Враги по оружию - Виктор Глумов

Маузер зашипел и попятился, поминая неизвестных мутафагов. Артур отступил, пропуская его вперед.

— Уходить надо. Забирать людей и бежать. Трещал огонь, строчили автоматы, доносились голоса и стоны. Курганник отстреливался от наседающих монахов. Маузер отцепил от пояса гранаты и одну за другой запустил их туда, где предположительно находился противник. После взрывов он махнул рукой:

— За мной. Их разведка работает лучше, мы проиграли сражение.

Дым прикрывал отступление, но от него слезились глаза и постоянно хотелось чихать. Отряд из десяти уцелевших, в основном проверенные временем бойцы, протискивался меж полусгнивших железобетонных конструкций, кузовов, проржавевших до дыр, столбов и железок непонятного назначения. Шли гуськом. Маузер впереди, Артур замыкал, перед ним маячила спина Рыжего. Тимми шагал сразу за Маузером и с тревогой оглядывался. Все держали оружие наготове.

— Хорошо, гранаты и патроны люберецким не раздали, — нарушил молчание Маузер. — Автоматы жалко.

— Да,— поддержал его Артур. — Омеговцы свою разработку никому не продают. Очень удобная штука. Маузер криво усмехнулся:

— Оценил. Уже лет пятнадцать как ценю.

И опять молчание. Грохот выстрелов все дальше, теперь слышно, как хрустит сгнившее железо, как икает напуганный Рыжий и сопит Курганник. А на дороге погибает отряд люберецких…

Артура не оставляли мысли о людях, оставшихся под грузовиками. Одна его половина рвалась в бой — перестрелять проклятых монахов, освободить своих, вторая говорила, что это — верная смерть.

Маузер с каждым шагом становился все угрюмее. Поджимал губы, подолгу озирался. Вот замер на одной ноге, поднес палец к губам. Артур застыл: ветер свистит меж железяк, поскрипывает дверца легковушки, в тени кузова копошится непуганая крыса.

Мотнув головой, Маузер пошел дальше. Теперь Артур прислушивался к каждому шороху, ему мерещились смутные тени, но стоило присмотреться, видение исчезало. Такое уже было. В прошлой жизни. На Полигоне. Только тогда присутствие было явное, а тут — призрачное. Кто-то следовал по пятам и наблюдал, и примерялся: сейчас выстрелить или подождать сумерек.

— Вот же мутафаги сраные! — бурчал Курганник. — Монахи, чтоб их в холмовейник затянуло! Ненавижу! — Он сопел, как загнанный манис, сжимал-разжимал кулачищи, налетал на препятствия и разносил их.

— Тише ты, — шепнул Маузер. — Вряд ли за нами погоня, но осторожность не помешает.

— Попали так попали, — запричитал Рыжий. — Здесь наверняка твари водятся, каких мы в глаза не видывали! Та-а-акие твари!…

— Тебе мамка перед сном рассказывала? — съязвил Тимми.

— Тьфу на тебя, недомерок. — Рыжий плюнул под ноги, но тягучая слюна отказалась лететь и повисла на губе.

— Воду экономим, — предупредил Маузер. — Хрен знает, где удастся напиться. Хорошо, если у Хамла в Люберцах, а если грохнули его, как нашу колонну?

За бетонными блокам хрустнуло и как будто послышались шаги. Маузер поднял руку, приказывая всем остановиться, и с автоматом на изготовку, на цыпочках пошел смотреть, кто там копошится. Тимми шумно сглотнул. Ощущение незримого присутствия врага усилилось, Артур огляделся и похолодел: из-за кузовов на них были нацелены дула обрезов. Маузер продолжал красться, метнулся за блоки и открыл огонь. Артур упал и повалил Тимми. Грохнул выстрел. Завопил Курганник на нечеловеческом языке, ему ответили. Выстрелы мгновенно стихли, над свалкой прогрохотал голос Курганника:

— Никому не стрелять! Мы с миром! Маузер, это мутанты, их много! Не глупи, мужик!

Из укрытия высунулось вытянутое от удивления лицо Маузера. С автоматом он расставаться не спешил и в доброту мутантов не верил.

Курганник снова забормотал на непонятном языке. Единственное, что разобрал Артур: «монах», «Орден», «Омега». Из-за кучи железного хлама показался здоровенный мутант со скошенным лбом, одетый в сшитый из кусков кожи жилет, такие же штаны, ниже колен порезанные лоскутами, и вполне человеческие ботинки. Мутант что-то пробормотал, Курганник ударил себя в грудь, тогда громила приложил ладонь к правой стороне груди коновала, потом — к левой, кивнул, и с его морды сошло выражение свирепости. Если бы не полосатая грива, растущая от затылка и выбивающаяся из-под жилета на уровне поясницы, он вполне мог сойти за человека.

Вслед за гривастым потянулись его соплеменники, сложили оружие и расселись на корточках. Было их около двадцати. Курганник бормотал, махал ручищами и раскачивался из стороны в сторону. Сейчас он ничем от них не отличался.

До Артура вдруг дошло: он тоже мутант. Мутанты так сильно изменились, что их невозможно отличить от людей. Когда Курганник говорил «монах», его голос дрожал, мутанты рычали и били кулаками по железу. На людей они перестали обращать внимания.

— Ты-то хоть человек? — обратился Артур к вперившемуся в него Тимми. Парень фыркнул и отвернулся.

— Короче, — пробасил Курганник, обращаясь к людям, — мутанты нас трогать не будут. Они даже согласились помочь, потому что союз Омеги и Ордена — их смерть.

Гривастый стоял рядом с Курганником и, оттопырив нижнюю губу, кивал. Похоже, он понимал человеческий язык.

— Мы хотим, чтобы они нас проводили? — спросил Маузера Курганник; тот кивнул, но автомат не выпустил.

Гривастый подошел к Маузеру вплотную, заглянул в глаза (они были одного роста), положил руку ему на плечо:

— Фирг. Вождь.

Маузер, криво улыбнувшись, тоже представился, убрал с плеча пятерню мутанта и пожал ладонь:

— У людей это делается так. Всё. Теперь мы друзья.

— Мы хотеть с тобой! — Фирг тряхнул головой. — Мы драться! У нас дети. Всех убьют.

— Если затаитесь, дольше проживете, — сказал Маузер грустно. — Большой битвы не будет. Теперь мы будем прятаться, как крысы, а наши дети — ходить строем и убивать по приказу.

— Мы же к люберецким шли! — возмутился Курганник.

— И дойдем. Если пообещал, друг мой мутант, сделаю.

— Мы драться! — настаивал Фирг, потрясая рыжебурой гривой.

— Нам бы транспорт раздобыть, а то и к полуночи не доберемся.

— У нас есть, — закивал Фирг. — Не машина. По- возка и манисы. Быстрые манисы, хорошие.

Мутант повернулся к сородичам и забормотал на своем языке. Они переглядывались, издавали странные звуки и вдруг как по команде поднялись и зашагали в глубь свалки.

— Идем за ними. Они помогут, — перевел Курганник и подмигнул Артуру. — Чего ты, хозяин, кислый такой? Не ожидал, что тварь на груди пригрел?

— Мне все равно, кто ты, хоть симбионт. Лишь бы человек был хороший. Я мутанту жизнью обязан. Его звали Орв. Знать бы, где он, живой ли. Мне людей своих жалко. Все полегли.

Свалка была пронизана тропинками, как трухлявый пень дорожками жука-древоточца. Разветвляясь и пересекаясь, они образовывали лабиринты, в которых чужак блуждал бы до Погибели. Вели тропы к расчищенному пятачку, по периметру которого колыхались огромные шатры, сшитые из лоскутов. В сезон ветра и дождей мутанты жили в кузовах грузовиков, обтянутых кожей. Чья это кожа, Артур предпочитал не знать. Ветерок принес до боли знакомую вонь, Артур встал на цыпочки и увидел двух молодых манисов, не пятнистых, как на юге, — коричневых с лазурными полосами по бокам. Чем мутанты кормят ящеров, он тоже решил не думать.

На шум из шатров высыпали мутанты. Такого количества недолюдей Артур никогда не видел. Лысые и лохматые, белокожие и землисто-серые, длиннорукие громилы и задохлики, они уставились на гостей с хищным интересом. Вождь помахал руками, что-то сказал племени, выродки взвыли, засуетились. К Артуру подбежала девочка-мутантка с головой, вросшей в плечи, потрясла руку, поворковала, рассматривая пальцы, и юркнула в шатер, к вислогрудой мамаше. Та шлепнула чадо по заднице.

Самцы (или все-таки мужчины?) разбрелись по «домам», забормотали, и над свалкой пронесся бабий вой. Бабы одинаковы везде, сделал вывод Артур и уставился на двух лысых серокожих мутантов, волокущих кибитку, кое-как склепанную из железяк и покрытую залатанным брезентом. Под серой кожей бугрились мускулы, Артур подумал, что у людей, даже у молотобойцев, таких не бывает.

Вождь метался по стойбищу, гыркал на соплеменников и раздавал затрещины. На маниса нацепили хомут, впрягли зверя в телегу.

— Интересно, как они отсюда выедут? — проговорил незаметно подкравшийся Тимми. — Насколько я знаю, манисы летать не умеют.

Подогнали вторую кибитку, запрягли еще одного маниса. Кучер, если его можно так назвать, направил ящера прямо на кучу мусора, но что-то произошло, и куча со скрежетом отодвинулась в сторону, открывая взору дорогу, где без труда пройдет телега.

— По коням! — скомандовал Маузер и полез в телегу, но Фирг его остановил.

— Люди должны тут. Вести — люди. Нас увидят — и смерть!

— Кто может управляться с манисами? — спросил Маузер. — Я — нет. Оказалось, что умеют почти все.