Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

— Я тоже мечтала об этом! — ответила Эль, и девушки переглянулись. — Я училась на Лёне, а там столько театров, и жизнь актёров всегда казалась такой лёгкой и беззаботной — я хотела также.

Рейн снисходительно улыбнулся. Все девчонки кажутся такими разными, а мечтают об одном.

— На Лёне? — глаза Антары, старшей, загорелись от восторга.

Девушки оживлённо болтали, пока красный занавес не потянулся вверх, а свет не погас. На сцену вышли актёры, и началась история, в которой переплелись судьбы богов, королей и демонов. Зрители наблюдали, то восторженно, то смеясь, то вскрикивая от испуга.

Спектакль ещё не закончился, как свет снова начал загораться. Послышались недовольные крики. Актёры замерли на несколько секунд, переглянулись и продолжили игру, но на первой же фразе сбился один, на второй — уже другой. Рейн и Кай обменялись тревожными взглядами.

Крики нарастали, и они явно не принадлежали зрителям. Одновременно распахнулись две двери: та, что вела в пустующую королевскую ложу, и внизу, для остальных зрителей.

В ложу ворвались трое мужчин средних лет и один помоложе, с клеймом ноториэса. Все четверо были одеты в рабочие куртки, прятали волосы под кепками и сжимали в руках оружие. В зал вошло ещё четверо, на сцену из-за кулис выскочили трое — все в одинаковых рабочих куртках, отмеченных пятнами машинного масла, и кепках. Одни держали револьверы, другие — длинные ножи.

Среди зрителей послышались крики. Кто-то из мужчин попытался встать и сразу сел, стоило одному из рабочих указать на него оружием. Актёров со сцены согнали вниз и сбили в круг, как овец в загон.

Рейн вскочил и заслонил вход на балкон, уставился на ноториэса — тот явно был вожаком банды. Анрейк встал рядом, выпятив тощую грудь.

— Рабочие с севера, — процедил Аст сквозь зубы.

Рейн быстро кивнул ему. За пару дней стачки переросли во всеобщую забастовку. Полиция и гвардия сталкивались с рабочими, всё чаще слышалось о боях тут, там. Бунтовщики захватили власть на нескольких заводах и попытались выставить Совету свои требования.

— Жители Лица, уважаемые киры! — крикнул ноториэс. По голосу он казался ещё младше, чем на вид. — Нам кое-что нужно от вас, — парень будто пытался сдержать обычную речь и старался говорить более громко, чётко и красиво, чем привык. Его щёки алели, но он всё равно держался гордо и уверенно.

— Что нам делать? — прошептал Анрейк.

Рейн строго глянул на него, и Т-Энсом сразу попытался выпрямиться и повыше задрать подбородок. Эль подобралась поближе и испуганно прижалась к Рейну. Сёстры Анрейка обнялись и закрыли глаза.

— Не полюблю я театры, — прошипел Кай сзади. Адайн встала рядом с ним и грозно уставилась на ноториэса. Казалось, ещё немного и она сама вот-вот пойдёт драться с ним.

Главарь продолжал:

— Совет нас не слушает, поэтому нам нужны те, кто важен ему. Не как мы, — парень переглянулся с соратниками. — Я назову несколько имён. Эти люди пойдут с нами. Тогда мы никого не тронем.

«Не только рабочие», — отметил Рейн. Показывая билеты, зрители называли свои имена, которые смотрящие вносили в список. Рабочие могли его украсть, но, скорее, его передал один из работников театра. Если так, то это уже не просто очередная борьба рабочих за улучшение условий труда, а что-то большее.

Ноториэс протянул руку, и один из банды быстро вложил в неё лист бумаги. Рейн сделал маленький шаг вперёд, словно это могло помочь разглядеть список имён.

Ноториэс стал зачитывать имена. Список был составлен не случайно: прозвучали буквы великих и благородных родов, принадлежащих всем фракциям, имеющим голос в Совете — всего семь человек. Один за другим послышались имена:

— Орна Т-Энсом. Эль Я-Нол.

Орна дёрнулась, Антара тут же крепко сжала руки сестры. Эль встала ещё ближе к Рейну.

— Что нам делать? — переспросил Анрейк.

Аст оскалился и прорычал:

— Действовать, идиот!

Рабочие не знали названных людей в лицо и не могли проверить каждого. Но если никто не выйдет, они не уйдут так просто.

Ноториэс схватил с пояса револьвер и выстрелил в потолок. Раздался звук лопнувшего стекла, и осколки люстры посыпались вниз. В зале пригнулись, зажали уши руками, закричали.

— Все названные поднимаются сюда, быстро!

Рейн и Аст переглянулись. В зале в основном были мамы и дочери, девушки и воспитательницы, немногие — с братьями или мужьями, да и те уже перепугались и сбились в кучу, как овцы в стадо. Такие не помогут, их самих нужно защищать.

Рейн быстрым движением вытащил из волос Эль заколку-нож, и каштановые кудри рассыпались по плечам. Он шепнул Анрейку:

— Есть что?

— В театр ведь нельзя… — парень побледнел, затем посмотрел на Антару и Орну и решительно прошептал: — Я с тобой.

Рейн посмотрел на Кая. Брат ухмыльнулся, выставил вперёд ногу и бросил в ответ многозначительный взгляд.

— С пустыми руками в Лице не ходят. Адайн, милая, ты со мной?

— Я помогу вам, — девушка хитро улыбнулась Каю и сплела пальцы в причудливом жесте.

— Эй там! — послышался крик ноториэса. Он уставился на них и навёл револьвер. — Не шевелитесь, а то хуже будет!

«Не твоя смерть», — подбодрил себя Рейн.

До этого он держал правую руку перед собой, а сейчас медленно опустил её вниз и немного отвёл вправо, выставив указательный палец. Практики должны были уметь быть тихими и незаметными, как тени. На заданиях вместо слов эти тени пользовались языком тела или жестов. Лишь бы Анрейк заметил.

Рейн схватил Эль за плечи и подтолкнул перед собой.

— Ты мне веришь? — быстро шепнул он ей на ухо и выпрямился. — Вот одна из списка! — крикнул Рейн и снова подтолкнул девушку. Ноториэс уставился на них. — Я хочу идти с вами, — заявил Рейн.

Парень насторожился и крикнул:

— Не подходи!

Рейн замедлил шаг, но не остановился, и продолжил:

— Её папаша нанял меня, чтобы я следил за этой взбалмошной дурой.

Эль вздрогнула, и Рейн, не отрывая рук, кончиком большого пальца аккуратно погладил её по спине, пытаясь успокоить.

— А она вздумала таскать меня везде, как ручного пса, — Рейн усмехнулся своей любимой многозначительной ухмылкой. — Я ненавижу всех этих благородных и великих не меньше вашего.

Рейн снова почувствовал себя тем мальчишкой, который должен был рассказывать детям бедняков истории из Книги Братьев. Только вот сейчас рассказ был о другом, и от него зависело куда большее.

— Я такой же, как вы, — Рейн повернулся к ноториэсу щекой с клеймом и нащупал тонкий нож, спрятанный в рукаве. — Я знаю некоторых из списка. Я приведу их. Я хочу помочь. К чёрту Совет. Хватит, на этот раз они дадут то, что нужно нам! — последнее слово Рейн прокричал и подтолкнул Эль ко входу в королевскую ложу.

Ноториэс опустил револьвер, но руку не убрал. Трое других тоже отвели оружие, хотя напряжённые плечи и угрюмые взгляды выдавали недоверие. Рейн оглядел их банду: ноториэс, которой больше походил на неопытного юнца, усатый с лицом бандита, здоровяк и добродушный — такому бы о семье заботиться, а не с Советом воевать.

А ведь этот ноториэс сам не старше Рейна. Во сколько его привели в Чёрный дом? Что он сделал? И ради чего начал эту борьбу сейчас? Рейн чувствовал что-то, близкое к жалости. Они ведь и правда были похожи, да только оказались в разных стаях.

Эль пыталась держать подбородок высоко и смотреть прямо на ноториэса и его банду, но дрожь так и выдавала её страх.

— На, забирай! — крикнул Рейн. — Указать на других?

Он посмотрел на балкон, где сидел до этого. Антара и Орна жались друг к другу, будто птенцы, Адайн стояла перед ними, пытаясь закрыть девочек. Кая и Анрейка уже не было.

— Вон там, та мелкая, с чёлкой.

— Дик, приведи, — скомандовал ноториэс.

И вдруг послышался треск, шум. Деревянная сцена обвалилась, поднялось облако пыли, и трое рабочих с криками исчезли.

Рейн толкнул Эль к стене, заскочил в ложу, вонзил нож в глаз ближайшего рабочего. Ноториэс выстрелил. Рейн юркнул в сторону. Пуля горячим ударом задела плечо, но только царапнула поверху.