Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев

– Все, пора уходить. Возвращаемся, надо подобрать парочку пленных и уходить.

На циркуляции кормовые орудия еще раз достали немца, но и он нам третью трубу попортил, пробив ее насквозь. Мы быстро развернулись и поспешили туда, где затонул вражеский эсминец. На подходе к месту затопления увидели шлюпку, полную людей, гребущих не к острову, а от него. Сразу поняли, что это выжившие из экипажа потопленного нами немецкого эсминца. Значит, им удалось спустить ее на воду, или шлюпку сорвало, когда эсминец тонул почти вертикально кормой. Подходим к шлюпке – так и есть, полна немецких моряков. Заставляем всех перейти на борт «Новика», а это более тридцати человек. Они, видя, что с юга идут корабли, начали всячески задерживать процедуру пересадки со шлюпки на борт эсминца. Мы пригрозили, если не ускорятся с поднятием на борт, то просто при отходе утопим их, пройдясь над шлюпкой. Как только последний наш пленник поднялся на борт, тут же направились в сторону Гангута.

В это время до наших преследователей было семьдесят кабельтовых. Нас начали преследовать два корабля, крейсер и эсминец, вторая пара занималась спасением своего эсминца. Крейсер открыл огонь, первая пара снарядов разорвалась за кормой в пяти-шести кабельтовых, и это были не менее чем 150-мм снаряды, судя по поднявшимся фонтанам воды. А это значит, что такие орудия могут нас быстро отправить на дно, если мы позволим им еще на десяток кабельтовых приблизиться.

– Григорий Ксенофонтович, не подведи, вы уж со своими людьми постарайтесь, как на мерной миле, все выжать из своих машин.

Эсминец набирал ход, а по корме взрывались снаряды преследователя. Нам приходилось менять курс, чтобы сбить прицел, не идти же все время по прямой.

– Михаил Андреевич, – обратился ко мне мой штурман Кемарский, – тут в трех милях от полуострова начинается песчаная банка, не посадить ли нам немца на нее?

– Как ты это собираешься сделать?

– Я знаю проход, правда, там всего полсотни ширины и четыре метра глубины, но нам этого хватит, а вот ему, – и показывает рукой на корму, за которой поднимались фонтаны от взрывов снарядов нашего преследователя, – нет.

– А ты нас сам не загонишь на эту косу, тогда нам всем настанет конец. Где ты будешь искать свой проход, если за нами идет и не эсминец, а крейсер. И пары снарядов с него нам хватит, чтобы встать. Давай, от греха подальше, обойдем эту банку и будем надеяться на машинную команду. А на такой скорости мы твой проход просто не увидим.

– Тогда давайте я по самой кромке проведу, а потом сразу четыре румба вправо, и если немцы клюнут, то они захотят срезать этот угол. Тогда они могут задеть своими винтами за мель, а если возьмут еще круче, то и совсем выскочат на нее. Но надо сделать так, чтобы все выглядело, как будто это они заставили нас курс изменить.

Мы чуть довернули к самой банке, теперь под нами было пять-шесть метров воды, позади поднималась большая спутная волна, скорость стала падать, как будто в котлах стал садиться пар. Хорошо, что это продолжалось меньше мили, но это позволило крейсеру сблизиться на несколько кабельтовых. Один из его снарядов лег недалеко от левого борта, в обшивке образовались две пробоины от осколков. Следующий залп лег с перелетом метров двадцать, подняв столбы воды по курсу, что даже успели в один из них влететь, пока он оседал. Как только мы прошли песчаную банку, сразу повернули чуть ли не на девяносто градусов, будто резко меняем курс из-за разрывов с левого борта. Обходя банку с севера, намеренно начали сбрасывать ход и, как только увидели, что форштевень крейсера глядит на нас, снова стали набирать ход и поворачивать курсом на север, словно собираемся уходить в сторону финского побережья.

– Смотрите! А немец-то клюнул! – радостно воскликнул Кемарский.

Крейсер стал резать угол, но, видимо, в последний момент на его борту штурман смог определиться, где именно они находятся и куда этот курс ведет. Крейсер стал отрабатывать назад и поворачивать влево, стараясь вывернуть, но не успел и воткнулся в мель, выползая на нее носом. Корма просела, и правый винт врезался своими лопастями в огромную каменюку, лежащую тут с незапамятных времен. Одну лопасть срезало подчистую, две другие были загнуты. Крейсер становился калекой; будь он на чистой воде, его скорость не превысила бы и восемнадцати узлов.

– Молодец штурман, напишу представление к награде. Не ожидал, что у нас выйдет так славно.

– А вот если бы мы проскочили через проход, то крейсер встал бы там намертво.

– И так все вышло замечательно.

– Не плотно он сел на мель, могут его сдернуть.

– А мы сейчас попросим подмогу прислать. Радиограмму в штаб флота. Сообщить: «Немецкие линейные корабли прекратили преследование и повернули назад. У мыса Дагерорт имел бой с двумя эсминцами противника, один потоплен, второй серьезно поврежден. Имел контакт еще с двумя крейсерами и двумя эсминцами. При отходе один крейсер противника заманил на песчаную банку, что находится в семи милях к северу от Дагерорта. Прошу выслать дозорные крейсера, для уничтожения или захвата крейсера противника».

Отойдя за пределы дальности орудий крейсера, начинаем наблюдать за действиями противника.

Германский эсминец сблизился со своим крейсером, видимо, два командира решают, что же делать дальше.

– Сейчас эсминец предпримет попытку стащить крейсер с банки, – сказал Бабицын.

Что им еще остается делать, они же недалеко от минно-артиллерийских позиций, а там всегда наши крейсера дежурят.

На мостик поднялся старший лейтенант Граф:

– Михаил Андреевич, я тут пообщался с немецкими пленными моряками, потом потолковал с одним из офицеров и узнал много любопытного.

– И что они тебе такого наговорили?

– Представляете, вот те эсминцы, с которыми нам пришлось вести бой, оказывается, построены на наши деньги. Еще перед войной для ускорения постройки серии вот таких эсминцев, как наш «Новик», в Германии были заказаны механизмы и некоторые корпусные конструкции. Как, наверное, догадываетесь, с началом войны мы их не получили. Германцы все это прикарманили и приспособили для достройки своих эсминцев. Они только недавно в строй вступили.

– Но как видишь, от этого они не слишком много выиграли: один эсминец мы потопили, другой, если немцы и доведут его до базы, надолго встанет на ремонт.

– Так жаль же, можно сказать – свое своими же руками на дно пустили.

– И что это были за эсминцы?

– Тот, что был потоплен, V-100 в полторы тысячи тонн при четырех 88-мм орудиях и шести торпедных трубах в 500 мм, второй – V-99.

Впоследствии нам стало известно, что немцы его так и не дотащили до своих берегов, он затонул в десяти милях от Мемеля. Что в бою эсминец потерял более сорока человек убитыми и ранеными. Кроме того, немцы подобрали из воды еще одиннадцать человек с V-100. Итог боя: сто шестьдесят человек убито, ранено и взято в плен.

– Калибр-то у них маловат, хоть и новейшей постройки, – вставил наш артиллерист.

– Так это же хорошо, что маловат, а то кто его знает, как сложился бы наш бой, – сказал Бабицин.

– Да точно так же и сложился бы! – возмутился Федоров.

– Господа, господа офицеры, я еще не закончил то, о чем начал.

– Ну и что там дальше?

– А вот этот крейсер перед нами – это «Пиллау»…

– Как я понял из твоего вступления, это тоже наш корабль, – прервал я Графа.

– Да, при закладке его нарекли «Муравьев-Амурский»[6].

– А что наши пленные говорят вот об этом эсминце, неужели и он имеет какое-то отношение к нашему флоту?

– Вы не поверите, но он также не достался тем, кто за него заплатил. Это G-101, несостоявшийся латинос. Германия его для Аргентины строила.

Вот даже как! Значит, и его задарма заполучили.

В это время с крейсера на эсминец подали буксиры, и он, надрывая свои турбины, пытался стащить крейсер с песчаной банки.

– Надо помешать им, а то они освободятся до прихода наших крейсеров. Я боюсь, что крейсер неплотно сел на мель, может освободиться, – высказался старший офицер.

– Помешать-то надо. Но вот у крейсера-то орудия более дальнобойные и покрупнее, чем наши. Как бы нам от него не получить нежелательный подарок. Хорошо, идем на полном ходу. Федоров, попробуй отогнать эсминец хотя бы на время.

– Сделаем, Михаил Андреевич.

Федоров направился к носовому орудию растолковать расчету, что нужно делать.

– Полный вперед, держать курс на сближение с противником.

Эсминец стал набирать ход.

– Ваш высокоблагородие, корабль с юга, – доложил сигнальщик.

Я посмотрел вначале на юг, где на горизонте показался дым, потом на северо-восток, но там дымов не наблюдалось.

– Эх, сорвалось, не удалось нам захватить немца. Ну и где же наши дозорные крейсера?

– А это что за корабль подходит с юга – немец или наш? – с сомнением и с надеждой одновременно спросил Бабицын.