Лешие не умирают - Игорь Осипов

Дверь раскрылась, и в «Тарантас» зашел еще один посетитель.

– Во, еще один, которому нужно рассказывать прописные истины о бабах. – Латышев помахал рукой в нерешительности замершему в дверях Молодому и лилейным голоском позвал: – Костичееек, мы тут.

Данила чуть не подавился от смеха столовым ножом, который как раз решил применить в качестве зубочистки.

Молодой зарделся, как красна девица, подошел к столу и уселся на единственный свободный стул. А Саныч не унимался и «сыпал соль на кровавый мозоль» парня.

– Как же ты вырвался из цепких лап этой валькирии? Наверное, пришлось применить все, чему я тебя научил?

– Таня нормальная… и она не эта… как ее… не она, в общем.

– Ууу, все намного хуже, чем я думал. Мы его теряем. Ладно. Что теперь уже, – Латышев разлил остатки напитка по рюмкам. – Собственно, давайте, за успешный рейд. Пришли без потерь, задание выполнили. Чтобы всегда так было!

Не успели опрокинуть рюмки, как возле стола, где отдыхали сталкеры, материализовался вестовой. Он посмотрел на бойцов и, выбрав из всех Латышева, вручил открытый пакет. Саныч достал из него сложенный пополам листок и, бегло пробежав по нему глазами, произнес:

– Посидели, блин… Еремин срочно требует нас к себе. Что-то серьезное случилось, раз даже вестовую службу на уши подняли. Пошли.

Данила с сожалением посмотрел на недоеденную рульку, но решительным жестом вложил свой тесак в ножны и поднялся из-за стола.

Глава 8

КТО ВЫ?…

Половину пути они ехали молча, и только когда «уазик» свернул с трассы на узкую дорогу в сторону Духовщины, Григорий подал голос:

– Как они выжили вообще, когда тут такие твари летают?

Леший посмотрел на воспитанника и промолчал, но воспитанник все не унимался:

– Я смотрю, что живут они получше нашего, если могут с такими гадами бороться. Ясно же было слышно: «задание выполнено, мутант уничтожен». Надо туда всех вывозить. Что молчишь?

Леший не отрывал взгляда от дороги, уползающей вдаль. Машина, медленно перекатываясь с балки на балку, перебралась по шаткому мосту через реку Хмость и, взревев мотором, стала набирать скорость в горку.

– А что сказать? Мы слышали, что организованная боевая группа выполнила задание, уничтожив какого-то монстра, и теперь возвращается. Судя по позывному «База» – на эту самую базу. Информации мало… больше вопросов, чем ответов. Понятно, что у них есть возможность там жить, но… Как они там живут? Как относятся к чужакам? Захотят ли принять к себе больше двух сотен человек, да и смогут ли? Это ведь не шутка: людей надо расположить, накормить. Мы, как ни крути, им конкурентами по жратве будем. Вот ты сам представь, что к нам бы такая толпень приехала – здрасте, вы не звали, мы приперлись. По нынешним меркам – это, как до войны взять на себя бремя содержания соседнего государства.

Леший притормозил возле перекрестка. Еще более узкая дорога уходила под свод деревьев и терялась в зарослях уже в сотне метров от основной трассы. На покосившемся, некогда синем указателе еще читались буквы и цифры: «Мышегребово 1,5». К тому времени стрелка на индикаторе машины уже висела в красной зоне, судорожно цепляясь за нолик.

– Топлива надо подлить.

Не глуша двигатель, Леший взял с заднего сиденья ружье и вручил его Григорию, а у него забрал свой автомат, после чего выбрался из кабины и, открыв заднее отделение милицейского «бобика», в котором раньше перевозили задержанных, достал оттуда тяжелую двадцатилитровую канистру и воронку. Гриша тоже вышел из машины. Ноги от долгого сидения затекли, да и негоже оставлять напарника без подстраховки. Пока Алексей булькал сзади, переливая топливо в бак, он обошел машину, внимательно разглядывая подобравшиеся вплотную к дороге кусты.

Из листвы прямо возле обочины на них смотрели желтые настороженные глаза величиной с маленькие блюдца. Размер зверя, затаившегося в чаще, даже трудно себе представить – он уж точно мог быть не меньше «уазика».

– Цель на десять часов! – Дробовик, казалось, сам взлетел в руках у парня и уставился дулом в желтый глаз. Бульканье прекратилось, послышался тихий металлический щелчок снимаемого с предохранителя автомата.

– Давай быстро в машину.

Второй раз Гришу просить не пришлось. Пятясь, словно рак, и не отводя оружия с виднеющихся в кустах глаз, он забрался в кабину. Наставник уже сидел за рулем.

Алексей, воткнув передачу, осторожно отпустил сцепление и нажал на газ. Машина медленно тронулась с места и покатилась дальше, а желтые глаза с узкой прорезью вертикальных зрачков удовлетворенно мигнули и исчезли. Видимо, решать территориальные разногласия с неизвестным существом их хозяину тоже не хотелось.

– И последний, но, пожалуй, главный вопрос. – Леший продолжил фразу, словно и не прерывался только что на заправку и эту дуэль взглядами с неведомым существом. – Как мы всю нашу ораву доведем? Видишь, что тут водится… и, похоже, чем ближе к городу, тем страшнее.

– Так надо связаться с этими неизвестными, и все, – Гриша потянулся к рации на передней панели и тут же получил по руке.

– Собьешь частоту – я тебя лично этой гребаной мыши скормлю…

– Кому? – Воспитанник даже замер от неожиданности.

– Ну, та тварь, что с нами в гляделки играла на повороте на Мышегребово – это я так… обобщил. Конечно, надо связаться, но не сейчас. Рация или испорчена, или не тянет… в любом случае, дома посмотрим и подумаем. А ручки крутить – мозгов много не надо, и уж точно помощи от этого больше не будет.

Оставшийся до Духовщины путь преодолели без особых происшествий. Пришлось, правда, остановиться, чтобы закрыть хлопающую дверь заднего отсека, которую, в спешке срочной эвакуации, оставил открытой Леший. Наставник, кстати, весь последний десяток километров ворчал по поводу оставленной на дороге канистры с парой-тройкой литров топлива. Сокрушался так, будто он подарил тому глазастому мутанту не жестянку с остатками жидкости сомнительных свойств и качеств, а последний рожок с боезапасом к своему обшарпанному «укороту». Григорий вначале с удивлением поглядывал на своего воспитателя, но потом понял, что Леший таким странным образом «выпускает пар», и только тихо посмеивался над очередным емким определением с пожеланиями, посланными в адрес бедному животному, в общем-то, не сделавшему им ничего плохого.

Белый покосившийся указатель с полуистершимися буквами, гласившими: «Духовщина», стоял уже в воде. Первые ручьи перебрались через полотно кольцевой дороги и, весело журча, собирались в кювете, завершая окружение города.

Леший остановился возле знака и, открыв дверь, встал на подножке, опершись на нее. Он долго смотрел поверх крыши «уазика» на водную гладь справа от машины. В рыжем свете заходящего солнца вода или отражающиеся в ней небеса окрасились в кровавые оттенки, и было ощущение, что болото горит вместе с пылающими над ним облаками. Огромный огненно-рыжий диск солнца вынырнул из облаков, чтобы сразу окунуться в это буйство красок огня и воды, сошедших с ума и решивших вдруг заключить союз. Насмотревшись, Леший сел обратно за руль и медленно повел машину по Смоленской улице.