Сломанная стрела - Mercedes Lackey

— Прежде всего о главном: твоем чувстве к Дирку. Крис был прав: это любовь-судьба — и с Дирком то же самое. У меня не осталось на сей счет никаких сомнений. Все видно уже по тому, как он на тебя смотрит.

— Смотрит? Когда? Да я его вообще последнее время не вижу! После нашей ссоры он постоянно торчит на улице, по колено в грязи.

— За исключением завтраков, обедов и ужинов. Каждый раз, когда ты ешь в Коллегии, он так неотрывно на тебя смотрит, что почти не ест сам. И, по-моему, он наизусть вызубрил твое расписание. Всякий раз, когда ты можешь проходить под окном, у Дирка внезапно появляется повод к нему подойти. — Скиф беспокойно расхаживал по комнате, скрестив руки на груди. — Он себя просто изводит. Скоро от него одна тень останется. Вот почему я и хотел поговорить с тобой здесь, с глазу на глаз.

— Не знаю, что, по-твоему, я могу сделать, если он меня и близко не подпускает?

— Вот здорово!

— Он шарахается от меня, как от зачумленной. Я пыталась застать его одного — он не дается. И это было еще до того, как они поссорились с Крисом. Теперь стало вдвое хуже.

— Гавани, ну и дела. — Скиф сокрушенно покрутил головой. — Мне он ничего не говорил. Ума не приложу, почему он так себя ведет. Но с меня довольно, и ты, я знаю, уже тоже дошла до точки. Пора вытащить его за ушко, да на солнышко. Раз он не желает разговаривать с тобой, я, холера его забери, уж постараюсь, чтобы он поговорил со мной. Как только удастся загнать его в угол, я его расколю, хотя бы для этого пришлось подловить его в умывальной и спереть его портки! Не бойся, я утрясу ваши с ним и с Крисом недоразумения, даже если понадобится связать вас троих в один сноп!

Ни Скиф, ни Тэлия не приняли в расчет капризов Судьбы.

— Дирк боролся с тем, что считал легкой простудой — одной из множества разновидностей, донимавших сейчас как двор, так и Коллегию — уже около недели.

Он упорно не желал лечиться и продолжал избегать Тэлию и Криса, то и дело удирая на улицу в непогоду. Чудно, но на самом деле ему даже хотелось плохо себя чувствовать: сосредотачиваясь на болезни, он мог не думать о Нем и о Ней. Телесные страдания приносили облегчение от страданий душевных.

Поэтому он выскакивал на холод и дождь и возвращался обратно — день за днем, снова и снова промокая до нитки, но ничего не предпринимая для борьбы с простудой — разве что переодеваясь затем в сухое. Вдобавок ко всему, эмоциональное напряжение сказывалось на нем гораздо сильнее, чем понимал кто-нибудь, в том числе и он сам.

Была середина недели, и Тэлия обедала не при дворе, а в Коллегии. Краем глаза она все время наблюдала за Дирком, надеясь, что Скифу удастся выполнить свое обещание. То, что она видела, тревожило ее… очень тревожило. Дирк сидел белый как простыня и все время тер лоб, словно у него сильно болела голова. Тэлия видела, что его знобит, хотя в столовой было тепло. Казалось, он не может сосредоточиться на разговоре и не в состоянии вымолвить и двух слов, не зашедшись кашлем.

Тэлия видела, что Крис тоже наблюдает за Дирком и обеспокоен так же, как она.

Дирк оттолкнул тарелку, почти не притронувшись к еде. Крис, по-видимому, принял какое-то решение; сделав над собой видимое усилие, он поднялся, подошел и сел рядом с Дирком.

Крис что-то сказал ему, на что Дирк покачал головой. Затем встал — и Крису пришлось подхватить его, потому что он начал валиться.

Крис решил, что с него хватит. Он не мог спокойно смотреть, как его лучший друг разрывается на части… и еще он за последнюю пару недель пришел к некоторым весьма малоприятным выводам. Он подошел и сел рядом с Дирком прежде, чем тот вообще осознал, что Крис тоже здесь, в столовой, и произнес заготовленную речь прежде, чем Дирк смог сбежать.

— Я был не прав; не прав, когда так доверял дяде, не прав, когда усомнился в тебе, и не прав, что сказал что-то о твоей личной жизни. Я прошу прощения. Ты меня простишь, или мне с горя броситься с крепостной стены?

Услышав у себя над ухом голос Криса, Дирк слегка вздрогнул, но не отодвинулся. Он выслушал его слова со смесью облегчения и ошеломления на лице, затем, в ответ на заключительную фразу Криса, слабо улыбнулся и покачал головой. Потом встал…

И комната поплыла у него перед глазами. Он почувствовал, что у него подкашиваются ноги.

С полдюжины преподавателей и полевых Герольдов бросились к ним, когда Крис подхватил его. Дирка усадили обратно на скамью, а он слабо протестовал, уверяя, что с ним все в порядке.

— Я… — Он мучительно закашлялся, — У меня просто на секунду закружилась голова… — Он скрючился в новом приступе кашля, не в состоянии продолжать, едва в силах вздохнуть.

— Как бы не так! — ответил Терек, пощупав ему лоб. — Парень, да ты горишь. Марш к Целителям, и чтобы я больше не слышал от тебя никаких глупостей!

Прежде чем Дирку удалось набрать достаточно воздуху, чтобы возразить, Терен закинул себе на плечо одну его руку, а крайне встревоженный Крис — другую. Остальные окружили их, лишив Дирка всякой возможности сбежать, и повели к двери.

К тому времени, как они дошли до Дома Исцеления, у Дирка хрипело и клокотало в груди, и не приходилось особенно сомневаться относительно того, что с ним. Целители уложили его в отдельной палате и выгнали всех сопровождавших. Друзьям Дирка оставалось только смириться и ждать.

Когда Дирк упал, Тэлия стала пепельно-серой. Она не притронулась к обеду, дожидаясь возвращения Криса.

Наконец он появился; его тут же обступили все присутствующие, расспрашивая, что сказали Целители.

— Они говорят, что у него воспаление легких, и ему станет намного хуже прежде, чем он пойдет на поправку, — ответил Крис. Его голос отчетливо доносился до угла столовой, где сидела Тэлия. — И по меньшей мере день или два к нему никого не будут пускать.

Тэлия издала тихий звук, похожий на сдавленное рыдание, быстро встала и начала слепо проталкиваться к выходу из столовой. Окружавшая Криса толпа загородила от нее ближайшую дверь; прежде чем Тэлия добралась до противоположного выхода, она дважды натыкалась на скамьи. Выскочив наконец из столовой, она кинулась к себе и бежала, не останавливаясь, всю дорогу по коридорам Коллегии и за двустворчатую дверь, ведущую в Крыло Герольдов. Взлетела по темной винтовой лестнице башни, где находилось ее жилище, распахнула дверь и бросилась ничком на кушетку в первой комнате, рыдая от отчаяния, какого не испытывала с той страшной минуты в Путевом Приюте…

Она не заперла за собой дверь и вообще не замечала ничего вокруг. Что она не одна в комнате, Тэлия поняла, только когда услышала, как кто-то сел рядом с ней, и каким-то образом почувствовала, что это Керен и Шерил.