Леди полночь - Кассандра Клэр

Кристина кивнула. Её рука была на шее, а пальцы перебирали ожерелье:

- Я присмотрю за Марком, - сказала она. – Всё будет в порядке.

Эмма почти поверила ей.

Для того, чтобы стать Верховным магом, ты должен хорошо заплатить за это, подумала Эмма, она всегда начинала думать об этом, когда видела дом Малкольма Фейда, который выглядел, как дворец.

Малкольм жил выше по шоссе от Института, близ дороги КананДьюм. Это было место, где пронизанные водорослями утесы поднимались высоко вверх. Дом был окутан сильными заклинаниями, благодаря которым он был скрыт от примитивных. Если ты, как Эмма, ехал на машине, тебе пришлось бы внимательно всматриваться в место между двумя утёсами, а также в серебряный мост, который поднимался высоко к холмам. Тогда заклинания рассеются.

Эмма съехала с дороги на магистраль. Линии автомобилей были припаркованы здесь вдоль сторон РСН, большая часть были серферами, направляющимися на большой пляж на запад.

Эмма выдохнула и повернула машину.

- Хорошо, - сказала она. – Мы…

- Эмма, - сказал Джулиан.

Она выдержала паузу. Джулиан молчал с тех пор, как они покинули Институт. Она не знала, что сказать, поэтому сосредоточила все свое внимание на дороге. Эмма сознавала, что он был рядом с ней всё это время. Он откинул голову на спинку сиденья, его глаза были закрыты, а рука крепко сжимала колено.

- Марк думал, что я – наш отец, - внезапно сказал Джулиан, и ей показалось, что он вспомнил тот ужасный момент, когда увидел взгляд надежды в глазах брата. Бессмысленной надежды. – Он не узнал меня.

- Он помнит тебя двенадцатилетним, - сказала Эмма. – Он помнит тебя маленьким.

- И тебя тоже.

- Я сомневаюсь, что он вообще меня помнит.

Он отстегнул ремень безопасности. Его браслет загорелся, точнее, стекло, которое по цвету напоминало море. Этот браслет, который он носил на левом запястье, переливался яркими красками: пылающим красным, огненно-золотым, сливово-синим.

- Помнит, - сказал он. – Никто не сможет забыть тебя.

Она прищурилась. Через мгновение он уже вышел из машины. Она захлопнула двери со стороны водителя, в то время как машина со свистом пронеслась мимо всего переулка.

Джулс стоял у подножия моста, глядя вверх по направлению к дому Малкольма. Она видела его лопатки под тонким хлопком футболки. На шее оттенок кожи был светлее, чем на остальном теле, потому что его волосы препятствовали загару.

- Дивный Народ - обманщики, - сказал Джулиан, не оборачиваясь. - Они не хотят отказываться от Марка: кровь Фейри и кровь Сумеречного охотника вместе очень ценны. Наверняка будет условие, которое позволит им забрать его обратно, когда мы всё выполним.

- Ну, это ему решать, - сказала Эмма. – Ему придётся выбрать: остаться или уйти.

Джулиан покачал головой.

- Я знаю, выбор кажется простым, - сказал он. – Но, когда много вариантов – это тоже нелегко.

Они начали подниматься по лестнице. Лестница была винтовая и закручивалась вверх к холмам. На ней лежали чары, поэтому она была видна только сверхъестественным существам. Когда Эмма пришла сюда в первый раз, Малкольм проводил ее; она с удивлением смотрела на всех примитивных внизу, которые проносились на машинах, совершенно не подозревая, что над ними поднимается высоко в небо хрустальная лестница.

Теперь она была более ей привычна. Если ты однажды увидишь лестницу, она больше никогда не будет невидимой для вас опять. Джулиан ничего не говорил, пока они шли, но Эмма вовсе не возражала, что он молчал. То, что он сказал в машине – именно это он и имел в виду. Говоря, он смотрел на неё спокойно. Это говорил Джулиан, ее Джулс. Тот, кто жил в ее костях, в её голове и у основания её позвоночника. Тот, кто пронизывал её всю, как вены и нервы.

Лестница обрывалась на пути к входной двери Малкольма. Надо было спуститься вниз, но Эмма прыгнула, её ноги приземлились на утрамбованную грязь. Через мгновение Джулиан приземлился рядом с ней и протянул руку. У неё был хороший баланс и она не нуждалась в помощи, но понимала что он сделал это необдуманно. Рефлекс.

Она взглянула на него. Он казался задумчивым, и едва замечал, что они соприкасались. Они только отошли, как лестница позади них, словно по волшебству, исчезла.

Они стояли перед двумя обелисками, которые торчали из пыльной земли и образовывали ворота. На каждом были выгравированы алхимические символы: огонь, земля, вода, воздух. Дорога, ведущая к дому мага, была выстлана пустынными растениями: кактусами, полынью, калифорнийской сиренью. Пчелы жужжали вокруг цветов. Грязь постепенно превратилась в измельченные ракушки, когда они приблизились к парадным дверям из полированного металла.

Эмма постучала, и двери открылись с почти бесшумным свистом. Коридоры внутри дома Малкольма были белыми и были облицованы с репродукциями поп-арта. Они представляли собой различные направления. Джулиан ненавязчиво стоял рядом с Эммой. Он не принес с собой арбалет, но она почувствовала привязанный к его запястью край ножа, когда он слегка подтолкнул ее рукой.

- Дальше по коридору, - сказал он.

Они шли в сторону гостиной. Вокруг всё было круглым, из стали и стекла. Открывался шикарный вид на море. Эмма подумала, что этот дом был похож на дом кинозвезды. Все было современным, от звуковой системы, которая передавала классическую музыку до громадного бассейна, висевшего над обрывами.

Малкольм развалился на длинном диване. На диване, который занимал почти всю комнату и был повёрнут спиной к Тихому океану. Малкольм был одет в чёрный костюм, очень простой, но точно дорогой. Он приятно улыбался двум мужчинам, одетым в такие же костюмы, что и он. Они стояли возле него с портфелями в руках и говорили низкими голосами.

Увидев их, Малкольм махнул рукой. Гости были белыми людьми лет сорока. Их лица были невзрачны. Малкольм сделал небрежный жест пальцами, и они застыли на месте с невыразительными глазами.

- По мне начинают бегать мурашки, когда ты делаешь это, - сказала Эмма. Она подошла к одному из замерших людей и слегка толкнула его. Он слегка наклонился.

- Не сломай продюсера фильма, - сказал Малкольм. - Я должен спрятать тело в каменном саду.

- Ты их заморозил. - Джулиан сел на подлокотник дивана.

Эмма опустилась рядом с ним на подушки и положила ноги на журнальный столик. Она пошевелила пальцами ног в сандалиях.

Малкольм моргнул:

- Как же ещё я могу поговорить с вами, чтобы они нас не услышали?

- Вы могли бы попросить нас подождать, пока ваша встреча не закончится, - сказал Джулиан. – В этом нет риска для чьей-либо жизни.

- Вы – Сумеречные охотники и всегда находитесь между жизнью и смертью, - небезосновательно сказал Малкольм. - К тому же, я не уверен, что хотел бы с ними общаться. Они – кинопродюсеры и хотят, чтобы я наложил чары, дабы обеспечить успех их новому релизу. Однако это выглядит ужасно. – Он хмуро посмотрел на плакат на диване возле него. На плакате было несколько птиц, которые летели в сторону зрителя и надпись: «ВЗРЫВ СОКОЛА ТРИ: ПЕРЬЯ ЛЕТЯТ».

- Есть ли что-то в этом фильме, чего нет во Взрыве Сокола Один и Два? - спросил Джулиан.

- Ещё больше соколов.

- И в этом смысл? Это ужасно. Кошмарные фильмы, - сказала Эмма.

Она знала о фильмах больше, чем ей бы хотелось. Большинство Сумеречных охотников уделяют культуре примитивных мало внимания, но если вы живёте в Лос-Анджелесе – вам не избежать этого.

- Это требует более сильного заклинания. Больше работы для меня. Зато это хорошо окупится. Я вот думал об установке поезда в моем доме, который бы привозил мне из кухни крекеры со вкусом креветок.

- Поезд? - повторил Джулиан. - Большой поезд?

- Маленький. Средний. Типа этого, - Малкольм изобразил его жестом руки. - Он будет идти… «Чух-чух». - Щелкнул пальцами, тем самым, подчёркивая шум, и кинопродюсеры начали дёргаться.

- Упс, - сказал Малкольм, когда они начали моргать. - Я не хотел этого.

- Мистер Фейд, - сказал старший. - Обдумаете наше предложение?

Малкольм удрученно посмотрел на плакат. - Я свяжусь с вами.

Продюсеры повернулись к входной двери. Младший попал в поле зрения Эммы и Джулиана. Эмма едва могла обвинить его, а с его точки зрения, они, должно быть, появились из воздуха.

- Извините, джентльмены, - сказал Малкольм. - Моя племянница и племянник… Семейный день.

Примитивные непонимающе смотрели то на Малкольма, то на Джулса и Эмму, явно задаваясь вопросом, как кто-то, кто выглядел на двадцать семь лет мог иметь племянницу и племянника подросткового возраста. Старшая пожала плечами.

- Наслаждайтесь пляжем, - сказал он, и они вышли, одарив Эмму дуновением дорогого одеколона и грохотом портфелей.

Когда Малкольм встал, он слегка нагнулся на одну сторону. Он слегка неуклюже ходил, и это заставило Эмму задаться вопросом, был ли он травмирован и полностью ли излечился.