Код цвета. Небесный голубой, газетный желтый, королевский фиолетовый и другие оттенки в культурной истории цвета - Пол Симпсон

принц Сётоку создал некий табель о рангах из двенадцати уровней, в основе которого лежали заслуги человека, а не его происхождение (впрочем, большинство людей при дворе все равно были аристократами). Каждый ранг соответствовал ключевым конфуцианским ценностям и обозначался головным убором определенного цвета. Только чиновникам самого высокого ранга — «дайтоку» — разрешалось носить фиолетовые шляпы. Чиновники рангом ниже носили головные уборы более светлого сиреневого оттенка.

В то время пурпурный краситель в Японии стоил дорого, потому что его добывали из корней воробейника — ценного лекарственного растения. Процесс выделения красителя был достаточно сложным. В 2015 году специалист по красителям доктор Кадзуки Ямазаки и его ученики провели эксперимент, в ходе которого выяснилось, что для получения глубокого фиолетового цвета традиционным способом требуется многократное замешивание сырья, окрашивание и закрепление протравой в течение нескольких дней.

В одной японской сказке принц Сётоку отдает еду, питье и свой фиолетовый плащ голодному нищему, который на самом деле оказывается Бодхидхармой — монахом, принесшим дзен-буддизм в Китай. Такие легенды, наряду с использованием фиолетового цвета вместе с белым в костюмах императоров и богов в Но — форме классической японской танцевальной драмы, появившейся в XIV веке, — повышали престиж этого цвета. Даже сегодня в Японии фиолетовый цвет является официальным знаком отличия: почетная медаль с фиолетовой лентой вручается за значительные достижения в области науки или искусств.

Принц Сётоку в одежде цвета мурасаки

Императорская монополия на фиолетовый цвет была нарушена японским театром кабуки, в частности пьесой «Сукэроку» (1713), более известной под названием «Цветок Эдо». Американский критик Джей Кейстер пишет, что главный герой этой драмы о мести — «бесстрашный, дерзкий франт… один из самых популярных героев японской сцены». Высокомерие Сукэроку подчеркивалось его ярким макияжем, зонтом, напоминавшим мишень, и прежде всего фиолетовой головной повязкой (мурасаки хатимаки). Пьеса «Сукэроку» до сих пор регулярно ставится в японских театрах.

Роль Сукэроку вскоре стала синонимом имени Итикава Дандзюро, сценического псевдонима актеров, родившихся в семье Итикава или усыновленных ими. Фиолетовая повязка актера Дандзюро II была подарена ему высокопоставленной дамой, служившей у матери сёгуна. Дандзюро II сделал эту повязку неотъемлемым атрибутом стильного, сексуального и провокационного танца, с которым Сукэроку впервые появляется на сцене.

Актер театра кабуки Куния Савамура в роли Сукэроку. Токио, 2006

Бабочка Sasakia charonda, также известная как большая фиолетовая императорская бабочка, — один из национальных символов Японии. Исследование, проведенное в 2019 году, показало: популяция этого вида бабочек, когда-то в изобилии встречавшихся в лесных массивах по всей стране, сокращается настолько резко, что к 2025 году Sasakia charonda может вовсе исчезнуть из дикой природы.

Слово purple в английском происходит от древнеанглийского слова purpul, а оно — от латинского purpura, восходящего к греческому слову porphira, обозначающему пурпурный краситель. Единственное слово, которое идеально рифмуется с purple, — curple, искаженное шотландское crupper — круп лошади или ремень, удерживающий седло. В 1787 году шотландский поэт Роберт Бёрнс срифмовал curple с «гордым императорским пурпуром» (proud imperial purple) в восхищенном послании миссис Скотт, «хозяйке дома Уохоп».

Многие оттенки фиолетового связаны с цветами и растениями: фиалка, лаванда, барвинок, сирень, гиацинт, орхидея, баклажан, Бойзенова ягода, шелковица, вереск, гелиотроп, орсель (красильный мох), чертополох и флокс.

Продукты и напитки — виноград, слива, изюм и сангрия — подарили нам еще несколько оттенков пурпурного. На периферии этой цветовой гаммы находятся такие оттенки, как электрический фиолетовый (где-то между фиолетовым и малиновым на вашем мониторе), аметистовый (более бледный, чем драгоценный камень, в честь которого он назван) и Purple Pizzazz, цветной карандаш фирмы Crayola с ярким розовым оттенком.

В поэме «Бесплодная земля» Томас Стернз Элиот использует множество ассоциаций с фиолетовым цветом, особенно с такими его оттенками, как лиловый, сиреневый и гиацинтовый, для обозначения тайны, разрушения, смерти, искупления и обреченной любви. Во второй строке стихотворения Элиот пишет о сирени, появляющейся из мертвой земли, — скорее всего, это отсылка к поэме Уолта Уитмена «Когда во дворе перед домом цвела этой весною сирень»[36], в которой поэт скорбит по Аврааму Линкольну. Сирень традиционно символизирует весеннее обновление, но Элиот связывает сирень с тоской, разрушением и смертью, словно намекая на убитого президента.

В другом месте поэмы несчастная любовь и безвременная кончина ассоциируются с гиацинтами. Девушка с гиацинтами, которую прозвали «гиацинтовой невестой», дорожит своей прогулкой по саду с бывшим возлюбленным, однако у него воспоминания не вызывают таких эмоций. В греческой мифологии Гиацинт — прекрасный юноша, в которого влюблен Аполлон. Кровь убитого диском Гиацинта Аполлон превратил в фиолетовые цветы с надписью «Ай, ай» на лепестках — этими словами в Древней Греции выражали скорбь. Элиот не говорит нам прямо, какого оттенка были цветы, подаренные девушке — «гиацинтовой невесте», но, судя по его аллюзиям и ассоциациям гиацинтов с горем, прощением и печалью, можно предположить, что они были фиолетовыми.

В этой же поэме Элиот описывает «лиловый час», когда поздний полдень переходит в ранний вечер, — время неуверенности и тоски («В лиловый час я вижу, как с делами / Разделавшись, к домам влекутся люди, / Плывет моряк, уже вернулась машинистка»[37]), катастрофических перемен и в конечном счете искупления. В христианской церкви фиолетовый — литургический цвет пришествия Спасителя и Великого поста, времени покаяния и подготовки к рождению и воскресению Христа. В стихотворении Элиота этот час лиловый: мы видим «нетопырей младенческие лица в лиловый час»; город, который «там над горами разваливается в лиловом небе». Такие великие города, как Иерусалим, Афины, Александрия, Вена и Лондон, становятся «призрачными». Это радикальный, но необходимый шаг для их обновления.

Для британских и американских суфражисток фиолетовый цвет стал символом женской силы — участницы этого движения облачались в белые платья с фиолетовыми и зелеными полосами (в Америке полосы были фиолетовыми и золотыми). Эммелин Петик-Лоуренс, британская суфражистка и редактор газеты Votes For Women («Право голоса для женщин»), сказала: «Фиолетовый… это королевский цвет. Он олицетворяет королевскую кровь, которая течет в жилах каждой суфражистки, инстинктивное стремление к свободе и чувство собственного достоинства».

Входной билет на демонстрацию в Гайд-парке, организованную «Женским общественно-политическим союзом» в воскресенье 21 июня 1908 года

Раскрепощающее свойство феминистского фиолетового отметила английская поэтесса Дженни Джозеф в своем чрезвычайно популярном стихотворении «Предупреждение» (1961), начинавшемся