Не играй с любовью - Энн Пэтрик

Возвращаясь, домой, Клер продолжала думать о том же. Она знала, что Ник внимательно следит за ее календарем, знала, что сегодня вечером в его глазах будет немой вопрос. И он опять будет огорчен.

Ник старался скрыть разочарование, его мучили вопросы. Почему? Что у них с Клер не в порядке? После четырех месяцев супружеской жизни они должны были зачать ребенка. Видя, что Клер и так расстроена, он заставил себя непринужденно рассмеяться и обнял ее. Они находились в комнате на верхнем этаже. Это было любимое место Клер, где она ждала его каждый вечер. У них вошло в привычку проводить здесь время перед ужином. Ослабив галстук и сбросив туфли, он садился и рассказывал ей о прошедшем дне. Она внимательно слушала, свернувшись в клубочек в уголке дивана, и Ник чувствовал, как дневное напряжение спадает, уступая место покою.

Сейчас он взял бокал из рук Клер и поставил его на кофейный столик. Потом поцеловал ее, почувствовав немедленный отклик. Он закрыл глаза, вдыхая родной запах. Он любил обнимать ее, любил целовать. Он любил… Ник оборвал себя.

Эта не до конца сформировавшаяся мысль, выбила Ника из равновесия, и он неохотно оторвался от Клер, проведя пальцем по ее щекам, коснувшись большими пальцами уголков мягкого рта.

— Не волнуйся, дорогая. У нас впереди много времени.

У них действительно много времени. Годы. Мужчины становятся отцами в шестьдесят, даже в семьдесят лет. Сорок два — это не возраст.

Он представил годы, которые ждут его впереди. Годы рядом с любимой. Годы, чтобы прикасаться к ней, обнимать, целовать ее. Годы, чтобы беседовать, смотреть на нее, защищать. Годы, чтобы дарить подарки, видеть, как вспыхивают благодарностью ее зеленые глаза. Годы счастья…

Ник взял жену за руки и сказал, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучала озабоченность:

— Мы будем пытаться, пока не добьемся успеха. — И снова поцеловал ее.

Она всегда должна носить зеленое, решил Ник, увидев Клер вечером в субботу. На ней было длинное прямое платье из зеленого шелка. Высокий разрез соблазнительно приоткрывал стройные ноги. Платье было перетянуто в талии широким, расшитым бирюзой поясом из той же ткани. Клер оставила свои длинные густые волосы распущенными, но зачесала их назад, закрепив с боков черепаховыми гребнями, украшенными бриллиантами. В ее ушах сверкали бриллиантовые звезды. Она создана для того, чтобы носить драгоценности, с удовлетворением подумал Ник. Клер, невероятно красива.

Позже, когда они сидели с гостями в полутемной гостиной за кофе с лимонным тортом, Ник наблюдал, как пламя свечи бросает неяркий отсвет на нежные черты Клер. Она просто светилась сегодня от счастья, явно наслаждаясь обществом их друзей, изливая в уголке дивана душу Рите, к которой Ник с первого дня знакомства чувствовал симпатию. Рита была великолепна в огненно-красном платье. Ее яркая, броская красота служила прекрасным дополнением нежной красоты Клер.

Четвертым в их компании был Тим Сазерленд. Наблюдая за ним, Ник заметил, что приятель явно изменил свое отношение к его жене. Было очевидно, что тому доставляет огромное удовольствие общение с Клер. Вот Тим что-то негромко сказал ей на ухо. Ник не мог расслышать, что именно, потому, что был занят беседой с Ритой. Клер слегка наклонила голову и засмеялась своим мелодичным смехом.

Ник вдруг увидел, как друг смотрит на Клер. Увидел особенную теплоту в его глазах, легкий румянец на лице и то, как Тим наклоняется к ней, словно стараясь коснуться. Единственная мысль вытеснила все остальные: Тим влюблен в Клер!

Это было ясно, как день. Гнев и еще что-то горячее и обжигающее сжало его грудь. Будь все проклято! Его лучший друг, человек, на которого он всегда рассчитывал, единственный, кому он безоглядно доверял, влюбился в его жену!

Клер пыталась понять, что происходит с ее мужем. Весь вечер он, казалось, наслаждался ужином и беседой с друзьями, и вдруг, уже во время десерта, в нем произошла какая-то странная перемена. Он замолчал, помрачнел, рот сжался в тонкую линию. Клер, которой вечер, доставил такое удовольствие, начала нервничать. Теперь ей хотелось, чтобы гости, побыстрее ушли. Но ни Рита, ни Тим пока не собирались домой. Они оживленно болтали, смеялись, втягивая ее в разговор, и, казалось, не замечали изменившегося настроения Ника. Но Клер была не в состоянии продолжать веселиться, когда муж сидел рядом с потемневшими от злости глазами и сжимал в руках рюмку с бренди. Наконец Рита поднялась.

— Пора уходить, — сказала она.

— Да, — согласился Тим. — Уже поздно.

Клер и Ник проводили гостей до двери. Женщины обнялись прощаясь. Потом Тим поцеловал руку Клер:

— Спасибо, дорогая. Это был чудесный вечер.

— Я рада, что ты пришел, — ответила она, с улыбкой глядя в его теплые карие глаза.

Тим наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, и через его плечо Клер увидела хмурое лицо мужа. Ее сердце болезненно сжалось — она поняла, что он вне себя. Но почему? Что случилось?

Когда гости, наконец ушли, Клер молча прошла в столовую. Она наклонилась над столом, чтобы задуть свечи, и в этот момент Ник схватил ее за руку и развернул к себе.

— Я хотела убрать тарелки, — произнесла она, стараясь не выдать тревоги.

— Оставь их.

— Но…

— Это обязанность Люсиль и миссис Свифт. Им платят за это, — процедил он. — Идем в постель.

Почему я должна идти в постель? Не потому ли, что мне тоже платят за это? Эта неожиданная мысль, словно током ударила Клер. Она попыталась отогнать ее, но это оказалось невозможно. Ник грубо потащил ее за собой вверх по широкой лестнице на второй этаж в спальню.

И сразу начал раздеваться. Клер молча сняла серьги, положила в коробочку кольцо. Неспешно пройдя в гардеробную, она развязала пояс платья. Продолжая раздеваться, она слышала, как он выругался, опрокинув стул, как ходит по комнате, затем тишина спальни взорвалась яростными звуками музыки.

Ник всегда включал музыку перед сном. Клер привыкла к этому. По тому, что он выбирал, она точно могла сказать, в каком он настроении. Сегодня это была Пятая симфония Бетховена. Клер почувствовала тревогу. Сила и мощь звуков еще больше усилили ее нервозность. Облачась в шелковую ночную сорочку, она старалась оттянуть момент своего появления. Грохочущий ритм затих, уступив место спокойной мелодии струнных. Клер вошла в спальню. Ник, одетый, лишь в пижамные брюки, стоял посреди комнаты, слегка расставив ноги. Прищуренным тяжелым взглядом он окинул жену с головы до ног.

Стараясь выглядеть спокойной, Клер с легкой улыбкой произнесла: