Думаю, как все закончить - Иэн Рейд

– Стеф, – шепчет он.

Я останавливаюсь.

– Что?

Он стонет, целуя меня в шею.

– Что ты сказал?

– Ничего.

Он назвал меня «Стеф»? Ведь так? Я откидываю голову назад, когда он начинает целовать мою грудь. Закрываю глаза.

– Какого хрена! – восклицает Джейк.

Напрягается, отшатывается и снова склоняется надо мной, прикрывая. Меня пробирает дрожь. Он трет ладонью стекло, смахивая с него капельки конденсата.

– Какого хрена! – повторяет он громче.

– Что? – Я уже тянусь за рубашкой, лежащей на полу. – Что случилось?

– Черт, – говорит он, все еще наклоняясь ко мне. – А я говорил, что в школе кто-то есть. Выпрямись. Быстрее. Надень рубашку. Поторопись.

– Что?

– Я не хочу тебя пугать. Просто сядь ровно. Он нас видит. Он наблюдал.

– Джейк? О чем ты говоришь?

– Он таращился на нас.

Я чувствую себя неловко, в животе пустота.

– Я не могу найти свою рубашку. Она лежит где-то здесь, на полу.

– Когда я посмотрел вверх, через твое плечо, то кого-то увидел. Мужчину.

– Мужчину?

– Мужчину. Он стоял там, у окна, и не двигался, просто смотрел прямо на машину, на нас. Он нас видел.

– Джейк, мне страшно. Мне это не нравится. Почему он смотрел на нас?

– Не знаю, но это неправильно.

Джейк встревожен, расстроен.

– Уверен, что там кто-то был? Я никого не вижу.

Я поворачиваюсь на своем сиденье в сторону школы. Пытаюсь сохранять спокойствие. Не хочу расстраивать его еще больше. Я вижу окна, о которых он говорит. Но там никого нет. Пусто. Если бы там кто-то был, он бы нас легко заметил.

– Я уверен. Я видел его. Он был… Он уставился на нас. Ему нравилось наблюдать за нами. Это отвратительно.

Я нашла свою рубашку и натянула ее через голову. Машина остывает с выключенным двигателем. Мне нужно снова надеть куртку.

– Расслабься, давай просто уедем. Как ты и сказал, наверное, какой-нибудь скучающий старый уборщик. Наверное, он еще никого не видел здесь так поздно. Вот и все.

– Расслабиться? Вот уж дудки. Он не был взволнован. Он не задавался вопросом, все ли у нас в порядке. Ему не было скучно. Он на нас глазел.

– В каком смысле?

– В том самом. Гребаный извращенец.

Я закрываю лицо обеими руками и зажмуриваюсь.

– Джейк, мне все равно. Поехали отсюда.

– А мне не все равно. Долбаный дегенерат. Он что-то там делал. Я в этом уверен. У парня мозги набекрень. Ему нравилось смотреть на нас.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел его. Я его знаю. Ну, таких, как он. Ему должно быть стыдно за себя. Он взмахнул рукой, сделал такой волнообразный жест. Он знает.

– Успокойся. Я не думаю, что он вообще что-то делал. Как ты можешь знать наверняка?

– Я не могу просто взять и проигнорировать это. Не могу. Он у меня перед глазами.

– Джейк, мы можем просто уехать? Слушай, я тебя прошу. Пожалуйста.

– Сейчас я ему врежу. Так поступать нельзя.

– Что? Нет. Забудь. Поехали. Мы уезжаем отсюда.

Я протягиваю руку, но Джейк не слишком мягко отталкивает меня. Качает головой. Он в бешенстве. Какие у него глаза. И руки дрожат.

– Мы никуда не уедем, пока я не поговорю с ним. Это неправильно.

Я никогда не видела Джейка таким, даже близко. Он яростно отталкивает мою руку. Мне нужно его успокоить.

– Джейк. Ну-ка. Посмотри на меня, остановись на секунду. Джейк?

– Мы не уедем, пока я не поговорю с ним.

Я недоверчиво смотрю, как он открывает дверь. Что происходит? Что он делает? Я протягиваю руку и хватаю его за правое запястье.

– Джейк? Там же метель! Возвращайся в машину. Забудь об этом. Джейк. Поехали отсюда, я серьезно.

– Жди здесь.

Это приказ, а не предложение. Не оглядываясь на меня, он захлопывает дверь.

– Что? Так глупо, – говорю я пустой, тихой машине. – Боже.

Смотрю, как он шагает вокруг школы, пока не скрывается из виду. Проходит почти минута, прежде чем я успеваю хотя бы пошевелиться. Что произошло?

Я в замешательстве. Я не понимаю. Я думала, что знаю Джейка лучше, думала, что могу, по крайней мере, предсказать его настроение и реакцию. Такое поведение кажется совершенно нехарактерным для него. Голос и лексикон. Обычно он не сквернословит.

Я и понятия не имела, что у него такой нрав.

Я слышала о людях, которые заводятся с полпинка, способны на приступы дорожной ярости и тому подобные вещи. У Джейка только что случился один из подобных моментов. Я ничего не могла сказать или сделать, чтобы привести его в чувство. Он ушел один и не собирался меня слушать.

Я не понимаю, зачем ему понадобилось разговаривать с этим уборщиком, или кричать на него, или что он там собирается делать. Почему бы просто не оставить его в покое? Парень увидел перед школой машину и заинтересовался, кто в ней сидит. Это все. Мне бы тоже было любопытно.

Наверное, я и не подозревала, что Джейк способен на такие эмоции. Кажется, именно этого я и хотела. Он всегда оставался спокойным. Никогда не доходил до крайностей. Вот почему все так странно. Мне следовало пойти с ним. Или, по крайней мере, предложить. Возможно, так он бы понял, как глупо идти туда штурмом.

Я нахожу свою куртку на полу возле заднего сиденья и надеваю ее.

Я могла бы попытаться сделать так, чтобы он расслабился. Пошутить или вроде того. Просто все произошло так быстро. Я смотрю в сторону школы – туда, куда ушел Джейк. Снег все еще валит. Ветер несет тяжелые хлопья. В такую погоду вообще нельзя садиться за руль.

Кажется, я понимаю, почему Джейк расстроился. Он же снял с меня рубашку. Мы собирались заняться сексом. Мы могли бы. Он чувствовал себя уязвимым. От уязвимости мы теряем способность мыслить здраво. Но это ведь я была без рубашки. И я просто хотела уехать. Прочь отсюда. Вот что мы должны были сделать.

Джейк кого-то увидел. Если бы я заметила мужчину, который смотрел на нас через школьное окно, когда мы были в таком положении, независимо от того, что он делал, возможно, я бы тоже вышла из себя. Особенно если этот парень выглядел странно. Я бы точно перепугалась.

Кто он?

Ночной работник? Уборщик, как предположил Джейк? Единственное логичное предположение, но почему-то кажется старомодным.

Что за работа, ночной сторож. На посту, в полном одиночестве, ночь за ночью. И особенно эта школа. В сельской местности, вокруг ничего нет. Впрочем, может, ему так нравится, он не против одиночества. Может приводить школу в порядок в том темпе, в каком захочет. Может