Код цвета. Небесный голубой, газетный желтый, королевский фиолетовый и другие оттенки в культурной истории цвета - Пол Симпсон

с таких строк: «Когда я стану старухой, я буду носить фиолетовый / И красную шляпку, которая мне не идет». Джозеф, которая умерла в 2018 году в возрасте 85 лет, однажды призналась, что никогда не носила этот цвет: «Терпеть не могу фиолетовый. Он мне не идет».

16 сентября 1660 года Сэмюэл Пипс написал, что он отправился в Уайтхолл, «где увидел короля в фиолетовом трауре, оплакивающего умершего брата». (Речь шла о Карле II. Его брат, герцог Глостерский, умер от оспы.) В XIX веке в Британии вдовы, чьи мужья почили двумя годами ранее, во втором периоде траура носили одежду светло-лиловых тонов. В некоторых католических странах, особенно в Бразилии, одежду фиолетового цвета надевают на похороны, потому что этот цвет ассоциируется там со страданиями Христа.

В городе Антигуа-Гуатемала эта ассоциация нашла отражение в ежегодном религиозном фестивале: на Пасху сотни кающихся в фиолетовых мантиях и конических колпаках в память о страданиях и воскресении Христа несут платформу с его скульптурой. Платформу поддерживают 70 человек, а для шествия необходимо 50 команд кающихся. Это одновременно и печальный религиозный ритуал, и красочное, но недолговечное произведение стрит-арта.

В 1856 году одаренный 18-летний ученый по имени Уильям Перкин получил фиолетовый краситель. Перкин экспериментировал с анилином, дешевым экстрактом из отходов каменноугольной смолы, пытаясь синтезировать хинин, необходимый для лечения малярии. Эксперименты закончились неудачей, но в мензурках остался грязно-коричневый осадок. Перкин очистил мензурки спиртом, и осадок неожиданно приобрел насыщенный цвет фуксии. Так совершенно случайно был создан синтетический краситель. Сначала ученый весьма вольно назвал этот краситель «тирским пурпуром», потом его переименовали в мовеин, чтобы звучало более модно, а сегодня мы знаем его как лиловый.

К счастью для Перкина, императрица Евгения, жена Наполеона III, решила, что лиловый цвет гармонирует с цветом ее глаз (которые, хотя и славились красотой, определенно не были сиреневыми). После того как императрица Евгения выбрала лиловый цвет в качестве королевского, начался настоящий модный бум. В январе 1858 года королева Виктория надела роскошное лиловое бархатное платье на свадьбу своей старшей дочери принцессы Виктории и принца Фридриха Вильгельма.

В середине XIX века мода была почти столь же непостоянна, как и сегодня. В 1858 году, когда состоялась свадьба принцессы Виктории, журнал Punch жаловался на «лиловую заразу». Этот цвет стал ассоциироваться с молодящимися старухами. В 1891 году Оскар Уайльд в романе «Портрет Дориана Грея» советовал: «Не доверяйте женщинам, которые, независимо от возраста, носят платья лилового цвета»[38].

Открытие синтетических и промышленных способов получения цветных красителей стало поистине революционным прорывом — впервые в истории обычные люди могли позволить себе носить одежду тех цветов, которые ранее были прерогативой богатых и знатных. В 1858 году, когда началась мода на лиловый цвет, химики в Германии синтезировали второй анилиновый краситель — ярко-красный фуксин, также известный как маджента. Его производство обходилось дешевле, чем производство мовеина.

Производство синтетических красителей заложило основы современной химической промышленности к середине 1860-х годов, и в мире моды произошел коренной переворот. Однако возникли и некоторые проблемы. Уильям Моррис жаловался: «Выцветание новых красок — это переход во всевозможные отвратительные синюшно-бледные оттенки». Производитель тканей шотландец Джеймс Мортон (1867–1943) оставлял красители на солнце, чтобы проверить, насколько они стойкие, и брал в работу лишь те, которые не выцветали. Затем компании, например Burberry, продвигали эти красители как «несмываемые».

Еще более серьезная проблема, которую предстоит решить нам, — это неизгладимые пятна, которые фешен-индустрия оставляет на нашей окружающей среде. По оценкам Всемирного банка, пятая часть глобального загрязнения воды — результат окрашивания и обработки изделий из текстиля. Чем раньше промышленность перейдет на нетоксичные, биоразлагаемые и стойкие красители, тем лучше будет для всех нас.

Теперь мы знаем, что первый синтетический краситель — египетская лазурь — был изобретен примерно в 2200 году до н. э. и использовался для окрашивания статуй, керамики и гробниц фараонов. Полтора тысячелетия спустя китайские мастера создали синтетический краситель, известный как ханьский фиолетовый. Считается, что его открыли стеклодувы-даосы, обрабатывая окрашенное нефритом стекло. Получать этот краситель было нелегко: сырье измельчали, смешивали в точных пропорциях и нагревали до 850–1000 °C. Однако китайцы произвели много ханьского фиолетового, названного в честь династии Хань, при которой он широко распространился, и окрашивали в этот цвет бусины, фрески и скульптуры, изображавшие Терракотовую армию Цинь Шихуанди, первого императора единого Китая. (К сожалению, после раскопок большая часть красителя на погребальных статуях воинов императора окислилась.) Сам же краситель таинственным образом исчез, как и династия Хань, примерно в 220 году н. э.

В 1992 году формула ханьского фиолетового была восстановлена, и физики удивились, обнаружив, что этот краситель способен «разрушить» третье измерение. Кэсси Райан писала в Vision Times: «Под воздействием низкой температуры и очень сильного магнитного поля пигмент переходит в состояние, называемое квантовой критической точкой, где он “теряет” свое вертикальное измерение. Это означает, что световые волны, проходящие сквозь него, могут двигаться только в двух направлениях, — возможно, из-за черепицеобразной структуры минерала».

Ханьский фиолетовый еще заметен в росписи Терракотовой армии

Наместникам Христа на Земле понадобилось более тысячи лет, чтобы определиться с цветами одежд священнослужителей. В 1215 году четвертый Латеранский собор запретил священникам носить красное и зеленое. После падения Константинополя в 1453 году поставки тирского красителя в Европу были затруднены, и это побудило Ватикан взять под контроль выбор красителей для церковных одеяний. В 1464 году папа Павел II распорядился, чтобы кардиналы носили алое платье. Епископам полагались одеяния розового оттенка пурпурного (такие ткани стоили дешевле), а сам понтифик монополизировал «настоящий пурпур». Позже было высказано предположение, что красный цвет означал готовность кардиналов пролить кровь за церковь.

Цветовая иерархия католической церкви постепенно усложнялась в соответствии с рангами священников. В 1966 году второй Ватиканский собор несколько упростил правила. В новом спектре цветов фиолетовый остался прерогативой папы и тех высших духовных лиц, которые помогают ему в церемониальных и гражданских обязанностях, красный был выделен кардиналам (для шапок и поясов, а также для мантий, надеваемых во время проведения конклава), а у рядовых священников ряса должна быть черного цвета.

В 1508 году пурпурный цвет послужил наглядным доказательством папского лицемерия. Язвы, которые появляются на коже больных сифилисом, в просторечии назывались «пурпурными цветами». Папам и кардиналам предписывалось соблюдать целибат, а потому они не должны были болеть этой болезнью, передающейся половым путем, но в Страстную пятницу 1508 года на ногах у папы Юлия II