И одной любви достаточно (СИ) - Иван Цветков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если высказываться самоуничижительно, то ей просто стало жаль меня. Если посмотреть на эту ситуацию напротив, с верой в себя, то она увидела мой потенциал и осознаёт, что от отношений со мной она больше получит, нежели потеряет. А может ей просто нужен в моём лице и отец, и старший брат, и по совместительству парень? А может она действительно любит меня и ничего не просит взамен, кроме ответной любви? Ни денег, ни повышения общественного статуса, ни удовлетворения в физиологическом плане? Да не, бред какой-то. Так бывает только в глупых романтических книгах, особенно нацеленных на аудиторию девочек-подростков. В современной реальной жизни так не бывает. Да, всё верно. Это невозможно. Так не бывает. Но чем чаще я это повторял, тем сильнее убеждался в том, что именно такой расклад в случае с Машей наиболее вероятен. Я столько раз надеялся и верил, что заслуживаю настоящей, высшей любви. И столько раз разочаровывался в людях, в любви, в добре, в мире. Но Маша заставила меня вновь поверить. Поверить в добро, поверить в любовь. Я внутренне понимаю, что если сейчас пойду к ней навстречу, то обратного пути не будет. Либо я буду до конца своей жизни любить её и только её, будучи самым счастливым человеком в мире, либо всё хорошее, доброе во мне будет навсегда разрушено, предано огню. Возможно я слишком драматизирую, но суть мне ясна. Разрыва с Машей я не переживу. Не переживёт моя добрая часть. Останется только злая, нарциссическая, психопатическая, мизантропическая, нацистская часть. А этого я не хочу. А единственный путь к недопущению этой ситуации — это отсутствие разочарования в людях, а значит и отсутствие близких контактов с ними, ведь опасность предательства есть всегда. И я всё для себя решил. Пусть я хоть сгорю, но я поверил в эту девочку, а она поверила в меня. В конце концов, живём один раз. Я верю. Верю в жизнь. Верю, что я действительно стал героем хотя бы для одного, но самого важного для меня человека. «Надеюсь пока дышу»? Да, чертовски правильно!
С гордо принятым решением я собрался наконец лечь спать. Устанавливая будильник, я заметил, что Маша онлайн. Сообщение с незамысловатым содержанием набралось и отправилось само собой.
— Доброе утро.
— Я ещё не ложилась, — ответила Маша, — только сейчас собиралась. Как самому спалось?
— Да я сам всю ночь бодрствовал. Давай спать, время-то уже восемь утра.
— Хорошо, папа, — ответила с привычной скобкой-смайликом, отражавшей её настроение. — Спокойного утра.
— Спокойного сна, — казалось закончил я короткий диалог, но после отправил ещё одно сообщение. — Лучшая девочка в мире.
Последнее сообщение она не прочитала. Уже вышла из сети и очевидно легла спать.
Спокойного сна Маша. Спокойного сна…
* * *
Поездка прошла как обычно, кроме разве что одного: в свободное время я не только читал, но и впервые за последние пару лет начал писать стихи. Ничего особенного, простая любовная лирика, воспевающая прекрасную девочку. И вот он, родной город. Знакомый перрон, с которого всегда отправлялся на дачу. Проржавевший забор самого большого завода в области. Однако само предприятие выглядит неожиданно красивым. Видимо за полгода здесь был проведён прямо-таки капитальный капремонт. Хех, тавтология наше всё. А вот и зелёное здание вокзала. Взгляд так и старается выхватить из толпы встречающих родителей, но безуспешно. Что же, скорее всего это вина плохого зрения. Лямки нагруженных доверху сумок впиваются в руки, и приходится прикладывать атлантические усилия, дабы спина не согнулась «в три погибели» под тяжестью набитого всем, чем только можно рюкзака. Словно навьюченный мул я двинулся к выходу. На выходе с улыбками на лицах меня ждали родители. Мама встречает крепкими объятиями, а папа же не менее крепким рукопожатием. И хоть я уже полтора года живу в другом городе, родители всё ещё не привыкли. С щёк мамы текут слёзы, очевидно от счастья. Обычно я просто отворачивался, но сейчас я вновь обнял дорогую мамочку. Эх, любовь, что же ты делаешь со мной? Во всяком случае, мне это нравится.
Храня гордое молчание в машине, я решил перенести разговор домой, на кухню. На самом деле я любовался вновь открывшимся для меня с другой стороны городом. Привычные «хрущёвки», кавказцы на такси, мамочки с колясками, резвящиеся под русскую попсу дети уже не ввергали в уныние, а заставляли умиляться.
Поздравив с успешным окончанием семестра, родители начали задавать привычные вопросы: Как дела? Какие новости? Какие планы на каникулы? Что у тебя с Машей? Стоп. Что?!
— Ну, вы до сих пор встречаетесь? — переспросила мама.
— Встречаемся?
— Ну хорошо, гуляете.
— Ну да, позавчера виделись последний раз.
— И что у вас?
— Так, я понял к чему подобные вопросы. Мы не спим, ясно? Да и с чего вы вообще это взяли? Я же вам говорил, что мы просто очень хорошие друзья. Лучшие друзья.
— Да, мы помним, но просто столько времени уже прошло, вот мы и подумали, что вы уже встречаетесь.
— Нет, мы не встречаемся. Мы друзья и нам хорошо.
— Ладно-ладно, иметь хорошую подругу тоже здорово. Успеешь ещё девушку хорошую найти.
— Ага, конечно, — сказал я и закончил этот вымученную беседу.
О Маше я сообщил родителям во время одного из ежедневных звонков мамы. Не помню в точности, что я говорил, но скорее всего то, что девочка крайне милая и симпатичная. Что же до причины того, почему мы не пара? Об этом я умолчал. Но родителям пока и не надо знать, что Маше 15 лет. Успею ещё сказать. Например, когда буду знакомить.
* * *
Та пара дней, что были у меня перед Новым годом прошли в суете и заботах. Подарки, подарки, и ещё раз подарки. Сколько родственников, и ведь всем надо бы что-то подарить. А что я могу себе позволить на минимальную стипендию? Вот и проходилось выбирать очень тщательно, наматывать десятки километров по провинциальным магазинам, чтобы найти то недорогое, что понравится семье. Но поиски не прошли даром. Я закупился и был уверен, что мои подарки действительно понравятся всем. За это время я несколько раз списывался с Аней. Диалоги были короткие, бесчувственные, виной чему был я.
