Государыня - Галина Гончарова

— Государыня, вот он.

Симеон Полоцкий здорово напоминал затравленную крысу. Кто другой не увидел бы в нем этого, но Софья, с ее опытом, подмечала и слабо подрагивающие пальцы, и слишком резкие жесты, и даже опасливый взгляд на нее…

— Надеюсь, вы никуда не спешите, Самуил Емельянович?

Вот теперь старец вздрогнул, услышав свое имя-отчество. Не принято такое было, но в устах царевны… Уж лучше б ругалась — безопаснее было бы.

— Государыня… я к вашим услугам.

— Тогда, полагаю, вы на меня и не обидитесь. — Софья криво усмехнулась — и кивнула казакам: — Обыскать!

Симеон дернулся, но куда там! Обыскивать казаки умели, так что через пять минут на столе выросла горка предметов. Софья принялась перебирать их.

— Кинжал. Да интересный какой, почти мизерикордия… — Действительно, тонкое, игольно-острое лезвие было предназначено не для резки мяса. А вот вонзиться между ребер — в самый раз. Потаенное оружие. — А что у нас еще? Деньги, просто отлично. А почему три кошеля? Так, ну тут золото и камни, это понятно. Не нищим убегаем. Здесь серебро и мелочь на мелкие расходы. А тут?

Симеон дернулся, но остался на месте. Софья вытряхнула на стол четыре монеты, покрутила в руках, полюбовалась на вырезы.

— А у кого двойники?

— Государыня? Не понимаю я, о чем вы…

— Ничего, палач поможет, — «утешила» Софья. Уж Александра Дюма читывали, и парные монеты секретом не были. У тебя одна — с определенными вырезами, у меня вторая… ключ, пароль, опознавательный знак для своих. Дело житейское, этим многие баловались. Просто подбирается оригинальная монета, можно с эмалью или камушком, делаются вырезы, отверстия, договариваешься до кучи о пароле — азы шпионской азбуки.

«Приедет… и или нашпионит, как последний сукин сын…» — вспомнился Софье незабвенный булгаковский Коровьев, он же Фагот. Ах, как же хорошо было работать свите Дьявола! Делай, что пожелаешь, а проблемы людей — это их проблемы.

И она б сейчас схватила Симеона, вздернула на дыбу, так нет же! Нельзя покамест, все ж уверены, что он добрый, хороший, чуть ли не святой. А она пока и так… шатко все, очень шатко. Нельзя ей рисковать.

— Государыня, нешто виновен я в чем?

Симеон смотрел невинно, но царевна не обратила внимания на честный открытый взгляд. Она смотрела дальше.

Пара склянок с непонятным содержимым ее заинтересовала больше остального.

— Это что?

— От сердечной боли, лекарь смешал, — отчитался Симеон.

Софья кивнула и отдала оба флакона Дмитрию.

— Отвезти Ибрагиму, пусть проверит.

— Да, государыня.

— А вы, любезнейший, расскажите мне, что у вас за нужда такая в городе объявилась. — Софья смотрела ласково, но от такой ласки морозцем по спине продирало.

— Да я к лекарю хотел наведаться в Немецкую слободу, — признался Симеон. — Переволновался я за сегодня, вот и…

— Нож взяли, потому что на улицах небезопасно. Монеты — чтобы заплатить за лекарство. Склянки — для сравнения. Чтобы знал, что делать, — Софья рассуждала вслух. — Ладно. А вот это вы как объясните?

Два кошеля — большой и совсем крохотный, мягко звякнули под ее рукой. Симеон, впрочем, уже успел найти ответ.

— Государыня, я тут немного людям помогаю, вот и сегодня решил. Беспорядки же, наверняка кто-то да пострадал, а я бы деньгами и помог.

— Как это мило с вашей стороны.

Софья разозлилась всерьез. Этот ухватистый угорь просто выскальзывал из рук. Она носом чуяла, что с ним нечисто, но… что?

И как?

Можно бросить его рядом с Хованским, пытать, но… нужна или причина, или повод. Под пыткой-то человек в чем хочешь признается. Лучше сейчас не волновать народ. Опять же, у Симеона настолько хорошая репутация, что точно — тварь. Порядочных людей обычно куда как меньше любят.

— Я лично попрошу вас никуда не уходить из дворца. — Софья мило улыбнулась.

— Да, государыня…

Симеон уже понял, что вывернется, и обнаглел:

— А ежели мне лекарство понадобится?

— А на тот случай я к вам приставлю… Дмитрий, кто у нас в приемной?

— Алексашка, государыня. Алешка еще, Любимка…

— Отлично! Вот Любима и приставь!

— Государыня?

Царевичев воспитанник влетел, поклонился.

— Тебе вменяется следовать везде за старцем Симеоном, — ласково сообщила Софья, — а ежели плохо ему станет, срочно звать лекаря. Понял?

— Да, государыня.

Судя по хитрому блеску серых глаз, понял парнишка намного больше. Вот и ладненько, Софью это устроило. Симеона — явно нет, судя по благочестиво-кислому выражению лица, но на всех же не угодишь, верно?

— А вот это, — Софья повертела в руках кошелечек со «странными» монетами, — я оставлю у себя. Дмитрий, выдать Самуилу Емельяновичу из казны четыре равные по ценности монеты.

Симеон скривился еще больше, но протестовать не решился. Раскланялся — и ушел, сопровождаемый Любимом. Софья проводила его злобной ухмылкой, смахнула в ящик стола кошелек и взялась за бумаги. Как царь умудрялся во всем этом разбираться?

Не-ет, надо здесь наводить порядок. Все равно ведь придется.

Симеон у себя в покоях в это время клокотал от злости. Да так, что стоять рядом с ним было небезопасно.

С-сука! Дрянь, гадина, девка непотребная!!!

Вот сейчас он точно знал, кто верховодит в Дьяково. Именно она! Она…

То, как царевна держалась, как говорила… не могла так себя вести соплюшка! Его просто провоцируют… и ведь он поддастся! У него нет выбора!

Из Кремля его не выпустят, но если не станет царевны Софьи… Остальные — нет. Не то. Слабы, глупы… а вот эта…

Симеон прикрыл глаза, вспоминая разговор. Софья смотрела на него, как кошка. Только вот она не играла, она всерьез была настроена его сожрать, как только появится хоть малейший повод. И сожрет.

И все вытряхнет.

Так что же делать?

Да ясно и что, и чьими руками… вот сейчас отошлем мальчишку за лекарем — и займемся. Набросать пару строчек в записке было несложно. Спрятать ее в рукав, чтобы долго не искать, как раз, пока он в свои покои шел, нужного человечка видел — и тот за ним последовал…

Симеон достал из шкапа пузырек с зеленоватой настойкой, глотнул, сморщился от мерзкого вкуса… Выветрится быстро. А теперь…

Мужчина вскрикнул достаточно громко, чтобы паренек заглянул в комнату, застонал, схватился за сердце и сполз по стеночке.

Мальчишка влетел, пощупал пульс, от волнения стучавший с дикой скоростью, взглянул в зрачки Симеону — и помчался за Блюментростом. Ежели Полоцкий помрет раньше допроса, царевна ему голову отвернет.

Этого времени Симеону как раз хватило, чтобы выглянуть из покоев и подозвать одного из стрельцов. Письмецо ушло к своему адресату.