Пешки ноль-А - Альфред Ван Вогт

По сравнению с тем уходом, который тела Госсейна получали в автоматических «инкубаторах», внимание, оказанное его телу в течение этого месяца, было, вероятно, на уровне, немногим выше примитивного.

Он снова осознал присутствие Лидж. Она сидела на краю кровати и взволнованно смотрела на него. Она ничего не сказала, и Госсейн, стараясь не напрягать свои натянутые мускулы, оглядел комнату.

Это была довольно уютная спальня с двумя одинаковыми кроватями, на одной из которых он лежал. На другой, по-видимому, тоже спали, и Госсейн предположил, что это кровать Лидж. На мгновение он задержался на мысли, что, вероятно, их посадили под замок вместе.

Это предположение он собирался проверить по возможности быстро.

Оглядев комнату, он опять посмотрел на Лидж, и в этот момент она заговорила:

– Как вы себя чувствуете?

Госсейн ухитрился успокаивающе улыбнуться. Он начал понимать, каким страшным для женщины ее положения, должно быть, показался этот месяц. Она не привыкла к опасностям и превратностям судьбы.

– Со мной все в порядке, – ответил он медленно. И челюсть заболела от сделанного усилия.

Ее нежное лицо выражало заботу.

– Одну минуту, я принесу мазь.

Она исчезла в ванной комнате и почти сразу вернулась с небольшим пластиковым тюбиком. Прежде, чем он понял ее намерения, она стянула с него пижаму. Налила на ладонь немного масла и начала энергично втирать его в кожу Госсейна.

– Я делала это весь месяц, – она улыбнулась. – Только вообразите!

Как ни странно, он понял, что она имела в виду. Вообразить, что Лидж, предсказательница, имеющая множество слуг, теперь сама выполняла такую лакейскую работу. Ее изумление собой сделало эту интимную ситуацию нормальной и естественной. Госсейн был не Энро, которому для счастья требовалось чувствовать тепло мягких женских рук, но он успокоился и ждал, пока она растирала ему ноги, руки и спину. Наконец, она отошла и стала наблюдать за его нерешительной попыткой сесть.

Госсейна испугала его собственная беспомощность. На будущее он должен принять это во внимание. Пока он пытался делать некоторые упражнения, разминая свои мышцы, Лидж принесла его одежду.

– Я все выстирала в корабельной прачечной и два часа назад искупала вас, так что можете одеваться, – сказала она.

Тот факт, что она умеет пользоваться прачечной, заинтересовал Госсейна, но он предпочел не отвлекаться на посторонние темы.

– Вы знали, что я проснусь?

– Естественно.

Должно быть, она увидела вопросительное выражение на его лице, потому что быстро сказала:

– Не беспокойтесь, пятна уже появились, как только вы проснулись.

– Когда? – При мысли о действиях его мышцы заныли.

– Минут через пятнадцать. Госсейн быстро оделся.

Первые пять из пятнадцати минут он медленно расхаживал по комнате. Затем он отдохнул минуту и следующие две минуты ходил уже быстрее, размахивая при этом руками. Наконец, он остановился и посмотрел на сидящую в кресле Лидж.

– Расскажите, что случилось с эсминцем, – попросил он.

Ее глаза сверкнули.

– Мы отрезаны, – мрачно сказала она. – Кто-то установил реле, которое уничтожило матрицу искривителя для ближайшей базы. Это случилось в тот момент, когда ее задействовали. Тогда же вы потеряли сознание.

Странно было слышать из ее уст технические слова, но сейчас он не обратил на это внимания, пораженный смыслом сказанного. В тот первый момент, когда Госсейн проснулся и еще не полностью пришел в себя, он только частично ухватил смысл ее слов. Нельзя сказать, что он не понял. Он понял. Но тогда сказанное Лидж было для него только объяснением, почему эсминец так долго не отвечал на видеофонные вызовы.

Теперь же его прошиб холодный пот. Отрезаны, сказала Лидж. Отрезаны в четырехстах световых годах от ближайшей базы. Если система искривителей действительно вышла из строя, теперь они зависят только от атомного двигателя со всеми его скоростными ограничениями.

Госсейн приоткрыл было рот, собираясь расспросить поподробнее. Но Лидж практически ничего не понимала в технике. Слова, сказанные ею, видимо, были подхвачены в течение последнего месяца и, вероятно, значили для нее очень мало.

Ему нужно было все срочно выяснить от более осведомленных лиц, чтобы иметь полную картину катастрофы.

Госсейн повернулся и с досадой посмотрел на запертую дверь. Эти люди, вероятно, не могут себе даже представить, что он может делать с помощью своего дополнительного мозга. Запертые двери были для него детской преградой, раздражающей, когда нужно было сделать так много. Он повернулся, собираясь задать вопрос Лидж.

– Она не заперта. Мы не пленники, – быстро сказала она.

Ее слова предупредили его вопрос. Он подошел к двери – она легко открылась – переступил порог и вышел в пустой коридор.

Около двери он сделал несколько «фотографий» пола и через секунду понял, что автоматически использовал свой дополнительный мозг как раз в то время, которое предсказала Лидж.

Он вернулся в комнату и встал в дверях, глядя на предсказательницу.

– Это то пятно? – спросил он. – Вы говорили про этот момент?

Она приподнялась, чтобы посмотреть на него, затем со вздохом опустилась обратно в кресло. – Как вы это сделали?

Госсейн ничего не имел против того, чтобы рассказать ей, но его смущало только одно.

– Если вас когда-нибудь схватят, – объяснил он, – детектор лжи сможет получить от вас информацию, которая была бы опасна для всех нас.

Он покачал головой, улыбаясь ей.

По выражению ее лица он понял, что она знала, о чем он собирается спросить. Но, тем не менее, спросил:

– Как вам удалось избежать пленения?

– Я успела схватить ваш бластер.

– Вы предвидели на месяц вперед?

Она покачала головой.

– О, нет. Пятно, которое тогда установилось, закрыло весь месяц. Но прежде я увидела, что вы упадете, – она поднялась. – Все это было очень просто, уверяю вас.

Госсейн кивнул. Он мог представить, что она имела в виду. Капитан Фри и Орелдон, должно быть, какое-то время стояли озадаченные, не понимая, что случилось.

– Они не оказали никакого сопротивления, – сказала Лидж. – И я приказала им перенести вас в нашу комнату. А теперь подождите, я принесу вам суп.

«Наша комната», – подумал Госсейн. В этом вопросе надо было поставить все точки над i, конечно, по возможности деликатно. Лидж вышла из комнаты и вскоре вернулась, неся поднос, на котором стояла тарелка с дымящимся супом. Она была так дружелюбна, так услужлива, она принимала их отношения как само собой разумеющееся, и он решил поговорить с ней на эту тему позже.

Съев суп, он почувствовал себя намного лучше. Он отодвинул поднос, и его мысли снова вернулись к их безнадежному положению.

– Я пойду поговорю с капитаном Фри, – сказал он. Когда он шел по пустому коридору, Венера и другие важные дела галактики казались ему очень далекими.

Капитан Фри открыл дверь своей комнаты, и Госсейну показалось, что тот болен. Сильное лицо капитана было бледным, карие глаза лихорадочно блестели. Он уставился на Госсейна, как будто увидел привидение. Кровь резко прилила к щекам.

– Госсейн, – сказал он, – и его голос был хриплым, как воронье карканье, – что с вами случилось? Мы терялись в догадках.

Госсейн смотрел на него и думал, объяснял ли этот страх поведение капитана, позволившее ему захватить эсминец. Наконец, он сказал:

– У нас много работы. Давайте делать ее.

Бок о бок они прошли по тихому коридору в кабину управления. Через час Госсейн имел уже полную картину происшедшего. Пульт управления имеет три прорези подобия, в которых установлены матрицы. В прорези оказались вмонтированы дополнительные схемы. Матрицы связаны между собой так, что если в одной из них однажды происходило «замыкание», образец расстраивался во всех трех.

Замыкание произошло во время телепортации, в результате чего месяц назад сознание покинуло тело Госсейна. Матрицы были настроены на образцы трех ближайших баз, и поскольку они испортились, теперь стало невозможно попасть на эти базы путем телепортации.

Госсейн видел, что капитан Фри верит каждому своему слову, объясняя действие системы, что для Госсейна было достаточным. Он тоже верил капитану, но шел в своих рассуждениях дальше.

«Кто-то, – сказал он себе, – установил эти дополнительные схемы. Кто?»

Проблема была сложнее, чем казалась сначала. Вполне допустимо, что это дело рук Фолловера. Но, однако, тот однажды признался Джанасену, когда они были на Венере, что не обладает техническим умом.

Это утверждение не являлось неоспоримым фактом. Но, если люди используют достижения машинного века, это еще не значит, что они автоматически знают, как установить схему, чтобы нарушить работу сложнейшей машины.

Госсейн подошел к столу капитана и сел. Он устал больше, чем думал, но не смел расслабиться. В далеком космосе отдан роковой приказ. Уничтожить Венеру! И, более того, уничтожить людей Солнечной системы.