Код красный: кислород (СИ) - Энни Дайвер

Закончив с самобичеванием, поднимаюсь и нервно расхаживаю по комнате. План. Мне нужен план. Сделать все так, чтобы ни у кого не возникло вопросов. И в первую очередь у Эдика. Идея зреет сама собой. Взяв телефон, я звоню на ресепшн и бронирую вечерний сеанс в спа. У меня будет три часа, чтобы обсудить все с Верховским, потому что ни в какой спа я, к сожалению, не пойду.

— С кем ты говоришь? — слышу за спиной голос и вздрагиваю. Муж пугает меня до чертиков. Эта его способность бесшумно перемещаться когда-нибудь доведет меня до инфаркта.

— Хочу сходить в спа, — пожимаю плечами. — Массаж, обертывания — это успокаивает.

— Нервничаешь? — Эдик подходит ближе и садится на подлокотник кресла. Он берет мою руку, которую я тут же высвобождаю. Сама поворачиваюсь к нему лицом. Ни к чему продолжать игры, когда мы остаемся вдвоем. Я не испытываю к нему неприязни, просто не хочу, чтобы кто-то меня трогал.

«Но Верховскому позволила все», — стервозно шепчет подсознание, которое я изо всех сил призываю заткнуться. Потому что Женя не спрашивает, он прет напролом, сметая любое сопротивление. Там проще позволить, чем воспротивиться.

«Тебе этого хотелось», — продолжает моя внутренняя язва, и я вздыхаю. Да, хотелось. Тепла, ласки, страсти — нужно быть сумасшедшей, чтобы этого не желать. И я малодушно беру все, что мне дают, рискуя перевернуть весь свой мир с ног на голову.

Мне нравится упрямство Верховского, нравится, пусть и одновременно с тем пугает, что он не отступает. Да мне весь он нравится. Как-то очень внезапно я это понимаю. И это еще одна из причин, по которым я противлюсь прикосновениям Эдика.

— Жду, когда все закончится. Мне кажется, они только за нами и смотрят.

— Мда, ты и правда слишком много об этом думаешь. Ладно тогда, я скажу, что ты не очень хорошо себя чувствуешь. Закажи ужин в номер, — мой мучитель сегодня добр. Пользуюсь этим сполна, потому что когда Эдик узнает, куда на самом деле я собираюсь… даже представить страшно, что он решит вытворить. Добьется увольнения Жени? Это он легко может устроить, причем даже если не через папу, то какими-то своими способами. Станет шантажировать меня? С этим, конечно, мне не привыкать, но страшно, что условия окажутся кабальными.

— Спасибо, — мягко улыбаюсь. Первый этап плана реализуется успешно. Останется только дождаться вечера и не сойти с ума.

Выхожу на террасу, вбираю свежий воздух в легкие и подставляю лицо солнцу. Сейчас бы поваляться на пляже или побродить по теплому песку, но вместо этого вцепляюсь сильнее в перила. Мне всего-то нужно попросить Верховского не мешать и просто вести себя так, как будто мы не знакомы. Этого будет более чем достаточно. Лишь бы он послушал.

— Слушай, а может, мне составить тебе компанию в спа? — Эдик снова оказывается рядом. Он стоит прямо за моей спиной, не предпринимает никаких попыток прикоснуться, за что я благодарна. Тело каменеет: если он решит настоять на своем, я просто не знаю, как сбежать.

— Я хочу отдохнуть, а не продолжать делать вид, что очень счастлива в браке, — смотрю вдаль, на горизонте с небом встречается океан. С радостью оказалась бы по ту сторону. Лишь бы не здесь, не в лицемерном обществе, где жизни — размен для пары нулей в договоре.

— Думаешь, туда может кто-то прийти?

— Я бы не стала проверять, — улыбаюсь и разворачиваюсь лицом к Эдику. Он смотрит на меня внимательно, ищет какой-то ответ — всегда так делает, когда недоволен моими словами. — Мы третий день вместе. Давай немного побудем порознь?

— Ладно, — соглашается, закатывая глаза. Сдается, и я облегченно выдыхаю. — Но это будет единственный раз, когда мы отдыхаем порознь.

— Просто скажи всем, что я сука, в которую ты безумно влюблен, — посмеиваюсь и смахиваю невидимые пылинки с его рубашки.

— Когда-то так и было, — хмыкает довольно.

— Значит, почти не соврешь. Я возьму с собой телефон, если что — звони.

Осталось самое сложное: провернуть все так, чтобы Эдик ничего не заподозрил. Взяв книгу, возвращаюсь на террасу, устраиваюсь на качелях и жду назначенного часа. Муж уходит через час, сославшись на встречу. Мне плевать, даже если он пойдет к любовнице, но вряд ли Эд станет так рисковать. Это не в его стиле, хотя кризис среднего возраста мог подобраться раньше.

Я привожу себя в порядок, надеваю шелковое платье, брызгаю духами и зачем-то подкрашиваю ресницы. Боже, я веду себя так, точно собираюсь на свидание. Прикладываю ледяные ладони к горящим щекам. На ресепшн я позвонила еще двадцать минут назад и отменила визит.

Теперь остается только дойти незамеченной.

Глава 24

Это похоже на сумасшествие. Подумать только, я, взрослая женщина, крадусь по холлам, без конца оглядываясь, чтобы не натолкнуться на знакомое лицо. Замираю у двери. Сердце как ненормальное колотится в груди, дыхание сбилось давным-давно. Заношу руку и стучу, испуганно жмурясь.

Боже, как же хочется сбежать! Это перебор, я на такое не подписывалась. Вести интриги, бегать от мужа к… к Верховскому, которого я никак охарактеризовать не могу. Коллега? Кажется, мы немного ближе. Любовник? Слишком мало у нас было встреч, чтобы причислить его к этому статусу.

Может, сбежать, пока не поздно? Передумала, вообще не пришла — пусть гадает. Теперь, перед его дверью, мне кажется, что его угроза была пустой. Женю бы быстрее охрана увела. Еще на первом этаже. А значит, можно было не переживать, но я поддалась эмоциям и глупо повелась. Нельзя ничего говорить женщине после страстных поцелуев, она думать перестает и со всем соглашается.

Отступаю на шаг. Уйду, и пусть ищет. Каблук тонет в мягком ворсе ковра, я пытаюсь схватиться за воздух, потому что не была готова к подобному. Нога подкашивается — злобно шиплю и, заняв устойчивое положение, приподнимаю больную ногу. И ровно в этот момент входная дверь распахивается, и меня встречает Верховский, стоя в одном только полотенце. На теле кое-где мерцают капли, и я облизываюсь, глядя на завораживающую картину.

— Я не ждал тебя так рано, — произносит Женя, удивляясь моему присутствию. — Заходи, — приглашающе кивает и отходит в сторону.

Сейчас максимально подходящий момент, чтобы сбежать. Верховский не помчится за мной в полотенце, а значит, я смогу добраться до номера и спрятаться там до конца отпуска. Придумаю какую-нибудь болезнь и проваляюсь еще четыре дня. А потом домой.

Но если сбегу, то подставлю под удар в первую очередь себя. Поэтому, отгородившись от страха, шагаю вперед, стараясь бессовестно не пялиться на