Интервью с ректором (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна

Читать интервью, расписанное на остальных листах, пока не стала, решила сделать это на одной из больших перемен.

Постаралась выкинуть мысли и о Дарене, и о букете, и о вчерашнем дне. Сейчас есть вещи куда более важные, и вчера перед сном я уже начала записывать все, что услужливо подсовывала память. С помощью шифровки, чтобы никто не смог с легкостью добраться до этой информации — это показалось мне здравым решением. Особенно, с учетом того, что именно мне удалось вспомнить.

Оказывается, я обладала действительно опасной информацией. Той, что может помочь отцу, если попадет в нужные руки. Или погубит всю нашу семью, если об этом узнает возможный преступник.

Я уже была готова к тому, что после прочтение записки встречусь с любопытным Нириным взглядом, но та будто и думать забыла про цветы. Уже красовалась перед зеркалом. В форме. В простой академической форме, к которой уже могла бы и привыкнуть. Ее поведение меня сильно смущало, но я решила не поддаваться паранойе.

— Что с ней? — шепотом поинтересовался Фирс за завтраком, искоса наблюдая, как Нира, пританцовывая, идет за добавкой довольно посредственной запеканки.

Я молчаливо пожала плечами. И сама не понимала. Даже объяснить не могла, что именно не так в поведении пусть веселой, но обычно сдержанной соседки. Ее вчерашний взгляд никак не шел из головы.

— Доброе утро, — к нам за стол уселся мрачный Честер.

А с ним-то что не так? Они что, сегодня все местами поменялись?

— Доброе, — поздоровалась в ответ.

— Виделись, — кивнул Фирс.

Чес молча принялся за еду. За стол уселась и Нира с добавкой, напевая какую-то песенку. И лучше бы она продолжила напевать, потому что нечто — и явно не здравый смысл — дернуло ее за язык сказать, точнее почти попеть:

— А Эрне сегодня с утра букет притащили! Я сперва думала, что ты ей подарил, но она сказала, что не ты. Впрочем, логично — такой букетище ценой в семестр будет, не меньше. А ещё она отказалась сообщать, кто именно подарил!

Очень хотелось списать на то, что Нира пьяна, но алкоголем от нее не пахло. Если Честеру и следовало узнать о букете, то явно не в таком контексте. И из-за этого я ощутила укол вины. В тот же миг попыталась утешить себя мыслью, что было бы странно в первую же минуту сообщать парню о том, что мне подарили цветы. Честно говоря, я вообще не должна была оправдываться…

— Я в курсе, мне сообщили, — сухо произнес Чес, не поднимая взгляд от тарелки.

М-м-м, еще и сообщили? Интересно, кто же этот гонец, так заинтересованный в моей личной жизни? Или в личной жизни Честера? Да, вероятно кто-то из студенток увидел, как в нашу комнату несли букет и сделал какие-то сверх особенные выводы. 

Я нацепила маску равнодушия. С Нирой я поговорю, попытаюсь объяснить, что мне хотелось бы, чтобы личное оставалось личным. Но вот обижаться точно не стану, спишу на то, что сегодня луна в какой-нибудь особой фазе, потому подруга ведет себя так странно.

— У тебя же вроде как жених есть, — внезапно произнес Честер. — Как он посмотрит на то, что тебе букеты дарят?

Как-то недавно тебя мой “жених” совершенно не смущал. Или это работает только в одни ворота?

— А может, он и подарил? — спокойно ответила я, позволив себе легкую улыбку.

Пожалуй, этот букет вполне может сыграть на руку. Вдруг Честер поймет, что я не заинтересована в нем, как в парне, лишь как в друге.

— Этого я не учел, — криво улыбнулся парень.

Рядом с слишком уж активно-жизнерадостной Нирой, обеспокоенным Фирсом и напряженным Честером сделалось как-то неуютно, потому я предпочла ретироваться, сообщив, что после занятий буду ждать их в комнате редколлегии. Сама же уселась возле кабинета и вновь достала свой блокнот. Пробежалась взглядом по уже записанной шифровке, прикрыла глаза, возвращаясь к цепочке воспоминаний и продолжила скользить карандашом по бумаге.

Я должна понять. Должна.

К полудню я решила отложить записи. Поняла, что начала путаться в собственных воспоминаниях и решила дать себе отдых. Стоило отвлечься от по-настоящему важных дел, как на меня рухнул ворох не особенно важных. Скорое собрание редколлегии напомнило про интервью с ректором, которое я так и не провела, потому на обед я не пошла. Уселась на подоконнике административного корпуса — памятуя о словах Фирса — и принялась его читать.

Тут можно было не опасаться шепотков, что меня постоянно преследовали. Даже преподаватели появлялись тут редко, пользуясь внутренними кристаллами телепортации, любезно предоставляемыми им ректором и студентами факультета артефакторики.

Над первым же вопросом, выведенным уже знакомым почерком Неррса, я хихикнула:

— Каково это быть самым молодым ректором в истории ВАКа?

Он что, и впрямь считает, что я бы начала с этого? И позволила бы ему ограничиться простым:

— Это большая ответственность.

Ну не-е-ет, господин ректор, журналист в вас умер так и не родившись. С таким интервью «Хроники» далеко не уедут. Даже откровение второкурсника, пожелавшего остаться анонимом, читать было интереснее.

Что, если в будущем номере сообщить, что в качестве эксклюзива ректор ответит на все претензии и похвалы тех, кто решил высказаться? Надо перелопатить материал, собрать чуть больше честных анонимных провокаций, чтобы следующего номера ждали с нетерпением. И, конечно же, договориться с Неррсом… Если он сможет выделить еще немного времени.

— Эрна, с ней точно что-то не так, — от размышлений отвлек голос Фирса, заставивший вздрогнуть от неожиданности. Кажется, я увлеклась. — Она назвала меня зайчиком!

— Кто? — Я не сразу сообразила, о чем вообще речь.

Подняла на парня взгляд. Тот выглядел уж слишком обеспокоенным, даже нервозным.

— Нира, — пояснил Фирс. — Назвала зайчиком, поцеловала в щеку и отрубилась.

— В смысле отрубилась?

— Заснула, Эрна! Или потеряла сознание. С миленьким таким сопением! — возмущенно выплюнул Фирс.

— Может, решила сменить образ? — предположила. Хотя почти сразу поняла, насколько это предположение абсурдно.

— Настолько кардинально, что перед этим чуть ли не подралась с одной из бывших подружек Шварц?! — наседал парень. — Я не хочу сказать, что их горе не вызывает сочувствие, но они же сцепились на ровном месте!

— Они ее обидели? — обеспокоенно спросила я, чуть отстраняясь от подоконника. — Она не пострадала?

— Нет. Я вмешался. И Чес подключился, успокаивая этих фурий. Но дело не в этом… Опустим даже то, что Нира всегда избегала любых конфликтов.

Фирс замолчал, явно не зная, как сказать.

— Она использовала магию.

— У нее же…

От удивления я даже не смогла закончить предложение. Да и зачем. Фирс и без меня был в курсе, что резерв Ниры был довольно мал, да и формулы она запоминала откровенно не очень.

— Я не хочу сказать, что ее чары были сильными, — начал объяснять Фирс. — Просто… В этот раз они были многим мощнее, чем раньше. Ты не знаешь, она ничего не принимала?

Принимала? В каком смысле?

— Ты думаешь, что ее отец сделал какое-то зелье? — озадаченно переспросила я, из-за чего была удостоена снисходительным взглядом от парня.

— Если это и было зелье, то явно на запрещенных травах. Вряд ли мистер Эшли стал экспериментировать над дочерью. Да и за такое лицензии лишают…

— Ты хочешь сказать, что…

— Что это могут быть запрещенные травы, — повторил Фирс.

— Но она же никуда не выходила из академии вчера!

— Эрна, ты всю жизнь в лесу провела? — фыркнул Фирс. — Искренне полагаешь, что это можно раздобыть лишь в городе? И студенты такие милые зайчики, которые только и делают, что образовываются?

— Я как-то раньше не интересовалась запрещенными веществами, — огрызнулась.

— Эрна, я почти уверен, — уже тише произнес Фирс. — И с этим надо что-то делать. Я уже сталкивался с этими симптомами…