрала себе по вкусу и, открыв упаковку, улыбнулась мне такой сальной улыбкой, что если бы это видела ее мама, то наверняка отреклась бы от дочки.

– Фокус для вечеринок, – объяснила Элли и, взяв презерватив в рот (Искорка рассказывала мне, как делала то же самое в те времена, когда ей приходилось вертеться), начала надевать мне его. – Смотри, совсем без рук, – хихикнула она, покончив с этим, причем времени у нее ушло немало. Мне не хотелось знать, где она этому научилась.

– Я никогда не бывал на подобных вечеринках, – буркнул я, когда Элли начала медленно-медленно наклоняться надо мной.

В мозгу зароились воспоминания. Вот нам по четырнадцать лет, и мы вместе делаем домашнее задание по географии. А потом меня оставили после уроков за то, что я его списал у Элли. Ее не наказали, и я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так хохотал, как она. А когда меня наконец отпустили, она ждала за воротами с мороженым, купленным мне в утешение. Нам уже двадцать четыре, и мы старательно избегаем друг друга в Рождество, которое праздновали у ее мамы. Элли была такой красивой в жемчужно-сером платье, что сердце мое гулко забилось и мне захотелось сказать что-нибудь такое, чтобы все началось с начала. Но тут ее подхватил какой-то бойфренд – огромный, в толстом шерстяном свитере, с гигантскими ямочками и таким шикарным автомобилем, что, наверно, член у него явно был не длиннее трех миллиметров. Элли бросила на меня насмешливый взгляд через плечо, и я отвернулся, усиленно моргая. А когда нам с ней было по восемь, мы играли в футбол у нас в саду за домом. Я забросил мяч в соседский сад и постучал в их ворота, но никто не отозвался. Через забор лезть я побоялся. С презрительным взглядом по поводу никчемности мужчин, который она довела до совершенства в последующие годы, Элли забралась туда сама и, подобрав мяч, уже начала перелезать обратно. «Помоги мне, Чарли!» – в ужасе завопила Элли, и я перетащил ее через забор. Потом мы вместе лежали на траве, и Элли плакала, уткнувшись мне в плечо. Я вдыхал запах ее волос, от которых сладко пахло летом. И, наконец, я в мыслях своих вернулся на игровую площадку – мы с Элли тогда поцеловались, и это был самый эротический момент в моей жизни… Не считая того, что происходит сейчас. Я вновь вспомнил, с каким выражением лица она призналась мне сегодня в любви, и наконец-то прошлое утратило свое значение.