Революция - Никита Аверин

Архивариус любил этот город и привык думать, что тот отвечает ему взаимностью. Поэтому он никак не ожидал, что всего в нескольких метрах от его конечной точки маршрута, рядом затормозит черный пикап, из которого выскочит коренастый мужчина, внешне весьма похожий на выходца из Италии, и, не говоря ни слова, просто скрутит Кельвина и грубо затолкает в салон автомобиля.

Архивариус и пикнуть не успел, как автомобиль похитителей унес его прочь от чайной лавочки.

И каково же было удивление Кристофера, когда он увидел, кто сидит за рулем пикапа.

— Это вы?! — архивариус одновременно испытал и облегчение и тревогу. — Милое дитя, позвольте узнать, зачем было устраивать такое представление? Вы же знаете, я всегда рад вашему визиту, — Кельвин покосился на сидящего рядом итальянца и приветливо ему улыбнулся, — даже если вы приходите с друзьями.

— Кристофер, простите меня ради бога за доставленные неудобства, — отозвалась Кейт Либби, лихо маневрируя в плотном автомобильном потоке. — К сожалению, мне не хотелось бы сейчас появляться в офисах корпорации. На то есть веские причины. А мне очень нужно с вами поговорить. Я вспомнила, как при прошлой нашей встрече вы упоминали, что покупаете чай только в этой лавочке, у своего приятеля-пьянчуги. Вот мы и устроили на вас маленькую засаду.

— Ох уж эта молодежь, — Кристофер многозначительно улыбнулся, глядя на итальянца, как бы ища у того поддержки. — Им бы только в суперагентов поиграть, словно дети малые.

Муни нахмурился, явно не обрадованный тем фактом, что его только что низвергли в статус старпера.

— Обещаю, что если выберусь из этой передряги, то обязательно навещу вас при более спокойных обстоятельствах.

— Будьте осмотрительней, Кейт. Ведь в следующий раз я могу поймать вас на слове и приглашу вас на свидание. — Кристофер улыбнулся своей фирменной обаятельной улыбкой, глядя на которую Кейт на секунду забыла все страхи и мучения последних дней. Но счастливые мгновения длились недолго. Стоящий в соседнем ряду джип издал протяжный гудок, тут же вернувший девушку с небес на землю.

— С удовольствием приму ваше приглашение, Кристофер. Но в другой раз. А сейчас у меня к вам очень серьезное дело. Можно сказать, дело жизни и смерти.

— Какие печальные слова из уст столь юной девушки, — и хотя слова эти были из стандартного джентльменского набора жизнерадостного архивариуса Кристофера Кельвина, тон, которым он их произнес, ясно давал понять, что он готов говорить серьезно.

— Кристофер, скажите четно. Вы знали, что Дэниел Гринвуд был моим отцом?

Повисло тягостное молчание, которое длилось не меньше пяти минут. Наконец, архивариус собрался с мыслями и заговорил:

— Конечно, я это знал, моя дорогая Кейт. В конце концов, я же архивариус, мне по статусу положено знать подобные вещи. Но поймите меня правильно, я не имел права раскрыть вам эту страшную тайну. Не потому, что боялся. Я уже давно ничего не боюсь, кроме того, что если приспичит, то я могу не успеть вовремя добежать до туалета. Но если бы я сказал вам правду тогда, когда вы пришли в мою скромную обитель в поиске ответов на вопросы о Нострадамусе, то это могло привести к непредсказуемым последствиям.

— Что вы имеете в виду? — Кейт посмотрела через зеркало заднего вида архивариусу в глаза.

Архивариус, мгновенно растерявший всю потешность и рассеянность, внимательно посмотрел ей в ответ.

— Кейт, поймите. Ваша дуэль с отцом не была случайной. Все это было запланировано очень давно. Конечно, жаль, что Дэниел не смог выйти из этой битвы живым. Поверьте, я говорю эти слова искренне. Но так было надо…

— Кому? Кому было нужно искалечить мою судьбу? — на глазах девушки выступили слезы. Но, несмотря на это, она не потеряла управление машиной.

Прежде чем ответить, архивариус вновь ненадолго погрузился в молчание.

— Скоро вы все узнаете. Это я вам обещаю. Сам же я не в силах дать вам ответ на этот вопрос. Я так же, как и вы, имею на руках лишь части пазла, не позволяющие сложить из них общую картину. Но вы, Кейт, сможете достать недостающие частички и решить этот ребус.

Через несколько кварталов пикап вырулил к зданию чикагского филиала корпорации «Хронос». Муни выбрался из машины, давая архивариусу возможность выйти. Но прежде чем покинуть салон, Кристофер протянул девушке небольшой голографический проигрыватель.

— Я думаю, то, что вы увидите на этой записи, поможет вам найти ответы на некоторые вопросы, — сказав это, архивариус ласково погладил девушку по волосам. — Берегите себя, милая. И помните, вы должны мне одно свидание.

И вновь перед ней был обаятельный джентльмен в твидовом пиджаке.

Помахав им на прощание рукой, Кристофер смешался с толпой так обожаемых им нью-йоркцев и вскоре исчез из виду.

Муни пересел в машине на место рядом с водителем и задумчиво смотрел на проходящих мимо людей. Потом он спросил:

— Ну что, ты получила хоть какие-то ответы на свои вопросы?

— Сейчас узнаем, — девушка растерянно пожала плечами и включила запись на подаренном ей Кристофером голографическом проигрывателе.

Глава вторая

Кто взвалил тяжесть всего мира на мои плечи?Кто из правды сделал ложь, которую ты нам впарила,Пряча за серебряной ширмойВсе, что могло бы быть с нами?Даже и не пытайся запудрить мне мозги своими проблемами.Я только пытаюсь избавиться от уныния,Пряча за серебряной ширмой то,Как могла бы сложиться наша жизнь.

Помоги мне, мой друг, у меня раскалывается голова,И я не притворяюсь, и сейчас у меня так много времени,Так как она ушла в свой собственный мир,Но я хочу, чтоб ты знала, что я все еще живу тобой.

Помоги мне, мой друг, у меня раскалывается голова,И я не притворяюсь, и сейчас у меня так много времени,Так как она ушла в свой собственный мир,Но я хочу, чтоб ты знала, что я все еще живу тобой.Кто взвалил тяжесть всего мира на мои плечи?Кто из правды сделал ложь, которую ты нам впарила?

Металлический столб напомнил Стивену миниатюрную ось мира. Верхушка металлической конструкции упиралась в сумрачное норвежское небо, а основание застыло в крепких объятиях бетонной плиты. К столбу, на четырех болтах из нержавеющей стали, был прикреплен круглый щит указателя. На желтом фоне был схематично изображен танк, а ниже цифры «шесть» и «ноль».

Стивен любовался этим чудом несколько минут, после чего расчехлил старенький Nikon и сделал несколько снимков. Довольный своей добычей, мужчина спрятал фотоаппарат и неспешной походкой направился к кофейне, которую сразу же заприметил еще по приезду в город.

Интерьер кофейни был весьма типичен для норвежской провинции, несмотря на то что Ставангер, в который Стивена пригласила Кейт Либби, являлся нефтяной столицей этой хоть и небольшой, но весьма амбициозной страны. Стены из красного кирпича украшены репринтами рекламных плакатов шестидесятых годов прошлого века. Тяжелая мебель, выполненная из натурального дерева. Скандинавский минимализм и тишина. После тесных и суетных пабов старинного Дублина и осточертевшей комнаты на пещерной базе этот городок показался Стивену настоящим раем.

Заказав кружку местного темного пива, агент с удовольствием развалился на стуле и принялся смаковать напиток. Единственное, что его огорчало, так это повсеместный запрет на курение в кафе, ресторанах и пабах. И это несмотря на то что сами потомки викингов курили как сумасшедшие.

«Черт, — подумал Хокс, — я десять лет не курил! А с этой суетой вокруг Мессии во мне проснулись все старые пагубные привычки».

Допив пиво, Стивен расплатился и поспешил выйти на улицу, где он смог бы насладиться первой утренней сигаретой. Пока он курил, мимо сновали праздные прохожие, в основном туристы. Хотя на дворе стояла поздняя осень, сезон для любителей полюбоваться на фьорды и прочие прелести северной природы еще был открыт. На каждом углу продавались голографические открытки с видами местных достопримечательностей, 3D снежные шары с миниатюрным Ставангером, голомагниты на холодильник и подобная чепуха, на которую туристы слетались как чайки на рыбу.

Неожиданно Хокс почувствовал, как кто-то схватил его за рукав куртки и настойчиво теребит. Опустив взгляд, агент увидел маленькую девочку. На вид ей было не больше пяти лет, длинные светлые волосы и огромные голубые глаза. Одежда на ней была новой и чистой, но Стивен уже привык, что в Европе в две тысячи семидесятом году многие бездомные подчас носили вещи, которые даже ему были не по карману. Что именно девочка пыталась от него добиться, Хокс так и не смог понять, поскольку говорила она по-норвежски.