Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура - Пьер Монте

Охотники, как любители, так и профессионалы, всегда искали способ избавить себя от ненужного труда. Никто не желал в течение многих часов преследовать дичь, которую боги наделили быстрыми ногами, рискуя при этом заблудиться в пустыне и стать жертвой жадных гиен и стервятников. Хорошо изучив повадки животных и зная их обычные места водопоя, египтяне пытались заманивать как можно больше дичи на заранее подготовленный участок, где их можно было поймать или убить без лишней суеты. Для этой цели обычно использовалась узкая долина или вади, где еще оставалась влага и была какая-то зелень, но главное – где имелись по бокам крутые склоны, на которые не могли взобраться животные. В двух местах долину перегораживали сетями, растянутыми на кольях. Расстояние между заграждениями всякий раз определяли, исходя из конкретных условий долины; так или иначе, по изображениям судить об этом нельзя. В первой сети было проделано отверстие, через которое легко мог пройти человек или зверь; внутри ограждения раскладывали корм и ставили воду, и вскоре загон наполнялся животными, не подозревавшими о нависшей над ними опасности. Мы видим диких быков, не спеша передвигающихся по «вольеру», страусов, танцем приветствующих солнце, газель, кормящую своего теленка. Насытившийся дикий осел вот-вот уснет. На небольшом холмике сидит, тревожно принюхиваясь, заяц.

Иногда охотники отправлялись за добычей пешком. Господа шествовали налегке, а слуги несли за ними все необходимое: луки и стрелы, клетки, сети и корзины для дичи, псарь вел на поводке гончих и специально натасканных гиен, которые отличались такой свирепостью, что их приходилось досыта кормить перед охотой. С тех пор как в Египте стали активно использоваться колесницы, аристократы начали выезжать на них охотиться в пустыню, словно отправляясь на войну, с луком и стрелами. Слуга (шемсу) следовал за хозяином пешком, с грузом кувшинов, фляг, корзин, мешков и веревок. Когда маленький отряд прибывал на место назначения, господин со своим оружием сходил с колесницы. Псарь держал на поводках свору борзых; гиен, популярных среди охотников Раннего царства, к этому времени давно уже не использовали.

Возвращение с охоты (Дейвис. Гробница Рехмиры)

Внезапно на дичь обрушивали дождь стрел и спускали с поводков собак. Несчастные животные тщетно искали выход: крутые склоны долины и сети со всех сторон преграждали им дорогу. Все они были обречены. Страус, на которого напала собака, отчаянно отбивается, колотя ее тяжелым клювом. Испуганная газель рожает на бегу, и борзая тут же раздирает только что появившегося на свет теленка. Сернобык делает отчаянный бросок, пытаясь спастись, но попадает прямо в пасть другому псу. Третья борзая опрокинула газель и вцепилась ей в горло. Если верить изображению в гробнице некоего Усира, внутри огороженного участка расставлены дополнительные ловушки, однако роспись сохранилась довольно плохо и разобраться в том, как они устроены, не представляется возможным. Охотники наверняка пользовались какими-то силками, иначе как удалось бы Усиру и некоему Аменемхету поймать столько животных живьем. Последнему удалось привезти с охоты козерога, газель, сернобыка и страуса. Один слуга нес за господином молодую антилопу, водрузив ее себе на плечи, другие тащили за уши зайцев, по всей видимости убитых. Гиена подвешена к шесту за лапы; голова ее раскачивается из стороны в сторону – похоже, она тоже мертва. Эти охотники не теряли времени даром, но были и другие, те, кто, то ли презирая легкую добычу, то ли не боясь опасностей, преследовали быстрых антилоп на своих колесницах, способных мчаться быстрее ветра. Так поступал не знающий устали царевич Аменхотеп. Некий Усерхет отправлялся в пустыню на колеснице, вооружившись одним только луком. Вот он гонит перед собой целое стадо быстроногих антилоп, которое увлекло за собой нескольких зайцев, гиену и волка. Его ожидает богатая добыча.

Глава VI

ИСКУССТВА И РЕМЕСЛА

Конечно же в Египте жили не одни только земледельцы, писцы и жрецы. Если бы это было так, не существовало бы ни пирамид, ни храмов, ни гробниц со скульптурами. Едва ли царевна Хнумит смогла бы возложить на свои прекрасные волосы знаменитую диадему – подлинное чудо ювелирного мастерства. Кто смог бы вырубить из скалы гранитный брус длиной почти сто футов? Кто переправил бы его из Асуана в Фивы? Кто выточил бы из него обелиск, вырезал на нем безупречные иероглифы, водрузил его на основание – и все это за семь месяцев. А ведь египтянам приходилось совершать подобные подвиги практически при каждом новом правителе Нового царства. И все равно писцы смотрели на ремесленников с презрением, как на низшую расу. Пришло время нам кратко познакомиться с их работой и образом жизни. 

1. Каменотесы

В двух пустынях по обе стороны Нильской долины египтянам принадлежали огромные запасы камня, который поставлялся зодчим и скульпторам для воплощения их самых грандиозных замыслов, а также ювелирам, создававшим из него чудеса изящества. Месторождения известняка занимали обширную зону между Мемфисом и Иунитом (Гермонтис, современный Армант) к югу от Фив. Самый прочный и белый известняк добывался в каменоломнях Ройа (совр. Тура) неподалеку от горячих источников Хелуана, а также в фиванских горах. Красный кварцит (мери), цветом напоминавший древесину кедра, привозили с Красной горы, владения богини Хатхор, на северо-востоке от Она. При Двенадцатой династии разработка каменоломни шла полным ходом; мы помним, что, смешавшись с толпой работников этой каменоломни, возвращавшихся после работы в свое селение, беглец Синухе сумел покинуть Египет. Особенно интенсивно работа велась при Рамсесе II. Однажды в присутствии самого великого правителя, прибывшего в пустыню Она на границе с владениями Ра, каменотесы нашли гигантский блок, равного которому не видели с начала времен. Недолго думая египтяне решили, что это его величество сотворил его своими лучами. Царь приказал лучшим каменотесам обработать его, и уже через год из блока была сделана колоссальная статуя, названная «Бог Рамсес». Главный управляющий работами получил в награду золото и серебро, остальные работники тоже удостоились разнообразных царских милостей. Царь присутствовал при всех работах, и мастера трудились с двойным усердием. Неподалеку от первой была открыта вторая каменоломня, в которой высекали камень для колоссов храма Птаха в Мемфисе и храмов Птаха и Амона Рамсеса.

Скульпторы, работающие над колоссом (Дейвис. Гробница Рехмиры)

Песчаник, хотя и не такой красивый, как из Красной горы, но все же вполне достойного качества, в изобилии добывали в трех южных номах. Район Асуан славился своим гранитом. Гранит трех сортов – розовый, серый и черный – добывали недалеко от города, а также на островах Абу (Элефантина), Сатит и Сенмут. Обелиски, саркофаги, гигантские изваяния Осириса говорят об активных разработках в древних каменоломнях, повсюду можно увидеть следы их деятельности. Этот район гранитных месторождений простирается довольно далеко на юг. А если отправиться из Идахета на запад, через три дня пути уже можно добраться до диоритовых карьеров, заброшенных со времен Среднего царства. Но местность это была настолько дикая и пустынная, добыча камня требовала таких жертв и усилий, что даже правители династии Рамсесидов, которые никогда не имели в своем распоряжении достаточно военнопленных, не решились возобновить здесь работы. Тем более что с гораздо меньшими затратами они могли добывать великолепный камень в Среднем Египте: в Хатнубе, в нескольких часах ходьбы от покинутой столицы Эхнатона, и южнее, в долине Рахену (так называли Вади-Хаммамат при Двенадцатой династии), в трех днях хода от Коптоса. Это алебастр, черный песчаниковый сланец бехен, хорошо поддающийся полировке, а также зеленая и обычная брекчия или конгломерат. Почти во всех древних каменоломнях сохранились ниши с надписями, но обычно они представляют собой списки имен и титулов, и лишь в текстах карьеров из долины Рахену приводятся любопытные подробности.

Разработки в каменоломнях велись нерегулярно. Если фараону необходим был камень бехен, он снаряжал экспедицию; каждая экспедиция считалась великим достижением, поскольку для нее нужно было привлечь тысячи работников. Всех, однако, превзошел Рамсес IV, который мобилизовал для своей огромной по тем временам экспедиции 9368 человек. Он готовился к ней очень тщательно: обращался к книгам Дома Жизни, послал специальный отряд на разведку. Возглавляли экспедицию тринадцать высших сановников, среди них верховный жрец Амона со своими помощниками и 20 военных писцов. Все они были опытными специалистами, способными решать самые различные проблемы: от чисто технических, таких, как поднять обелиск, поставить колосс высотой пятьдесят пять футов или воздвигнуть помост из необожженного кирпича, до чисто административных, как, например, во время подготовки похода в Сирию. Кроме того, в походе участвовали девяносто с лишним объездчиков лошадей, конюхов и конюших, пятьдесят человек стражи разного ранга и пятьдесят чиновников различных категорий. С удивлением мы видим тут же двести старшин рыбацких артелей; не очень понятно, зачем они понадобились в этой экспедиции, поскольку происходила она в шему, сезон, не подходящий для рыбной ловли. Основную часть экспедиции составляли пять тысяч воинов, две тысячи работников из храмов и восемьсот наемников (аперу). Кроме того, в поход отправились и девятьсот правительственных чиновников, замыкавших шествие. Множество повозок, влекомых быками, сопровождали эту чиновничью армию. Однако настоящих специалистов было среди них сравнительно немного: начальник художников, три начальника каменоломен, сто тридцать каменотесов, два рисовальщика и четыре резчика по камню. Большинство людей использовалось для перетаскивания тяжелых блоков на полозьях и доставки продовольствия. Одна из самых серьезных проблем состояла в том, чтобы прокормить всю эту многотысячную армию среди голой пустыни. Каждому полагалось немного воды, немного пива и немного хлеба, а специалистов и начальников следовало кормить получше, согласно их рангу, и, наконец, необходимо было достойно отблагодарить богов – хозяев россыпей белена, прежде всего Мина, Хора и Исиду; без их благоволения вся экспедиция была обречена на провал. Как выражались египтяне своим образным языком, им предстояло превратить пустыню в цветущий сад, а пыльную дорогу – в полноводный канал. Зато с какой гордостью могли они потом начертать на стеле отчет, где говорилось, что за все время операции не пал ни один осел, никто из людей не страдал от жажды и даже не потерял ни на мгновение присутствия духа. И действительно, на что им было жаловаться, этим странникам в пустыне, если их поили пивом и кормили хлебом, как в праздничные дни в Египте.