Опергруппа, на выезд! - Александр Дмитриевич Макаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оперативники внимательно проверили домовые книги. Кто живет в этом доме? Есть парни постарше, есть совсем пацанье. Но… то не видели на них хромовых сапог, то не могли припомнить серую кепку. Один оказался похож. Славка Морокин. Не учится, не работает. Живет с матерью. Славке скоро шестнадцать. Дружит с Аликом Авдеевым, тот рядом живет.
— А Славки дома давно уже нет, — ответила мать встревоженно. — Он с Аликом вместе по вербовке уехал в Волгоград. Устроился. В общежитии живет. Бог даст, учиться поступит.
Запрос в Волгоград. Да, были такие — Морокин и Авдеев. Работали немного. Выбыли в Липецк.
Запрос в Липецк. Работали месяц. Выехали на Север. Точного адреса нет.
И вдруг весточка — Славка Морокин к матери приехал.
— Вспоминаю, — сказал Славка. — Говорили, будто девушку убили. Но я ничего про это не знаю.
— Нам все важно, — настойчиво повторил Лохматов. — Все, что вспомнишь. Тут ведь рядом все было. Ты куда побежал?
— Туда и побежал. На крик. На улицу.
— А стрелял кто? Может, мимо тебя пробежал?
— Нет, ничего не видел.
На лице у мальчишки появилась растерянность и недоговоренность, как будто он сказал что-то недозволенное, то, чего и вовсе не следовало говорить. Он действительно все сочинил, Славка Морокин, не побежал он на крик, не было его там…
— Так куда же все-таки ты побежал? — опять спросил Лохматов, иронически сделав ударение на слове «куда».
— Домой, — занервничал Славка, почувствовав иронию. — Я-то при чем? Кто то стрелял. Понятно? Кто-то… А не я. А я испугался. Дома свет включил. И сразу выключил. Вдруг увидят!
— Кто?
— Не знаю. Но вдруг увидят!
— Ну и что — увидят?
— Подумают.
— О чем подумают?
Славка не знал, как выйти из этого странного круга, куда завел его милицейский майор. Лицо побледнело, губы стали сухими. Он облизывал их и кусал, но губы все равно были сухие.
— А друг твой Авдеев Алик, где был?
— Не знаю, — как-то отчаянно проговорил Славка. — Спал, наверно. И я спать собрался, да вышел покурить. Мать не любит, когда в квартире курят.
— Где сейчас Авдеев?
— Не знаю.
Славку можно было бы отпустить, не держать же его под стражей, если прямых улик против него не имелось. Но в оплошности Славки — «побежал на крик», «не побежал», «увидят» — была психологическая зацепка, его, Славкин, провал. Ложь по глупости, привычка не отвечать за себя самого тоже могла иметь место, и все-таки Лохматов снова и снова хотел говорить со Славкой.
Подоспели вести об Авдееве. Он был задержан органами правопорядка и осужден за ограбление. Содержится в Н. Самолетом доставили Авдеева из Н. в Ярославль. На его квартире произвели обыск и в тайнике обнаружили наган и браунинг.
— Вы знали Тамару Баскову?
— И не слыхал про такую!
— Это пуля из вашего нагана. Экспертиза подтвердила, что именно этим оружием была убита 14 октября Тамара Баскова.
— Этим ли, точно не помню. У меня их всяких побывало!
— Очную ставку с Морокиным Вячеславом устроить?
— А чего устраивать? Он со мной не был. Дрожал в подворотне. Добудь я деньгу, он примазался бы сразу, не отлепить, а так — зубы стучали, как у продрогшего волка. Добычу ждал.
— Убитая не была ограблена.
— Не успел. Я наган приставил, она вскрикнула, руку мою обхватила, видно, отвести хотела. А палец-то на курке был… Нам перед отъездом деньги были позарез нужны. Не успел монеты взять — из сторожки кто-то бежал…
Девятнадцать лет было этому преступнику. Свое подобие он хотел выработать в Морокине. Славка не мог вырваться из бандитских сетей — мешала трусость. А жажда легкой наживы заставляла забывать о жутких замыслах Авдеева. И Славка катился по темной дорожке, слепо веря в геройство своего приятеля. Как же он, Славка, раскаивался потом, что не внял совету майора сразу рассказать всю правду, не «темнить».
На очной ставке Авдеев процедил сквозь зубы, глядя на Славку: «Сгинь, шкура! Думаешь, мне — «под завязку»… Знай — расквитаюсь!»
Авдеев смотрел на Славку холодно и презрительно, а Славка ждал хотя бы поддержки «за преданность». Крупная слеза сползла по Славкиной щеке, едва покрытой первым пушком.
Люди не рождаются подлыми. Где, когда допущен тот просчет, который превращает человека в преступника? Легкомыслие, случай судьбы?.. Нет, ответственность должны чувствовать все. Семья — готовить к труду, школа и общество — учить быть достойным гражданином. Иногда на каком-то этапе человека теряют. Разумеется, эту ответственность должен нести в себе прежде всего сам гражданин, и никто не снимает с него вины, если он совершает преступление. Эти мысли часто одолевали Лохматова. По многим делам вел розыск майор, и не притупилось в нем чувство горечи, когда он встречался с молодыми преступниками. «Легкая жизнь за чужой счет…» — вот этой жизненной философии майор не мог простить никому.
Сам Викентий Александрович со своей верной подругой Евдокией Васильевной воспитал и вырастил четырех сыновей. И может быть, потому, что главные свои университеты они прошли в напряженном и постоянном труде, они выросли и стали людьми настоящими, дельными, человечными. Борис — главный технолог на московском заводе, Николай — инженер-металлург Череповецкого гиганта металлургии, Владимир — научный работник, Виктор — инженер-конструктор.
Когда сыновья собираются вместе, они любят рассматривать отцовские фотографии, награды. Орден Красного Знамени. Орден Красной Звезды. Медаль «За боевые заслуги». А вот — памятный документ, Грамота МВД СССР, полученная Лохматовым спустя некоторое время после раскрытия дела по убийству Тамары Басковой.
«Товарищ Лохматов Викентий Александрович награжден нагрудным знаком Заслуженного работника МВД № 5824 за успешное выполнение оперативного задания.
Министр внутренних дел Союза ССР».
И еще один эпизод из биографии «стремительного» майора. …Когда Уинстон Черчилль выходил из Ливадийского дворца или прохаживался в свободные минуты по берегу моря, он всегда видел рядом русского старшего лейтенанта, подтянутого, молодцеватого и очень спокойного. Русский офицер молчаливо сопровождал английского премьера на прогулках. То было время Ялтинской конференции в Крыму… Порой Черчилль вонзал в старшего лейтенанта пристальный взгляд, казалось, он искал в его серых глазах ответ — откуда у русских парней такая спокойная уверенность?.. Война еще полыхает, уносит тысячи жизней. А союзники, как та хитрая бабушка из русской присказки, еще могут ответить «надвое» о втором фронте. А могут и вообще не ответить. Промолчать.
Фотография 1944 года хранит о тех днях память. Трое офицеров из личной охраны Черчилля. Иван Седельников, Андрей Лукьянов и Викентий Лохматов, гордые своей миссией — охранять покой мировой
