Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии - Уинстон Спенсер Черчилль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день была сдана первая партия ружей. Пятнадцать ружей Мартини-Генри, взятые 16 сентября у 35-го Сикхского полка, принесли в лагерь люди харского хана и свалили их у генеральской палатки. Почти все ружья были в зарубках от мечей, что говорило о том, что их владельцы, сикхи, погибли, сражаясь до последнего. Эти ружья стоили нам, вероятно, больше крови и денег, чем любые другие. Остальные ружья, из тех 21, которые были захвачены, обещали доставить позже, и со временем сдали все. Эти ружья, лежащие на земле, были горьким комментарием к экономическому аспекту «политики продвижения вперед». Племенам нечего было отдать, кроме своего оружия. Чтобы извлечь из них эти несколько ружей, потребовался целый месяц, они стоили нам многих жизней и многих тысяч фунтов. Это была одна из самых невыгодных сделок в истории. Люди многоречиво рассуждают о «полном разоружении приграничных племен» как об очевидной политике. Несомненно, такое разоружение было бы весьма желательным. Но его осуществление было бы мероприятием столь же болезненным, как извлечение жал у ос голыми руками.
После сдачи ружей обсуждение условий мира пошло более гладко. Целые джирги посылались из племени в лагерь, и постепенно было достигнуто определенное взаимопонимание. Туземцы оплакивали потери, которые они понесли. Почему, спрашивали они, сиркар обошелся с ними так сурово? А почему, отвечал майор Дин, они нарушили мир и напали на лагерь? Старейшины племени, следуя практике всех племенных общин, свалили всю вину на своих «молодых людей». Это они, говорили старейшины, затеяли все это, и все они понесли наказание. Наконец были выработаны определенные условия, и всеобщий дурбар для их ратификации был назначен на 11 октября.
Соответственно, в этот день, около часу пополудни, большая и представительная джирга мамундов явилась в деревню Нава Кила, примерно в полумиле от лагеря, в сопровождении ханов Хара, Джара и Навагая. В три часа сэр Биндон Блад с майором Дином (главным политическим чиновником), мистер Дэвис, помощник политического чиновника, большая часть офицеров штаба и несколько других офицеров, отправились на дурбар в сопровождении эскорта кавалерии проводников. Прибыв туда, генерал обменялся рукопожатиями с дружественными ханами, к их большому удовлетворению, и занял отведенное для него место. Туземцы образовывали три стороны квадрата. Слева стояли дружественные ханы со своей свитой. Джирга мамундов занимала другие две стороны. Сэр Биндон Блад, слева от него майор Дин, в окружении офицеров, были на четвертой стороне.
Затем мамунды торжественно изъявили свою покорность. Они выразили глубокое сожаление по поводу своих действий и скорбели о катастрофе, которая их постигла. Они заявили, что сражались только потому, что боялись аннексии. Они согласились изгнать сторонников Умры Хана из долины. Они давали гарантии по поводу ружей, которые еще не были сданы. Им сообщили, что поскольку они понесли суровое наказание и покорились, то сиркар не будет накладывать на них штрафов или других наказаний. За это они выразили свою признательность. Дурбар продолжался пятнадцать минут и закончился тем, что все туземцы поклялись, подняв руки, соблюдать условия мира. Затем их отпустили.
Так завершился эпизод в Мамундской долине. Утром 12 октября войска выступили из лагеря в Инаят Кила в последний раз, и длинная череда людей, пушек и вьючных животных медленно потянулась через равнину Хара. Туземцы собрались на холмах, чтобы посмотреть, как будут уходить их враги, но, если у них и было какое-то чувство удовлетворения при этом, оно рассеивалось при взгляде на долину. Не осталось ни одного форта, ни одной башни. Деревни были уничтожены, урожай вытоптан. Они потеряли многих людей убитыми и ранеными. К тому же приближалась зима. Никто не стрелял вслед уходящей армии. Свирепые мамунды устали от войны.
Уходящие солдаты тоже не испытывали ощущения полного триумфа. В течение месяца они удерживали лагерь у Инаят Кила, и весь этот месяц непрерывно сражались. Мамунды были сокрушены. Власть империи была утверждена, но слишком дорогой ценой. Тридцать три офицера и сто сорок девять солдат были убиты и ранены, при том что численность боевого соединения никогда не превышала 1200 человек.
Основной причиной наших потерь была, как я уже писал, близость афганской границы. Но было бы несправедливо лишать жителей Мамундской долины той репутации мужественных и умелых воинов и отличных стрелков, которую они заслужили. Долгое время они ссорились и сражались в непроницаемой мгле варварства. Затем они нанесли удар цивилизации, и цивилизация готова охотно признать их храбрым и воинственным народом.
12 октября войска расположились на ночь у Джара и на следующий день двинулись вдоль долины саларзаев к Маташе. Здесь они задержались почти на неделю. Племя саларзаев, напуганное карой, постигшей мамундов, не оказывало сопротивления, хотя какие-то горячие головы и постреливали каждую ночь в расположение лагеря. Не встречал сопротивления и рекогносцировочный отряд, который каждый день высылался на противоположный конец долины, а племенные джирги прилагали все усилия к тому, чтобы собрать ружья, которые им было приказано сдать. К 19 октября все ружья были сданы, и 20 октября войска вернулись в Джар. Здесь сэр Биндон Блад получил изъявление покорности от утманхельцев, которые тоже сдали оружие и заплатили пеню в качестве компенсации за нападение на Малаканд и Чакдару.
Все индийские военные командиры, со времен лорда Клайва и до настоящего времени, осуждали практику прикомандирования гражданских чиновников к действующим армиям. Говорили, и часто справедливо, что они мешают проведению военных операций и привносят в планы дух непостоянства. И, хотя сами политические чиновники в Малакандской действующей армии пользовались популярностью среди своих военных товарищей, было много и таких, кто не одобрял их присутствия. Обязанности гражданского чиновника во время кампании сводятся к двум основным: переговоры и
