Жестокая Фортуна - Юрий Иванович

Ещё раздающийся хохот поднимался вверх, когда наступила кульминация.

Гигантский розовый квадрат, взмахивая в унисон шестью, а может, и восемью сотнями крыльев, завис над скалами, внутренности которых пронзали древние пещеры. После чего по пронзительному свисту из центра скопления все бросили свои валуны вниз. И тут же слаженные группами уходя в пике с разворотом, устремились за новыми метательными снарядами. Те требовались для точечного добивания.

Сам по себе первый бомбовый удар оказался поразительно эффективен. Видимо, и в самом деле орлы знали в горах всё, даже и о каждом камешке. И использовали свои старинные крепости в последний раз с удивительной пользой. Обе слегка наклонённые друг к другу скалы просели внутрь моментально, вздымая в воздух такие клубы пыли, словно гигантская фугасная бомба угодила в цементный завод. И вот в эту самую пыль вскоре полетели новые камни. Может, бросаемые наобум, а может, и вполне прицельно. Орлы летают высоко. Зрение у них отменное. Значит, им видней.

Людям, ставшим свидетелями такой грандиозной казни, пришлось подниматься на верхнюю площадку и ждать там целый час, пока тяжёлая пыль не осядет окончательно, а более лёгкая не будет разнесена ветерком по соседним ущельям. За это время возле них остались всё те же двадцать шесть орлов, которые сражались здесь раньше. Остальные помчались к своим удалённым гнездовьям в надежде успеть в безопасности встретить тёмное время суток.

Когда люди спустились обратно и стали присматриваться, то прекрасно поняли, что добивать внизу уже будет некого. Кто немедленно не умер под обвалами, наверняка задохнулся от пыли. Даже если и осталась пара счастливчиков в живых, то как они выкарабкаются из-под камней? Пусть и выберутся, но куда двинутся дальше? Ведь утром разумные птицы вновь и вновь будут прочёсывать каждый квадратный сантиметр гор своим острым зрением.

Бой окончился. Опасность со стороны Ордена Тумана ликвидирована.

Наступила пора повторного общения Менгарца со Связующей Глеселлой. Теперь вокруг неё опустились сразу три подруги и пять орлов. Этакая солидная, пышная делегация разумного вида в полном составе. Ну а человек, прекрасно зная о предпочтениях орлов катарги, щедро выложил на камнях перед ними все найденные у дикарей припасы продуктов. Царица удивилась:

– Ты нас угощаешь?

– Да! Когда друзья вместе – всегда большой пир. Много еды. Жареное мясо.

Кивнув на это с одобрением, заклекотала другая орлица:

– Во многих посёлках, кроме территорий Ордена Тумана, горцы и пастухи выставляют для нас угощения. Нам и в самом деле нравится хлеб и готовая пища. Завтра утром мы принесём сюда дичь, вы сделаете костёр и подкрепитесь перед дальней дорогой. У озера тоже есть всё необходимое для варки, костра и сна не под открытым небом. Очаг каменного дома и центральная комната в превосходном состоянии.

Стараясь не терять время, Виктор и сам интенсивно наедался. Поэтому приходилось тщательно очищать рот, перед тем как общаться на птичьем языке:

– Почему дальней дорогой? Вы ведь туда долетите за час?

– Мы – да. Но у тебя ведь нет крыльев, – резонно возразила царица. – Или ты успеешь их сотворить за ночь?

– Ночь – мало. Надо месяц. Но ведь вы можете нас перенести через этот хребет! – заявил он, а потом повторил только что сказанное несколько иными словами: – Для великого дела вам будет нетрудно унести туда не то что двоих, а две тысячи человек. Правильно я говорю?

Его прекрасно поняли и даже согласно кивнули головами. А потом Глеселла стала терпеливо объяснять:

– Если бы это было в наших силах, мы бы вас перенесли. Мы сильные. Сам видел, какие мы огромные валуны сбросили на пришедших сюда без спроса дикарей. Но ты ведь прекрасно знаешь, что после нашего прикосновения любое живое существо умирает. А ваши трупы у озера не нужны.

– Ваши когти нас не касаются, – приступил Менгарец к объяснениям того, что он уже не раз осуществлял с Белыми катарги. – Ваши когти держат верёвку. Внизу, на верёвке, висим мы. Надеваем на себя много тёплых шкур – и летим. Вот так!

И на примере плоского камешка, который привязал ремнём, продемонстрировал всю операцию в малейших деталях:

– Это человек. Это верёвка. За неё когтями. Плавно вверх. Полёт спокойный. Посадка аккуратная. Орёл садится далеко. Ваши белые братья так носят дичь в новые долины. Там много дичи. Зимой нет голода. Ваши древние мёртвые долины – тоже можно разводить дичь.

В общем, изгалялся, как только умел, и уже чувствовал, что завтра сможет только сипеть: настолько у него болело горло и гланды. Странная, хоть и простейшая в исполнении связка была орлами понята и принята на ура. А так как до ночи оставалось всего полтора часа, потребовали вылетать немедленно.

Такое предложение Виктора вполне устроило, а связать нужные сиденья из ремней и широких поясов оказалось для него привычным делом. Напрактиковался в своё время, во время путешествия в княжество Керранги. Вначале усадил обложенную мехами девушку, имени которой так и не сподобился узнать. Она с жалобным воем, будто её разрывали на куски, поднялась в небо первой, несомая самой Связующей. Она, наверное, догадывалась, что её используют первой для смертельного эксперимента, и не так далека была от истины. Затем мужчина сам уселся удобно в сооружённое, усиленное стальными распорками кресло и дал команду на взлёт. Его несла наиболее мощная орлица. Насколько он понял, родная сестра Глеселлы. Один орёл нёс отдельно двуручник, ещё два – остатки съестного провианта. И вскоре эскадрилья из пяти огромных Розадо на максимальной скорости неслась на восток.

Глава восемнадцатая

Священное озеро

Посадку на землю хозяева небесного океана совершали уже в густых сумерках. И с непривычки, а может, и от усталости висящих внизу людей опустили на поверхность довольно жёстко. Хорошо, что делали это на песчаной осыпи, почти рядом с массивным каменным мрачным зданием. Поэтому ни ноги никто не переломал, ни раны у Менгарца не открылись. Хотя он уже и так думал, что большинство повязок можно снимать, зажило как на собаке. Оставалось отыскать удобное место, запастись тёплой водой да и поснимать мешающие и давно надоевшие бинты.

Поднялся он на ноги сам. А вот пленницу пришлось несколько приводить в чувство, разогревая лёгкими тумаками и подгоняя рычащими окриками. Потому как на простое, нормальное обращение та не реагировала.

Орлы успели указать на здание и заверить, что внутри него и рядом всего с избытком. Потом они завалились в одну кучу, привалив двуручник своими телами, да и впали в крепкий сон. Менгарец чувствовал себя на удивление в полной безопасности рядом с пленницей, у которой были развязаны руки. При себе он имел только широченный кинжал и метательный нож в голенище сапога. Но свой секрет полного видения в темноте раскрывать не спешил. Хотя дикарка уже и сама могла додуматься до определённых выводов. Для осмотра здания использовал фонарь, выданный ему ещё главным инженером. Имелся у него и второй фонарь, который он вынул из-под тел геройски павших бородачей.

Так что уже через час в огромном очаге пылал огонь, грелись два котла с водой, а в малом чугунном котелке варился кусок мяса с овощами. Да и в герметичном, если не считать маленьких щелей центральном зале стало настолько тепло, что можно было остаться в лёгких одеждах. В остальные комнаты и смысла не было заглядывать до утра.

Инопланетянин обратил внимание на сравнительную чистоту, исправность печи и явные следы недавних ремонтов. Заметку он себе сделал, что надо расспросить на эту тему птиц конкретно, но уже догадки промелькнули. С их умом и сообразительностью орлам не обязательно было самим месить раствор, подправлять кладку или делать побелку стен и потолка известью. Достаточно просто заставить забредших в горы искателей приключений отработать свою свободу. А может, и было где-то не совсем далеко людское селение, жители которого за ценный подарок в виде оленя в любое время с радостью спешили помочь в благоустройстве данного здания и поддержке его в рабочем состоянии. Иначе за две с половиной тысячи лет от него бы остались только руины.

Вода уже нагрелась, а поздний ужин задерживался, поэтому Виктор приступил к осмотру своих ран и снятию бинтов. А также собрался помыться. Всё-таки сражения, кровь, пыль оставили свои следы на нём, и он сам себе казался невероятно грязным. Особы женского пола он при этом совершенно не стеснялся по многим причинам: не считал женщиной, ненавидел за смерть товарищей-цензорцев, да и выглядела она похуже атомной войны. На разведчицу просто неприятно было смотреть, потому что синяк от удара по лбу уже чуть ли не на всё лицо распространился, стал покрываться жёлтыми и чёрными пятнами, а узкие щелочки глаз вызывали желание сплюнуть в сторону да припомнить заклинание против восставших усопших. И довершали всё это волосы, спутанные, измазанные кровью побоища и присыпанные пылью разрушенных пещер.