Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары - Эдгар Кейси

"Да, но разве вы не можете изменить это посредством внушения?" — спросил доктор Z.

"Я не знаю, — ответил доктор Блэкберн. — Возможно, было бы правильно сделать именно так. Но я не думаю, что вы смогли бы".

"У меня есть друг, который должен увидеть его, — сказал доктор Z. — Он — автор Spiritual Law of Phichic Phenomena. Вы его знаете, доктор?"

Блэкберн ответил отрицательно, но добавил, что хотел бы познакомиться с ним. Доктор Z. сказал, что он готов послать этому другу телеграмму, чтобы тот встретил нас, если бы я захотел провести новые эксперименты.

В тот день, когда писатель приехал в Боулинг Грин, на демонстрации ряда чтений присутствовали несколько профессоров психологии. Одни из них отнеслись к сеансам положительно, другие — нет. Во время одного эксперимента было предпринято поствнушение. Оно сработало почти отлично.

Внушение состояло в следующем — когда я проснулся, мне должны были дать выпить простую воду, но она должна была подействовать на меня так, как будто я выпил раствор соли. И реакция на эту обычную воду была такой же, как на раствор соли. Позже попробовали сделать нечто подобное, но результатов не было.

Меня просили прочитать книги, письма, описать содержимое закрытых пакетов. Те, кто присутствовал при экспериментах, знали, что находится в некоторых пакетах, но никто не знал содержание всех писем или пакетов. Большая часть экспериментов прошла успешно.

Затем были предприняты чтения относительно здоровья людей, причем исследуемый человек мог находиться рядом или на значительном расстоянии от меня. В каждом случае содержание чтения признавалось правильным, даже тогда, когда спрашивали о поле ребенка за три месяца до его рождения. В девяти таких случаях пол ребенка был назван правильно.

Подобные эксперименты различного типа начали проводить многие врачи в Боулинг Грин. На них приглашали присутствовать различных ученых и обычных людей в качестве случайных свидетелей. В течение следующего года я познакомился с доктором Томсоном Дж. Хадсоном, электрическим волшебником Томасом А. Эдисоном, Байроном В. Кингом, Элбардом Хаббардом и многими другими, значительный интерес проявляли многие преподаватели различных школ в Боулинг Грин. Множество известных гостей этих школ, посещая наши места, приходили познакомиться со мной.

В 1905 году мы с Гертрудой переехали в очаровательный коттедж миссис Эрнест Вик на Двенадцатой улице. В то время, пока ее муж разъезжал по стране, продавая бумажные пакеты и веревки компании, на которую он работал, госпожа Вик согласилась поселить нас в своем доме скорее для того, чтобы не быть одной, чем ради дохода от квартирантов. Мы питались в другом доме, немного ниже по улице с противоположной ее стороны, в доме миссис Эд Лосон, которая входила в совет прихода Первой христианской церкви, членом которой я был. Перед домом миссис Вик был замечательный дворик. Там росли сахарные клены, под которыми мы любили сидеть летом, разговаривая с супругами Вик, когда мистер Вик приезжал домой по выходным. Мы прожили в этом доме около года и незадолго до рождения Хью Линна переехали в небольшой домик с пятью комнатами, окрашенный в кремовый цвет, с крошечным крыльцом. Он стоял на Парковой улице — второй дом от начала Мейн стрит, напротив Резервуар парк. В этом доме в прекрасный солнечный субботний день 16 марта 1907 года родился Хью Линн. Роды принимал доктор Блэкберн, а медсестрой была мисс Дэйси Дин. С нами также находилась мать Гертруды, Лиззи И. Эванс.

Работая в книжном магазине Поттера, я подружился с дальним родственником его владельцев, Фрэнком Дж. Поттером — высоким, белокурым мужчиной с очень приятным характером. Он был помощником окружного секретаря. В 1904 году мы образовали с ним товарищество и купили студию Гарри Л. Кука на Колледжской улице. Фрэнк настоял на том, чтобы я прошел курс обучения в школе фотографии, и я какое-то время занимался в Южной школе фотографии в МакМиннвилле, штат Теннесси. Там преподавал мистер Дж. В. Ливели, который позже стал очень знаменит, особенно во время Первой мировой войны, когда он обучал армейских фотографов. Я посещал эту школу в течение восьми недель, а в это время Гертруда оставалась со своей семьей в Хопкинсвилле.

Пока я там учился, распространились слухи о чтениях, время от времени в той или иной газете появлялись сообщения о них. Брат руководителя школы был как-то связан с Южной железной дорогой. На одном из перегонов случилось необычное крушение, и он попросил меня сказать что-либо о том, как это произошло. Я долго сопротивлялся, но в конце концов согласился попробовать выполнить его просьбу. Присутствовавшие при чтении утверждают, что я дал совершенно точное описание людей и ситуации. Я также сказал, что виновен в аварии был некий человек, свободный от подозрений. Железнодорожные чиновники проигнорировали это объяснение. Однако несколько месяцев спустя один из вицепрезидентов компании спросил, нельзя ли выполнить еще одно чтение по этому же вопросу. Он хотел знать, как он сможет доказать, что полученная во время чтения информация верна, и получил ответ: "Если тому, кого мы назвали, тому, кто стал причиной этого несчастья, позволят остаться на службе, то еще до первого декабря по его вине произойдет несчастный случай, который приведет к смерти того, кто отказался верить этой информации. Это случится в Вирджинии и Западной Вирджинии". Говорят, я назвал человека, непосредственно виновного в аварии. Это было в феврале. 29 ноября того же года этот человек, который все еще работал на железной дороге, пропустил поезд.

Высокий чиновник железнодорожной компании на своем автомобиле находился неподалеку от места аварии. Поезд наехал на автомобиль, когда тот был в одном штате, и от удара пересек рельсы. Чиновник умер уже в другом штате.

В августе 1904 года, после того как я закончил школу фотографии, мы возвратились в Боулинг Грин и открыли Студию Кейси в одноэтажном Джирар Билдинг на Колледжской улице. Это здание располагалось в четырех или пяти домах от Фонтан сквер. В этом же здании находилось Girard’s Undertaking Parlor at Tenth and College, офис доктора Стоуна и наша студия, занявшая место двух складских помещений. Если войти внутрь, то в центре одного зала вы увидите стенд и большую витрину от пола до потолка для демонстрации снимков. В дальней части студии располагалась большая комната для работы фотографа и печати снимков, рядом — комната для проявки негативов. Между двумя передними помещениями располагалась комната для окончательной обработки снимков и рабочая зона.

Кроме того, между кабинетом и рабочей зоной находилась раздевалка. Слева, позади кабинета, была темная комната. А справа была комната, в которой мы хранили аппараты Кодак, необходимые запасы материалов, снимки и рамки для фотографий. Каждая комната в студии обогревалась угольной печью.