Странный приятель 1 - 4 - Егор Чекрыгин

— Что-то типа того. — Согласно кивнул Готор. — Эти их проклятые пушки, мне еще на прошлом сражении совсем не понравились…

— И-и-и??? — В недоумении захлопал глазами лейтенант Бид.

— Они поставят там пушки, а мы заложим на холме мину. — Терпеливо объяснил Готор. — … Если я правильно запомнил как все было на нашей батарее в прошлый раз, и если кредонцы организовывают артиллерийскую позицию примерно так же… — То вот где-то на этом склоне они должны разместить запасы пороха… Вон та вон линза… место почти идеальное. Если все получится как задумано — взрывом всех пушкарей с батарей сметет как пыль, да и пушкам достанется…

— А если не получится. И они оттуда нас начнут картечью засыпать?

— Так ведь вы же все равно собирались потом на другую позицию уходить? Вот и уходите… Да и почему не получится? — Если все правильно рассчитать и продумать как взорвать…

— Кстати да. — Как ты собираешься взрывать свои мины? Мне кажется в этом деле, это всегда самый главный вопрос.

— Есть много способов. — С необычайно печальным вздохом ответил непонятный капрал. — Только боюсь сейчас, почти все они нам недоступны… — Печально вздохнул еще раз, а потом добавил что-то уже и вовсе непонятное. — Эх, мне бы хоть недельку в хорошей лаборатории… я бы… Впрочем, неважно.

… Фитилям, которые мы используем на мушкетах, я честно говоря не доверяю. — Их вечно приходится раздувать, да и горят они слишком неоднородно, — рассчитать время взрыва будет невозможно. Так что понадобятся длинные свечи, а еще можно склеить несколько трубочных запалов из бумаги, для мин быстрого подрыва. Или попробую сделать что-то вроде пороховой ленты… с помощью того же клея и веревок. Еще бы неплохо заполучить парочку-другую колесцовых пистолетов… Можно не самого лучшего качества, лишь бы замки работали нормально.

… Кстати, — возможно понадобиться довольно много клея… вроде того которым капрал Йоовик намедни проклеивал швы на своем ранце… Это реально?

— Который из рыбьих пузырей? — Достанем. — Кивнул головой Бид. — Его многие используют, у маркитантов должен запас быть. А зачем тебе?

— Берем веревку, бросаем в клей, а потом обваливаем ее в порохе. Поджигаем и… Бум!!! Конечно по уму все это надо бы спрятать под внешнюю оболочку, да еще и желательно непромокаемую. Но в этой пустыне сгодиться и такой. — Влага тут не самый страшный противник.

— Хитро… — Согласился лейтенант Бид. — А пистолеты?

— Запал нажимного действия. — Не очень понятно объяснил Готор. — Или растягиваем веревку на колышках, или доску в землю вкапываем. Заряжаем пистолет холостым, взводим и между собачкой и доской устанавливаем специальный рычажок. — Кто-то наступает на доску, пистолет стреляет в бочонок пороха… и Бум!!!

— … И где ты только такого понабрался… — Задумчиво глядя на Готора, прокомментировал лейтенант Бид. — Однако один взрыв, даже целого бочонка, может пугануть кредонцев, но убьет не так уж много.

— Вниз ямы бочонок, сверху сыпем мелкие камушки… А еще можно земляные пушки делать, если подходящие склоны найдутся… Надо заранее посмотреть маршрут, по которому будем отходить…

Время уже хорошо перевалило за полдень, когда кредонская армия наконец решила проверить теоретические выкладки Готора, на практике…

… К тому времени он, и вся его команда, уже были вымотаны настолько, что на приближающиеся мерной поступью ряды кредоноских мушкетеров, уже смотрели как на избавления от тяжких мук.

Но расслабляться было рано. — Не доверяя никому столь важное дело, — Готор лично зажег свечку, и в сопровождении «своей» банды, скатился с холма.

— Дадим им час! — Заявил он лейтенанту Биду, добежав до рядов своих войск. — Пусть установят пушки, завезут порох… Иначе вся эта затея теряет смысл.

— Надеюсь что кредонцы тоже будут настолько любезны, чтобы дать этот час нам… — Проворчал в ответ Бид. — Даже мне впервые придется драться при таком превосходстве вражеских сил… Им достаточно просто подойти всем на мушкетный выстрел, и дать один залп. Все что потом от нас останется, можно будет собрать веником, и вывалить за камень.

… Только потому полковник и позволил убедить себя, поверить в твои затеи, что помочь нам может только чудо.

— Оно состоится! — Сказал Готор с твердостью, которую однако и сам не испытывал. — Очень уж много разных случайностей могло помешать задуманному.

Реально оценивая соотношение сил, кредонцы не торопились. Пока остальная армия обходила кучку самоубийц с четырех сторон, — перед холмом неспешно вытянулись в линию парочка полков кредонских стрелков, а на холм начали поднимать пушки и припасы к ним.

… И вот, прозвучали первые, пока только пристрелочные залпы пушек…

… Вот несколько ядер уже перерезали линии королевских гренадер, оставив за собой ошметки человеческой плоти и вопящих от боли раненных…

… Вот ядра начали ложиться точнее и чаще… А лицо полковника оу Дезгоота, которому общим решением, была доверена честь командовать обоими полками, исказила гримаса разочарования и недовольства. И он уже было приготовился отдать приказ, пока еще их не обложили со всех сторон, отодвинуться от холма…

… И тут, свеча зажженная в отдельной, прикрытой сверху плетеной корзинкой и пучками травы, (что был доступ воздуха, пояснил Готор), ямке, наконец догорела больше чем до середины, и подожгла облепленную порохом по методе все того же Готора, веревку. Шипящая змейка пробежала вдоль искусно замаскированной канавки, так же закрытой сверху досками оторванными от телег, (За этот этап Готор переживал больше всего), и хорошенько замаскированную сверху, с помощью самых опытных разведчиков Бида… И нырнула в бочонок с порохом… чтобы доказать, что Готор немного ошибся…

Понимая что артиллерии у противника нет, к обустройству батареи кредонцы отнеслись спустя рукава. Никто не стал останавливать пороховые возы на достаточно безопасном расстоянии, чтобы потом подносить бочонки с порохом на позиции по мере пережигания старых запасов. Возы просто подвезли на обратный склон холма, на котором установили батарею, и начали подавать боеприпасы к пушкам, едва ли не с телег…

И тут в ложбинке, к которой пушкари подбегали, чтобы наполнить из бочек картузы с порохом, раздался мощный взрыв. Словно какой-то игривый бог топнул ногой по земле, так что она затряслась с такой силой, что люди попадали на землю и даже перевернулось несколько пушек. А затем еще этот бог и дунул, словно малых таракашек сметая пушкарей с их позиции… Но этим дело не закончилось, — разлетевшиеся во все стороны горящие обломки попали на перевернувшиеся возы с порохом, и те тоже начали взрываться…

Пушкарей и обозной команды просто не стало, камни, комья земли, горящие обломки телег, куски тел, и даже одна маленькая пушка, долетели до стоящих в полусотне саженей перед батареей, кредонских солдат, убив и покалечив многих из них.

… Кое что долетело даже до тоореданцев, стоящих еще дальше.

— Вперед!!! — Заорал полковник оу Дезгоот, еще кажется до того как окончательно смолк грохот взрыва… И поняв что сам с некоторым трудом слышит свой голос — ринулся вперед, увлекая за собой знаменщика и охраняющую эту святыню команду капралов.

Солдаты его полка привычно последовали за своим командиром, а следом побежали и гренадеры 15-го.

Подбежав к растерянным и пребывающим в шоке рядам противника шагов на пятьдесят, полковник остановился и начал отдавать команды. — Его мало кто слышал, но офицеры знали свое дело, спешно выравнивая ряда. А палки капралов не напрасно столько лет гуляли по спинам солдат, и не зря те часами отрабатывали приемы с оружием, доводя их до автоматизма. А замешкавшихся или растерявшихся гренадер капралы быстро приводили в разум.

Фитиль раздуть. Полки открыть. К плечу. Целься. Пли!!!

По все еще пребывающему в шоке противнику прошелся свинцовый ливень. Первый ряд опустился на колено, и над его головами отстрелялись два следующих.

Последовала команда, и полки ринулись на врага в штыковую. Все что осталось от некогда стройных полков кредонских мушкетеров — было смято, и обращено в бегство… Бежали все, кто сохранил ноги и силы для бегства.

— Ренки, не увлекайся!!! — Рявкнул Готор своему молодому товарищу, видя с каким упоением тот, выхватив шпагу, бросился на противника. — У нас другая задача!

— Но… — Запротестовал остановившийся Ренки, возмущенно раскрывая рот, словно вытащенная на берег рыба еще чующая близость родной стихии. В кои-то веки потомку древнего воинственного рода удалось почувствовать себя не шахматной фигурой, которую равнодушные к ее чувствам игроки, двигают по доске. Не мальчиком на побегушках при полковнике, и подметальщиком при штабе. — А Воином, к коей стезе его готовили с младых лет… Но Готор был прав. Да и команды, которые уже отдал полковник, повторенные офицерами и капралами, не давали особого выбора. — Строиться и уходить на новую позицию.