Второе правило стрелка - Сергей Мусаниф

На «путь-дорожку фронтовую», исполненную Аполлоном, Геракл ответил «эх, дорогами, пылью да туманом». Аполлон с Дионисом дуэтом грянули «дорога-дорога, ты знаешь так много о жизни моей непростой», закончив песню многократным выкриком «Атас!».

Реджи порылся в памяти, и они с Силеном вспомнили бессмертного Шнура: «дороги мои, дороги, уносили ноги, помогали боги», чем окончательно привели Зевса в благодушное настроение.

Гермес ответил «дорогой в небеса», на что Силен тут же отреагировал «дорогой в ад».

К утру тема казалась исчерпанной.

Геракл закончил петь «как далека и как близка дорога в облака», последовала небольшая дискуссия, не считается ли эта песня вольным переложением детской песенки «по дороге с облаками», уже исполненной Аполлоном, но Зевс заявил, что мелодии разные, слова не совпадают, а потому Аполлону и его товарищам надо сначала заткнуться, а потом исполнить что-нибудь еще.

Тройка олимпийских певцов яростно чесала в трех божественных затылках.

— Ставлю Камень Правосудия против дырявого носка, что не вспомнят, — сказал Горлогориус, внимательно глядя в хрустальный шар.

— Принимаю, — сказал Мэнни.

— Начинаю обратный отсчет, — сказал Зевс. — Пять.

Аполлон принялся чесать в затылке так яростно, что выдрал клок волос.

— Четыре.

— Дорога, дорога, — бормотал Гермес, то ли вспоминая, то ли пытаясь сочинить на ходу.

— Три.

— Надо выпить, блин, — пробормотал Дионис. — Боги, какой позор…

— Два.

— Я протестую! — возопил Аполлон.

— Один. Ноль. Время вышло, — сказал Зевс. — Право пения переходит к другой команде.

— Возьми, — сказал Мэнни, снимая правый носок и дырявя его резким движением пальца. — Заслужил.

Зрители затаили дыхание.

— Вы будете смеяться, — сказал Реджи Силену и Гераклу. — Но мне совершенно ничего не приходит в голову.

— Я потом посмеюсь, — прошипел Силен. — Думай!

— Ну же, — сказал Мэнни, болевший за команду Геракла всей широтой своей магической натуры. — Вспоминайте! «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной» или что-то в этом роде.

— Так это ж детская песня, — сказал Горлогориус, листая нотную тетрадь. — Откуда им ее помнить?

— Опять начинаю обратный отсчет, — сказал Зевс, и на лице Аполлона загорелась надежда. — Пять.

— Вспомнил, — сказал Реджи.

— Четыре.

— Излагай, — сказал Геракл.

— Три.

— Нет времени. Я затяну, а вы подпевайте.

— Два.

— Заметано, — сказал Силен.

— Один. Пойте.

Реджи запел.

— Что это за песня? — тревожно спросил Мэнни. — Я не знаю такой песни. И при чем здесь дороги?

— Может, он чокнулся? — спросил Горлогориус.

— Это стрелок-то?

— Песня не по теме! — радостно завопил Аполлон. — Дисквалификация!

Зевс нахмурил брови:

…сапоги натерли ногработникам ножа и топора…

— Не по теме! — разорялся Аполлон. — Не по теме!

Реджи продолжал петь.

Романтикам с большой ДОРОГИ!

Последнее слово герой, стрелок и сатир грянули втроем, а публика разразилась аплодисментами и восторженными выкриками.

— Браво! Бис! — бесновались амазонки и обнимались с сатирами.

— Очко! — провозгласил Зевс. — Дамы и господа, у нас есть победитель!

— Йес! — кричал Мэнни. — Клево! Знай наших!

— И которые там, интересно, наши? — спросил Горлогориус.

— Ну не боги же.

— Поздравляю, сынок, — сказал Зевс, хлопая Геракла по плечу. — Ты опять победил.

— Наверное, твои гены сказываются, — сказал Геракл.

— Умеешь польстить отцу, — сказал Зевс. — Гермес!

— Я, — пробурчал один из проигравших.

— Метнись на Олимп за бухлом.

— Почему я? — возмутился Гермес.

— По вечному праву младшего, — объяснил Зевс.

— Еще один ключ у нас в кармане, — сказал Горлогориус. — Мэнни, тебе по-прежнему не нравится моя стратегия?

— Результаты она дает, не спорю. Только уж больно она забубённая.

Геракл настоял на том, чтобы проводить Реджи и его драгоценный груз до самого портала. Силен идти с ними отказался, заявив, что климат приграничных с царством Аида территорий для сатиров слишком вреден, а кроме того, он (Силен, не климат) с Цербером не в ладах.

Реджи особо и не настаивал.

Путешествовать с Гераклом было просто и легко. Геракл не уступал в скорости Реджи, а, пожалуй, даже немного превосходил его, был немногословен и, в отличие от сатира, не отвлекался по пустякам. Путь до входа в царство мертвых и портала между мирами они преодолели меньше чем за сутки.

Цербера на месте не оказалось.

— Что ж, давай прощаться, — сказал Геракл.

— Давай, — сказал Реджи. — Я тебе очень благодарен. Даже и не знаю, как тебе отплатить.

— Ты мне ничего не должен, — перебил его Геракл. — Воспоминание о вытянувшемся лице Аполлона, когда их команде засчитали поражение, для меня лучше любой награды.

— Все равно, — сказал Реджи. — Я чувствую себя обязанным. Ты примешь от меня скромный подарок?

— Легко, — сказал Геракл.

Реджи порылся в саквояже и протянул Гераклу картонную коробку.

— Что это? — спросил герой.

— Собачьи галеты, — сказал Реджи. — Если вдруг тебе понадобится какая-нибудь услуга от Цербера, угости его этими галетами. Он их любит.

— Не представляю услуги, которую мне могла бы оказать собака с двумя головами и кучей змей вместо шерсти, но все равно спасибо.[13] Я это сохраню.

— Примешь ли ты от меня еще и совет? — спросил стрелок.

— Охотно.

— Если хочешь прожить подольше, никогда не стреляй в кентавров отравленными стрелами. А еще лучше — не женись.[14]

Часть третья

Моргульский клинок

Глава 1

Мафия бессмертна.

Фредди Баггини, невысокий молодой человек со столь же низкими моральными устоями, сидел за столом и вписывал в конторскую книгу аккуратные колонки цифр. Любой бизнес требует скрупулезного подхода.

Держа ручку в толстых мясистых пальцах, Фредди подвел баланс, подсчитал прибыль и остался ею доволен. Дела шли неплохо. Гораздо лучше, чем этого можно было бы ожидать от столь тихого и далекого от основных деловых центров захолустья.

Фредди запер конторскую книгу в сейф, достал из бара бутылку кьянти и налил себе полный бокал. Увы, насладиться вкусом и ароматом вина в полной мере Фредди не удалось из-за появления его телохранителя и помощника по хозяйству Сэмми, который вошел в кабинет и возвестил о прибытии дорогого гостя.

Джеймс Гандольфини по кличке Гэндальф[15] был широко известной в узких кругах посвященных лиц фигурой. Обычно он носил длинные серые балахоны, под которыми было удобно прятать любое, даже самое крупнокалиберное оружие, редко стриг волосы и всегда имел при себе массивную дубинку, которую выдавал за свой посох. Он был очень опасным субъектом, замешанным не в одно темное дело, и обычно работал посредником между великими мира сего и такими типами, как Фредди.

Хозяин дома встретил дорогого гостя посреди комнаты. Они тепло обнялись, пожали друг другу руки и трижды расцеловались. В их кругах показное проявление дружбы было в большой цене, и ничто не говорило об истинных взаимоотношениях людей, этими проявлениями обменивающихся.

Фредди усадил гостя в кресло, налил ему вина и угостил толстой гаванской сигарой.

— Я к тебе по делу, — сказал Гэндальф. — Дело это серьезное, деликатное, и нам лучше поговорить наедине.

Фредди стрельнул глазами в сторону Сэмми, и тот тут же испарился. Впрочем, далеко от кабинета он не ушел, остановившись за дверью и приложив волосатое ухо к замочной скважине.

Подслушивает, подумал Гэндальф. Ну и ладно. Все равно гранату без чеки в мешке не утаишь.

— Что за дело привело тебя в мою скромную обитель, Гэндальф? — поинтересовался Фредди. Присутствие Сэмми за дверью не укрылось и от его внимания. Впрочем, у Фредди не было тайн от своего телохранителя. Почти не было.

— Тема мутная, и началась она довольно давно, — сказал Гэндальф. — Ситуация на данный момент обстоит не очень хорошо и с каждой минутой промедления грозит выйти из-под контроля.

— Ну а если в двух словах? — попросил Фредди, зная умение Гэндальфа говорить часами, так ничего и не сообщив о сути.

— Саурон оживился, — сказал Гэндальф. — В смысле воскрес.

— Как это? — удивился Фредди. — Его же вроде бы еще Исилдур на нож поставил?