Опергруппа, на выезд! - Александр Дмитриевич Макаров

— Ну, здравствуй, «стремительный» майор, — сказал при встрече Мелесов. — Благодарю.

«Стремительным» Лохматова прозвали еще на пограничной службе. Правда, тогда он еще не был майором. На Белорусской земле, в местечке Плещиницы каждый житель знал командира конно-пулеметного взвода Лохматова. Чуть замечен «чужой» — сразу на заставу, к Лохматову — граница должна быть на замке. У Лохматова и конь был Замок. Достался ему заморыш-заморышем, до Викентия работал с ним человек неумелый, нечуткий. Лохматов лаской поднял его, выдрессировал. Бывало, порой коснется бока, даст условный сигнал, и Замок мягко подогнет передние ноги, упадет, завалится на бок. Мол, стреляй, целься, я — твоя защита от пули. А как ловко брал нарушителей Бек — восточноевропейская овчарка! Бек бесшумно крался и мгновенным прыжком валил нарушителя на спину…

II

…Около двух часов дня из сберкассы номер семнадцать на улице Кирова вышла Таисия Петровна Боровская, женщина средних лет. Возле дверей сберкассы она увидела черноволосого мужчину, который негромко переговаривался с прохожими, будто торговал чем-то… Таисия Петровна подошла ближе.

— Не купите ли шкурку каракуля? — спросил мужчина. — Спешу на поезд, жду, когда откроется ювелирный, хочу жене купить подарок. Покупайте, недорого возьму.

Таисия Петровна еще не успела разглядеть серебристые шкурки, как подошел еще один гражданин, любопытный, и тоже спросил: «Шкурки? Сразу видно — чистейшее руно!.. Беру», — и стал отсчитывать деньги.

— Но позвольте, — изумилась Таисия Петровна. — Кажется, я первая заинтересовалась…

— Первая, гражданочка, иногда оказывается последней, — мягко улыбнулся подошедший. — Простите великодушно! — он уплатил деньги. Собравшись уходить, остановился и доверительно спросил продавца: — Может, и подороже что найдется? Я бы купил…

— Есть кое-что, да не для продажи, — уклончиво ответил мужчина. — Камушки, например. Жду, когда магазин откроют.

— А я в камушках толк знаю, — не отставал любопытный. — Не брильянты ли случаем? Редкая вещь!

Любопытство охватило и Таисию Петровну.

— Сколько вы просите? — горячо спросила она.

— Гражданочка, вы хоть на товар посмотрите! Не зная броду… — одернул ее любопытный.

— Да цену-то сказать точно не могу, — тихо проговорил мужчина. — Зайдем в ювелирный, там скажут. А я больше государственного не запрошу.

До открытия магазина оставалось сорок пять минут.

— Да чего там ждать, — вмешался любопытный. — Пошли к директору, к самому Прохору Прохоровичу. Он здесь живет, напротив.

Продавец бриллиантов, любопытный и Таисия Петровна вошли в двухэтажный дом рядом с «Яхонтом», миновали лестничный пролет. Навстречу им неторопливо спускался директор магазина.

— Прохор Прохорович, милый! — обрадованно воскликнул любопытный. — А мы — к вам!

— Вечно ты мне, Коробицын, дел прибавляешь, — недовольно заговорил Прохор Прохорович. — Откроется магазин, пожалуйста…

— Войдите в положение, спешит же человек…

— Ну, ладно, — милостиво кивнул директор. — Что у тебя там?

— Оценить… самую малость, — сказал мужчина и достал синюю дерматиновую коробочку. На белой ватке сверкнули три глазка…

Директор вынул из кармана лупу, зажал стекло веками, как это принято у часовщиков и ювелиров, и начал поворачивать камешки, рассматривая алмазные грани.

— Около трех с половиной каратов, — волнуясь, сказал он. — Чистейшей слезы алмазы. Редкая красота. Вероятно, фамильные ценности?.. Откроем магазин — заходите. Лучше через час, другой. Тысячи четыре рублей — а у нас перед обедом кассирша деньги сдала. Ну-с, молодые люди, засим я откланиваюсь, — и директор вышел.

— Прошу прощения, — стал извиняться любопытный. — Четыре тысячи… Такой суммой не располагаю.

— Я бы уступил, — нерешительно сказал мужчина. — Берите за три…

— Нет-нет! Разве что, вот гражданочка… Придется уступить свое первенство.

— Но я могу найти только две тысячи, — оправдывалась Таисия Петровна, — да и то дома.

— Ну, бросьте! — обиделся владелец бриллиантов. — Это же половина цены! — и он захлопнул коробочку.

— Ну, что вам стоит! — упрашивала его Таисия Петровна. — Подумайте еще, дорогой, прошу вас!

— Была не была, — остановился мужчина в раздумье. — Деньги нужнее. Берите за две с половиной. Я провожу вас.

Таисия Петровна перетряхнула весь дом. Взяла деньги взаймы у свекрови, собрала нужную сумму и завладела драгоценностями.

Она была возбуждена состоявшейся сделкой и чувствовала себя счастливой. Редкие алмазы — раз! Выигрыш почти вдвое — два! Поистине глупцы живут на белом свете, выбрасывая за полцены такие сокровища!

После двух Боровская появилась возле ювелирного магазина. Она спросила, как пройти К директору и распахнула дверь кабинета. Навстречу ей из-за стола приветливо поднялась полноватая, приятной наружности женщина.

— Я директор…

С Боровской стало плохо…

Она почти не помнила, что было дальше. Выбежала, взяла такси, объехала бойкие улицы, съездила на вокзал, все было напрасно. Тогда обратилась в милицию.

Лохматову сообщили о происшествии в 15 часов. Он быстро допросил потерпевшую, внимательно записал приметы преступников, позвонил на вокзалы, на железнодорожные станции, в ближайшие районные центры, где могли появиться мошенники. Везде отвечали ему люди верные и надежные, постоянные друзья милиции, опора в ежедневной и трудной работе. В поиск включились десятки людей — работники вокзалов, поездные бригады, шоферы такси.

— На грузовике уехали в Ростов, — сообщила ему одна из женщин.

— Берут билет до Александрова, — доложила работница Ростовского вокзала.

В Ростове в поезд вошли сразу три группы «контролеров». В купе мягкого восьмого вагона сидели заезжие гости — все трое. Они уже успешно осуществили «бриллиантовые операции» в Иванове, Воронеже, Новосибирске и были удивлены, что их «побеспокоили» на перегоне Ростов — Александров.

— Коин, Браиславский, Найштетик, — назвались они при знакомстве. В Ярославль пожаловали из Полтавы. В 18 часов мошенников увезла в КПЗ милицейская машина. Час пути до Ярославля. Три часа напряженных поисков.

— Где стекляшки-то доставали? — весело спросил Лохматов.

— Это вы про дамские подвески? — поинтересовался у майора Коин и охотно пояснил: — Рубль двадцать. Отшлифованы, как говорится, на рукаве. А вата простая, аптечная. Однако смотрятся…

На другой день Лохматов вызвал Боровскую.

— Не кажется ли вам, уважаемая Таисия Петровна, что вы и сами в этой истории выглядите не лучшим образом. Да-да! — резко сказал он. — Ведь вы не только потерпевшая. Будь вы честным человеком, вы и мысли не допустили бы о возможности наживы… И преступники руки бы не погрели. Подумайте: страсть — весьма болезненная и опасная!

— Мы на машину откладывали, — всхлипнула Таисия Петровна и достала из сумочки носовой платок. — Теперь один бог свидетель, когда их разыщут.

— Ну, почему же бог? — улыбнулся Лохматов. — Целехоньки ваши деньги. Полностью вам вернем. На ваше счастье, преступники просто не успели их промотать.

Таисия Петровна была ни жива ни мертва, смотрела во все глаза на Лохматова и не могла вымолвить ни слова.

* * *

Товарищи Лохматова рассказывают, что нравственная сила его воздействия на преступников необычна. С Лохматовым невозможно разговаривать бесстрастно, с ним нельзя быть неискренним, лицемерить или актерствовать, он заметит любую, даже самую малую неточность в интонации собеседника. Он знает психологию воров и