Шаг за грань - Алексей Ефимов

К своему удивлению, Борька заснул почти сразу – мальчишеский организм быстро одолел впечатления этой сумасшедшей ночи. Он даже не увидел снов, что было, определенно, и к лучшему: что хорошего могло ему присниться после такого?

Мальчишка не знал, что эта начавшаяся пару недель война затянется на два с лишним десятка очень долгих, кровавых, временами уже совершенно безнадежных лет… и что конец ее он встретит бывшим прославленным командиром партизан, освободившим от врага целую планету, в настоящем – не менее прославленным генералом бронетанковых сил, командиром дивизии сверхтяжелых танков – седым, как лунь, хоть и не старым еще совсем ветераном, прозванным сторками Железной Смертью. И что к тому времени в живых не останется почти никого из тех, кого он в детстве знал в лицо.

Ничего этого Борька Шалыгин пока еще не знал. Он спал.

Реки движутся вспять.Три часа до прорыва из Нижних миров.Дан приказ отступать.В штабе жгут документы несбывшихся снов.Твердь земная дрожит под ногой.Древо мира кренится, как башенный кран.Звезды гаснут одна за другой —Это орды Магогов идут на таран.

Кемет снова во мгле,На Синайских высотах бушует гроза.Он уже на Земле!О, мой Бог, Он уже открывает глаза!Вместо неба – броня,Двери Рая закрыты на ржавый засов.Все ушли без меня,Я зову, но не слышу родных голосов.Вижу, словно в бреду,Как над миром восходит Последний Рассвет.Сердце, мертвою птицей во льду,Все твердит о грядущем,Которого нет.

Придите, слабые народы!Всепоклонитеся Царю!Я щедрой дланью вам дарюРога бессмысленной свободы.Во Мне проявлен высший гнозис —Он в разрушении миров.Мое касание – теозис.Низвержен в прах Илдабаоф!

Над водной толщею бездонной,Над морем, что навек сошлось,Закатным солнцем озаренныйЛетит последний альбатрос.

В нем нет смятенья смертной дрожи,В нем нет пустого мятежа —Он просто делает, что должен,Пока живет его душа.

В луче закатном опереньеГорит, как огненный кристалл,Скользит по волнам тень креста,Но лишь наступит миг паденья —Земля, как перед Днем Творенья,Безвидна станетИ пуста.

Прошуршал по людям шорох —«Снег пошел…»Попримолкли, задышали:– Хорошо…

Тихо-тихо подплывалиК синему окну,Нежно-нежно осязалиТишину.

И с такой тоской гляделиЧерез стекла – вдаль…Жизнь – от тьмы до тьмы качели.Жаль.Жаль…[8]

7. Конец удачи

Первый год Галактической войны

Идти назад было легко – как в переносном, так и в самом прямом смысле. Рюкзаки мальчишек основательно опустели, и Борька подумывал уже, что последнюю пару дней им придется обойтись и без еды, которой они взяли вроде бы достаточно, но беготня по холмам здорово возбуждала аппетит, так что запасы убывали просто с волшебной быстротой – иногда Борьке даже казалось, что еда исчезает сама по себе, проваливаясь куда-то мимо желудка – ел, не ел, никакой вроде бы разницы. Небо сегодня было чистое, так что мальчишки шли быстро, лишь посматривая по сторонам. Наземной погони они не опасались – и, как оказалось, зря.

Из-за холма волной накатился тяжелый лязгающий гул – он-то, наверное, их и спас, потому что Олег оглянулся и тут же негромко, но очень убедительно крикнул:

– Ложись!

Ребята без звука повалились в высокую траву. Из-за гребня пройденного ими пять минут назад холма появились джанеты – много, штук сорок. Их широкие рослые фигуры выглядели еще гаже в маслянисто блестевшей боевой броне – казалось, на троих ребят надвигается целый взвод каких-то глубоководных тварей. В непомерно длинных руках джанеты держали винтовки. А из-за холма все наплывал и наплывал гул – похоже, в погоню за наглыми землянами бросили не меньше танковой роты.

– Зачем столько-то? – с искренним недоумением спросил Витька. – Нам одного танка хватит – во! – он провел ладонью по горлу.

– Здорово мы их допекли, значит, – буркнул Борис, глядя на поднимавшуюся за горизонтом, впечатлявшую даже с тридцати километров вулканическую гриву роскошного черного дыма.

– Не в этом дело, – скупо сказал Олег, не отводя глаз от деловито приближавшегося противника. – ОНИ НАС БОЯТСЯ, понимаете? Ох, как же они боятся трех пацанов…

– Есть за что, – Борис зло сплюнул, вспоминая бойню на латифундии. – Уроды. Только джанеты – это не джаго. Они по следу идут, как собаки, да и побыстрее нас. Что делать-то будем?

– У меня пять патронов осталось, – скучным голосом сообщил Витька.

– У меня три, – Олег усмехнулся. – Не мельтеши, сейчас мы их приголубим…

Он вытащил из сброшенного рюкзака последнюю секторную мину – тяжелый, блестевший ртутью предмет, похожий на плоскую коробку с выпуклой передней гранью, раскрыл ее ножки и установил, направив несколько вниз. Теперь им оставалось только отползти на расстояние, которое казалось безопасным. Они едва успели – джанеты и впрямь двигались очень быстро, к счастью, не цепью, а сравнительно компактным табуном – видать, и впрямь здорово боялись, раз не решались отходить друг от друга. До землян им оставалось всего метров пятьдесят.

– Уши! – крикнул Олег, вытаскивая из кармана плоскую коробочку взрывателя.

Нажав на кнопку, он невольно зажмурился – впереди вспыхнула дугообразная стена пламени, раскаленный воздух словно резиной ударил по голове, по всему телу, подняв тучи пыли. Целую бесконечную минуту ребята всматривались в нее, но ни один джанет не появился из пылевой завесы.

Когда пыль, наконец, рассеялась, стало ясно – почему.

Направленный заряд буквально сдул их со склона – от элитной «команды очистки» остался лишь широкий веер основательно оплавленной земли. Вот только времени радоваться победе уже не было – из-за гребня холма один за другим выползали танки, разворачиваясь в боевую цепь, – огромные, приземистые, страшные. Пока они не стреляли – должно быть, не видели противника. Радости в этом было мало – передовой танк надвигался прямо на них, так и передавит всех, даже не заметив. А за танками черной волной валила пехота – много, не меньше батальона…

Олег вытащил из саперной сумки последнее, что в ней осталось, – похожую на толстый стальной карандаш кумулятивную мину. Она выбрасывала узкую струю плазмы, способную пробить двухметровый бетон, однако ее надо было, во-первых, закрепить на объекте, во-вторых, она приводилась в действие дистанционным взрывателем…

– Олег, не дури, – каким-то сразу севшим голосом сказал Борис. – Их все равно много…

– Ну, так будет одним меньше, – Олег сжал зубы, неотрывно глядя на приближавшийся танк.

Чудовищная машина была уже всего в двух десятках шагов, когда он вдруг вскочил на ноги. На какой-то миг все замерло – грязный, измученный мальчишка с бесполезным зарядиком против семидесяти тонн металлокерамики и плазменных пушек…

…Того, что случилось, не ожидал никто. Олег бросил в танк мину, как нож, и, мгновенно прыгнув в сторону – чтобы не оказаться на пути обратной струи, – нажал на кнопку взрывателя.

Мина на лету вспыхнула бесконечно длинным лучом жидкого солнца, и этот луч вошел в лобовую броню головного танка, разбиваясь диском бесполезных, казалось, ослепительных брызг.

Еще целое мгновение не происходило НИЧЕГО.

А потом танк взорвался. По-настоящему, всерьез – сорванная с погона башня взлетела высоко в небеса на столбе желто-рыжего пламени, корпус словно вбило в землю ударом исполинского кулака.

Борис следил за лениво кувыркавшейся падавшей башней – не зашибло бы, вот глупо-то будет – и не сразу заметил, ЧТО делают уцелевшие танки.

Они… уходили – буквально взвыв турбинами, на предельной скорости пятились от единственной тонкой, высокой фигурки, из самой руки которой, казалось, вырвался луч беспощадного пламени, насквозь прошивший их собрата и оставивший глубокую оплавленную траншею в склоне холма. Пехота панически брызнула из-под широких танковых задниц, но везло не всем – наименее проворные исчезали с неслышимым отсюда хрустом.

На какую-то секунду Борис задохнулся – сердце билось, казалось, прямо в горле, пытаясь выскочить из груди. Если хотя бы один из отступавших танков выстрелил, от них не осталось бы даже пепла. Но они не стреляли, и его затопила свирепая радость. Ничто не сравнится с чувством победы, когда способный уничтожить тебя враг ломается и бежит, бежит, бежит… НИЧТО.