Дети Древнего Бога - Джон Байлс

Только вот ничего не случилось, когда он попытался сменить форму. Он оставался простым человеком, человеком с разумом бога.

Человеком, на которого мчался восемнадцатиколесный грузовик и около дюжины легковых машин.

Он повернулся, пытаясь заскочить в дом, но дверь захлопнулась, а замок защелкнулся; у него не было ключей.

Машины двигались по газону, они словно летели на огромной, смертельной скорости, но в то же время, приближались как кошки, медленно, оттягивая наступающий момент убийства.

Он обернулся и разбил окно. Это сработало и он проник внутрь, чувствуя, как рвется его плоть об осколки стекла. Тупое счастливое семейство уставилось на него, и мать сказала,

— Эй, вы не можете просто так вломиться через окно! Вы с ума сошли!

Он запрыгнул на стол, схватил мальчика и выкинул его в окно, надеясь, что эта жертва даст ему время понять, где он ошибся. Потом он бросился к задней двери, и тут же жилая комната была уничтожена трейлером, и осколки стекла и куски металла отлетали от глупой, улыбающейся маски на капоте.

Он слышал, как рушатся стены за его спиной, и не было ничего, кроме его страха; слепой страх завладел им, и он побежал к двери черного входа. Он ведь должен быть один, ведь это он создал этот сон. Разве нет? Он создал его! Это его творение! Почему оно повернулось против него? Он же бог! Бог!

Лестница, в которую врезался трейлер, хрустнула. Он рванул на себя дверь черного входа и вылетел во двор, тяжело дыша.

Ему нужна всего секунда, чтобы опомниться.

И тут слепящие огни фар появились перед ним.

Два огня, ярчайших огня, осветили двор, будто полуденное солнце.

Это был шевроле 77-го года, вишнево-красный, без водителя; двигатель ревел, и он мог прочитать номер — YUI-001. Он развернулся, готовый убежать, а тот разогнался до шестидесяти за секунду. Решетка радиатора размозжила его торс как молоток стекло, и когда свет в его глазах погас, он увидел два огонька, два маленьких стеклянных кружочка, отблеск в воздухе за рулем.

— Не призывай того, что не сможешь загнать обратно, — произнес мужской голос.

И тут трейлер, пробившись сквозь стену, выбил их него остатки жизни.

А потом было лишь тьма.

Тодзи подбежал к щиту. Он схватил мяч и сделал бросок. Мяч покрутился в кольце и упал в корзину. Зрители взвыли!

А потом он внезапно разлетелся на куски.

Он застонал и проснулся. — Что за нафиг… Хикари?

Он стояла над ним, тряся его за плечи.

— Машины! Они приближаются к нам, они… — он не мог понять, как она оказалась в его комнате на Симитаре. Он закрыл дверь? Наверное нет.

— О чем ты говоришь? — проворчал он, протирая глаза. Стоп, они смотрели какое-то кино вместе. С машинами. В корабельной комнате отдыха.

— Это… — Хикари внезапно смутилась, и перестала его трясти; Симитар покачнулся от порыва ветра, словно отвечая ей, прежде чем успокоиться. — Забудь. Это был кошмар.

— Нехилый был кошмар, раз уж ты пришла сюда, не заметив этого, — сказал Тодзи, садясь. — Наверное, марафон фильмов ужасов был плохой идеей.

— Да, — спокойно сказала она. — Я… я наверное пойду снова в кровать, — хотя ей не слишком хотелось спать в одиночестве.

— Останься со мной, — предложил он. — С тобой точно все нормально?

— Я… нет, — сказала она, садясь на кровать. — Нам не стоит… я пойду к себе.

— Что ж, если хочешь, то можешь остаться.

— Мисато… — начала Хикари.

— Я думаю, что Мисато не была бы против, — сказал Тодзи. — А Синдзи сейчас, наверное, вместе с Рей и Аской.

Хикари посмотрела на него.

— Ты так думаешь?

— Ну, не совсем, — сказал Тодзи. — Он для этого недостаточно мужественен.

— Ага, так ты думаешь, что изменять своей девушке — это по-мужски? — сказала она, нахмурившись.

— Нет, я не это имел ввиду! — возразил Тодзи. — Просто две девушки для мужчины — это слишком много.

— Особенно если ты всего лишь мальчик, — Хикари встала и вышла из комнаты.

Тодзи вздохнул.

— Я не хотел тебя обидеть! — крикнул он ей вслед.

— Спокойной ночи, — сказала она, и ушла к себе.

Тодзи откинулся обратно на кровать.

— Женщины. Они просто не умеют слушать, — он вздохнул и попытался заснуть, но всю ночь ему снилось, как его сбивают машины, за рулем которых сидит Хикари.

Послышался отдаленный гром. Хадор-кеб, старейшина Щучьей деревни, посмотрел на запретную гору и нахмурился. Обычно она просыпалась раз в столетие. Это была часть сокровенных знаний — раз в столетие гора просыпалась и карала людей за грехи прошедшего века; чистые спасутся, а грешники будут наказаны.

Но она излила свою ярость не более пятидесяти циклов тому назад; земля была плодородной для тех, кто выжил. «Что мы сделали такого, что заслужило гнев богов?» — спросил он себя, на всех шести ногах несясь к центральной площади деревни, чтобы созвать народ и всем вместе бежать к океану.

Глубоко внутри горы Великий Огненный Зверь завывал, в бешенстве измельчая стены своей тюрьмы. Земля тряслась, а небо заполняли клубы дыма. Земля разверзлась, и потекла река лавы, повалил ядовитый дым и дождь из пепла покрыл землю.

Деревня погибла, погребена в лаве, задохнувшись в пепле, прежде чем они смогли убежать.

Не за их грехи.

Просто они были легкой целью.

Великий Зверь смеялся, смотря на то, как они погибали, крича и прося пощады и неба; крики их лишь отражались в горах эхом. Их смерти принесли ему покой, и он восстал из лавы, отбрасывая свои восемь ног, четыре головы и шесть ртов, съеживаясь в форму, которая свела бы с ума любого обитателя этой планеты, превращаясь в непонятное двуногое существо, все в шерсти, всего лишь с одной головой и двумя глазами, будто примитивное создание, раздутое до огромных размеров.

С серой кожей, как та скала, по которой он шел, он спускался по краю горы, неся мерцающий головной убор, на котором было изображено странное свернувшееся существо, похожее на канат с щупальцами и глазами на одном конце.

Несколько оставшихся в живых животных подошли к нему, и ели из его рук, ибо он стал их хозяином, правителем диких и павших. Он знаменовал конец времен, он нес судьбу, которая уничтожит цивилизацию и восстановит власть животных.

Он сдвинул свой шлем, обнажив длинные свалявшиеся, чуть волнистые нити, что свисали с его головы; завернувшись в эти нити, он стал цвета морской волны, таким образом приняв новую конфигурацию. Достигнув расплавленной скалы, он вытащил кейс.

Они думали, что смогут бросить вызов концу света. Но он покажет им Морского Зверя, и он уничтожит их прекрасную цивилизацию, как и многие другие до того. Ведь его нельзя убить, они не в силах сделать это. Ибо он был душою Внешних Богов, их Геральдом, их Гласом. И этот Глас нельзя было отрицать. В конце концов, все возвращалось к нему, или добровольно, или силой.